Страница 38 из 47
Я не переживала, что станет хуже, когда было плохо, но как только судьба дала мне подарок, опасения и страхи вернулись и подмигнули мне из темного угла. Я часто думаю, что наша с Дамиром идиллия временная, точнее, я боюсь, что все закончится новыми проблемами. Опасаюсь, что нашей любви будет недостаточно. Стараюсь держать эти дурацкие мысли в себе, стараюсь ради Влады не нервничать, не впадать в истерики, но страх при мне…
Сегодня вечером, сев на диван и положив руки на живот, я тоже позволяю себе минутку пессимизма, но даже не довожу до конца тревожную мысль: «а что если Дамир снова…» Потому что в комнату входит Дамир, он несет в руках плед – для меня.
Он согревает меня еще до того, как плед ложится на плечи, а сверху – прохладные, после прогулки, руки. Почти неосознанно я тянусь, жестом показываю, что хочу посидеть вместе, возможно даже в тишине.
– Ну что, продолжим по списку?
Дамир садится рядом, его рука опускается на мое колено.
Несколько дней мы смотрели фильмы, в которых неизменно в беззаботной или комедийной форме обыгрывались роды или первые месяцы жизни детей. Так мы с моей подружкой, Кариной, планировали справиться со страхом родов. Но я все равно благодарна, что вместо Карины по телефону, у меня есть живой Дамир рядом.
Дамир выразил готовность помочь, прямо сказал, что готов обсуждать любые темы.
Но мне пока хватает, что он со мной рядом, и будет со мной, когда на свет появится Влада. Остальные – девчачьи разговоры – я веду с мамой и Кариной.
Сегодня я хочу сделать по-другому, посмотреть что-нибудь глупо-романтичное. Пока Дамир поглаживает меня по голове, как дитя, я выбираю фильм «Дневник Бриджит Джонс» с вызовом смотрю на мужа. Дамир делает большие глаза, но потом смеется и прижимает меня сильнее к себе.
– Как тебе будет угодно, малышка.
Мы устраиваемся, обнявшись, и начинаем смотреть фильм. Веселые моменты и романтические сцены заставляют нас смеяться и чувствовать себя ближе друг к другу. По мере того как сюжет развивается, обмениваемся шутками и смешными комментариями, и все кажется таким правильным, словно не было измены, развода и слез, словно мы просто поставили жизнь на паузу, а теперь нажали на воспроизведение своими руками.
Дамир нежно целует меня в волосы или в лоб, даря простые нежности.
Уделяет внимание и мне, и малышке.
Иногда поет детские песни, которые подкинул «Спотифай», прижимаясь к моему животу, да так основательно, что я даже чувствую вибрацию его голоса. В такие моменты я смеюсь и говорю ему с улыбкой:
– Что ж будет, когда Влада родится?
– Не буду отходить от нее целыми сутками, – признается Дамир, но потом добавляет. – Нет, все же буду, к тебе.
Он будет хорошим отцом.
И он должен быть юридически связан со мной браком до того, как родится Влада.
Об этом мы говорим на следующий день на кухне. Я сижу с чаем за столиком, а Дамир смотрит на чужой для него пейзаж чужой квартиры. Сейчас женитьба уже давно потеряла сакральный антураж, документы можно подать онлайн, заплатить пошлину и зарегистрировать брак в ЗАГСе в указанное время. Меня такой вариант вполне устраивает. Во-первых, из-за беременности переживания мне абсолютно ни к чему, во-вторых, я не вижу смысла праздновать наш брак. В первый раз мы с Дамиром сделали все правильно – организовали роскошную свадьбу с обилием гостей, музыки и алкоголя. Я помню, как меня поздравлял отец Дамира, как оставлял на щеке слюнявый поцелуй, желая мне «чтобы детки побыстрее родились».
Хватит, достаточно этого.
Я знаю, что юридически наш брак прерван и мы находимся в разводе.
Но для меня Дамир как был мужем и единственным мужчиной на земле, так им и остался. Можно сказать, что регистрация брака – это формальность. И меня неожиданно окутывает приятным теплом, когда и Дамир начинает говорить об этом.
– Знаешь, а я так и не смог принять наш развод. Умом понимал, но ощущение, что ты моя жена так никуда и не делось, – пожимает он плечом, повернувшись ко мне.
Я молча смотрю на него, сердце замирает от его слов. Как можно описать смесь чувств, которая волнует меня сейчас? Воспоминания о прошлом пронизывают меня.
– Да, это было странно, – наконец, я нахожу слова: – я тоже чувствовала, что мы по-прежнему связаны, несмотря на бумаги и все эти официальные процедуры.
– Но это будет приятно.
Дамир неожиданно подмигивает мне.
– Что?
– Ты – моя. Это приятно.
***
Спустя неделю того, что моя подруга, Карина называет «платонической влюбленностью», я позволяю Дамиру остаться в моей постели. Это происходит спонтанно. Нет, наверное, честнее будет сказать, что это происходит по-идиотски.
Вечер. Понедельник. Дамир расслабленно стелет простынь на диван, его временное спальное место, а я стою, прижимая к себе его подушку. Мы только что поужинали, обсудили варианты с роддомом и страстно поцеловались возле окна…
Итак, подушка.
Моя роль заключается в том, чтобы подержать ее всего минутку, а потом отдать Дамиру. Что-то идет не так, и пока Дамир стелет диван, я принюхиваюсь к этой подушке… Дальше, все как в тумане. Его запах ударяет меня по голове воспоминаниями и эмоциями, я буквально вижу его перед собой, абсолютно голого, игриво запрыгивающего на вторую половину моей кровати, чувствую на коже поцелуи, о которых я любила вспоминать, оставаясь одной – а рядом лежала теплая подушка.
Меня бросает в пот, в жар…
Возбуждение окрашивает мои щеки в стыдливый, нежно-розовый румянец. Дамир, естественно, видит, как я изменилась в лице. Он подходит ко мне, всматривается в мои, вероятно, огромные зрачки.
Забирает у меня подушку.
– Что-то случилось? – срывается с его языка. Он беспокоится.
Не думает о том, о чем я.
Я знаю, что нам нельзя, но я знаю, что я хочу и могу сделать ему приятно, позволить себе больше, и перестать делать вид, что мы не сгораем от нетерпения при виде обнаженных участков тел друг друга. Я знаю, что не запрещено его целовать, и врач точно не будет против того, что я собираюсь сделать. Я хватаю его за шею и вынуждаю наклониться. Между нашими губами остается крохотное пространство в пару миллиметров. Дамир замирает на мгновение, словно в оцепенении, а потом его руки обвивают талию, притягивая меня ближе, губы резко впиваются в мои.
Мы оказываемся в объятиях друг друга, пока наши губы сталкиваются с неожиданной силой. Я чувствую, как Дамир сжимает меня еще крепче, толкает к стене, создавая ощущение безопасной пленки вокруг нас. Руками он разводит мои ладони в стороны, фиксируя одну руку над головой, а другую отводит влево.
Нетерпение не позволяет ему медлить, и он набрасывается на мои губы вновь. Руками бесстыдно скользит по моему телу, прекратив удерживать меня за запястья. Дамир шумно дышит мне в губы. Он сдерживался даже дольше, чем я, и теперь страсть прорывается в его поцелуе с особой интенсивностью. Я притягиваю его за шею, позволяю целовать меня так глубоко и долго, как ему этого хочется.
Этот мужчина…
Иногда, мне кажется, что он единственный, кто знает меня. Знал даже до того момента, как мы познакомились. Как такое может быть? Фантастика! Не знаю. Но я улыбаюсь и смеюсь, едва Дамир ненадолго отрывается от меня. Он крепко удерживает меня рядом, словно боится, что я могу исчезнуть. Но в то же время он так бережно накрывает рукой животик.
Помнит, что нас сейчас трое.
Я беру его за руку и веду в спальню – как когда-то…
Как тысячу раз до этого…
Там мы обнимаемся и целуемся на свежих простынях, в темной комнате, словно спрятанные от всего мира. Я наслаждаюсь тем, что могу отдать и взять одинаково –я любима и я влюблена. Время кажется замедленным, словно каждый момент продлевается, чтобы мы могли насладиться этой мгновенной нежностью друг друга.
– Девочка моя, – шепчет Дамир, забрасывая мою ногу себе на бедро рукой. – Я ни о ком даже думать не мог…
Я сглатываю, возвращаясь в реальность примерно наполовину…
– Ты не… – начинаю спрашивать.