Страница 39 из 47
– Ни разу. Ни с кем. Ты одна мне нужна.
Он целует меня в скулу, стараясь отдышаться. Вижу капельки пота на его лице, дотягиваюсь и убираю одну из них.
– Я люблю тебя, – отвечаю ему.
После того, что случилось, у меня нет никакого желания отправлять Дамира на диван. Он лениво забирает свою подушку, которую я позже назову «роковой подушкой» или как-то так, и ложится ко мне. Кровать большая, на ней мы прижимаясь друг к другу, как будто пытаемся согреться. Мне тепло и уютно в его объятиях. Его ненавязчивые прикосновения к моей голой коже вызывают дрожь и благоговение, словно я снова переживаю первую встречу с ним. И он, кажется, чувствует то же самое сегодня.
Впервые за долгое время я засыпаю так быстро, не успеваю подумать о всех тех вещах, о которых обычно переживает будущая мама. Дамир рядом – это как инъекция спокойствия, а когда его рука обнимает меня за талию – то инъекция прямо в сердце, от которой не спастись.
Я и не хочу.
***
Влюбленность – это кокон, в который не хочется тащить переживания.
Я укладываюсь спать на спину и, по всей видимости, сплю без сновидений, не шевелясь до самого утра. Я просыпаюсь с привычным для меня небольшим дискомфортом в пищеводе – не изжога, а так, легкий намек на нее. Делаю еще один свой обязательный ритуал, провожу пальцами по животу. Влада спит, не беспокоит мамочку. Но я чувствую ее так отчетливо, словно она лежит на мне – осязаемая, теплая, приятная, моя дочка.
Поворачиваю голову и останавливаюсь на лице Дамира. Ему тоже хорошо спится.
Морщинки разгладились, брови распрямились. На его лице сейчас нет ни забот, ни переживаний. Красивый. И он как никогда близкий, сопя в мою подушку с видом полного удовлетворения. Мне было с ним хорошо ночью. Всю ночь, словно он оберегал мой сон одним своим присутствием. Будить его я не хочу, но все равно не удерживаюсь от соблазна, тянусь к его лицу и нежно убираю со лба несколько черных как смоль волосков.
– Привет, – отвечает он, будто вовсе и не спал последние восемь часов.
Попавшаяся на горячем, я молниеносно отстраняюсь, стараясь сделать вид, что ничего такого не делала, не рассматривала его пристально… Знаю, что в нашем случае условности давно и окончательно сняты, но неловкость никто не отменял. Я вздыхаю и отворачиваюсь.
– Мог и сказать, что уже проснулся, – ворчу, натягивая на плечи халат, который висит на спинке стула возле меня.
– Напугал тебя?
Его рука тянется ко мне, накрывает бедро. На мне, если не считать попыток надеть халат, только майка для беременных и специальное белье. Рука, которую Дамир виртуозно кладет на голую кожу, чуть стискивая пальцы, бросает меня в воспоминания о ночи, о том, как этими пальцами он касался меня, вынуждая почти просить, чтобы продолжал…
– Не переживай, я тоже рассматриваю тебя, когда ты спишь.
Я фыркаю от такого заявления.
Потом все-таки добавляю:
– Это странно.
– Нет, это романтично.
– Нет, странно, учитывая, что я закрываю двери на замок, – шучу я.
– Ничего ты не закрываешь, крошка.
На самом деле – нет – не закрываю.
И в первые дни Дамира здесь я иногда и сама вставала посреди ночи. Убеждала себя, что мне нужно сходить в туалет или выпить воды, а по дороге бросала взгляд на спящего Дамира. Иногда «бросала взгляд» растягивался на десять минут.
– Так ты заходил ко мне?
– Пару раз. Прости?
Вряд ли ему стоит извиняться за то, что скучал. Или за то, что переживал. Я взмахиваю рукой, мол, проехали тогда. Хотя на самом деле мое сердце начинает биться быстрее. Перед его изменой, перед катастрофой, которая утащила нас в водоворот страданий, мы с ним перестали говорить друг с другом вот так. Перестали шутить, делать комплименты, показывать свою любовь, делать приятно.
Я, можно сказать, переживаю второй медовый месяц, но он даже слаще первого.
– Не уходи, пожалуйста, – просит он.
Развернувшись, я долго смотрю в его глаза, а он в мои.
– Нет, – отвечаю.
– Ну ладно, – ненавязчиво отвечает Дамир. – Я-то хотел по-хорошему, – добавляет с озорной улыбкой, – учитывая твое особенное положение, крошка…
– Что ты…
Мои слова превращаются в возмущенный писк, а руки Дамира гораздо крепче берут меня за ноги, не оставляя выбора, не позволяя уйти от него. Он прытко поднимается с постели, встает на колени и забрасывает мою правую ногу, которую я уже успела поставить на пол, к левой, остающейся на кровати. В таком положении он устраивается возле меня. Смеется.
– Я твоя пленница? – тоже улыбаюсь.
– Разве что на несколько минут.
Дамир ложится на бок, возле моих ног, берет мою пятку в ладони и начинает медленно массировать. «Боже!» – хочется сказать мне. Отекшие ноги и лодыжки, кажется, готовы начать поклоняться рукам Дамира. Они нежные, но твердые, а мои ноги – слишком чувствительные – мгновенно расслабляются. Груз уходит.
– Ну как? – подначивает Дамир.
– Ради такого я бы и добровольно осталась.
– А ради этого?
Продолжая массировать мне пятку, Дамир опускается и оставляет отпечаток губ у меня на лодыжке, потом выше, еще один возле колена. Рука Дамира продвигается выше, явно не желая останавливаться. Но до того момента, как мы пережим черту, он снова возвращается к массажу. Смотрит на меня так, будто считал все мои мысли правильно. Я собираюсь сказать ему, чтобы «не смотрел на меня так», но отвлекаюсь на шевеление малышки. Ее движения приносят небольшой дискомфорт и просто огромное облегчение – все хорошо.
– Проснулась? – кивает Дамир на живот.
Он в этом идеальный? быстро соображает, все отлично запоминает, чутко чувствует не только меня, но и даже нашу малышку.
– По ней можно сверять часы.
– Приготовить тебе зеленый чай?
– Не откажусь, – киваю я.
Дамир щекочет мою стопу, прежде чем встать и пойти на кухню. Уйти, оставив меня нежиться в той ауре тепла и любви, которую Дамир построил между нами.
Я опускаю взгляд на руку, на ней кольцо, обозначающее нашу новую жизнь. И мне кажется, что никогда еще я так сильно в нас не верила. Но… Как часто случается в жизни в моменты абсолютного счастья, судьба вдруг решает, что еще не до конца испытала нас с Дамиром на прочность.
Глава 26
Я не забыла, что в моей жизни до недавнего времени был близкий друг.
Я переживаю, как там Сергей.
Дня не проходит без мыслей о нем.
Несколько раз я порывалась пойти к нему, попросить прощения, что так получилось с его цветами, наладить контакт. Но в редкие моменты, когда Дамир отпускает меня одну на улицу, я не нахожу в себе столько смелости, чтобы постучать в двери Сергея. Вспоминаю вместо хороших дней плохие, вспоминаю, как он унизил Дамира, не попытавшись понять, и прохожу дальше; а потом, уже в своей квартире тяжело опускаюсь в кресло, начиная ругать себя, за то что снова струсила.
Мне не хватает Сергея.
Но я не говорю об этом Дамиру.
В конце концов, он лишь косвенно виноват в нашей с Сергеем ссоре, но не прямо.
Сегодня, дойдя до квартиры Сергея, я снова замираю. Страшно? Да. Но в микрофоне Катя заканчивает свой рассказ о пережаренном куске мяса в каком-то элитном ресторане, и я плаваю между ее словами и своими чувствами. Я просто не даю своему страху до конца сформироваться, и ставлю на пол сумку.
Когда-то же мне придется постучать, так?
Я скоро стану мамой и я бы хотела, чтобы малышка, когда подрастет, познакомилась с Сергеем тоже. Иногда я даже подумываю, а не сделать ли его крестным Влады (но почти сразу вспоминаю, что Дамир его на дух не переносит, а я с Сергеем так и не помирилась). Крестный – видимо, перебор.
Но так по-глупому вычеркивать его из своей жизни – это точно не про меня.
Я прочищаю горло и говорю Кате, что у меня появилось срочное дело.
– Вит, мы с тобой итак редко видимся, ты чего? – смеется Катя.
– Мы видимся каждый день.