Страница 79 из 108
После свадьбы Беннета Грэхэма и Петси Мейхен объединились две самые большие скотоводческие империи во всем Техасе. Беннет привез Петси к себе домой, в Бенджамин. Там через два года родилась Мисси. Сначала Петси была довольна жизнью, но вскоре ее одолела «навязчивая идея», как говорил Беннет Грэхэм. Ей наскучила жизнь на ранчо, она хотела переехать в город.
– Хорошо, черт возьми, – сказал он, – давай поедем в Лаббок и купим большой дом.
Петси фыркнула:
– Лаббок – это тоже дыра! Я уже хорошо все продумала, Бен. Мы переедем в Даллас.
– Даллас? – прогремел Беннет. – Разве кто-нибудь с Капитолийского холма хочет переехать в Даллас? Давай уж поедем тогда в Сан-Антонио.
Петси доступно объяснила мужу, что в Сан-Антонио узкий круг правящей «старой гвардии». Это семейства, которые живут там с давних пор и не принимают новичков в свой избранный круг. А в Даллас большие деньги пришли вместе с нефтяным бумом. Если там человек будет достаточно богат, убеждала мужа Петси, и щедро пожертвует на благотворительные цели, то не имеет никакого значения, сколько времени он живет в Далласе – хоть неделю. Крупный вклад на нужды симфонического оркестра или музея искусств наверняка поможет достичь цели – войти в элиту далласского общества.
– Петси, дорогая, ты говоришь, что стоит только мне кинуть кость в виде небольшой суммы денег на благотворительность, как тебя тут же начнут приглашать в общество? – спросил Беннет, посасывая «Кэмел».
– Я повторила только то, что слышала.
– Ну хорошо, черт возьми, если это осчастливит тебя, то давай поедем туда и подыщем для нас большой дом.
Грэхэмов тепло принимали в лучших домах Далласа. Никто не возмущался, что Беннет Грэхэм бранится, рассказывает скабрезные истории и появляется на торжественных вечерах в лоснящихся ковбойских костюмах и ковбойской шляпе. Никто также не выказывал негодования по поводу того, что Петси Грэхэм слишком громко говорит и смеется, задает напрямик нескромные вопросы и пьет неразбавленный бурбон.
Роскошный дом в Хайленд-Парке, длинные «кадиллаки», выбегающая в жару и холод прислуга и глубокие-глубокие карманы, щедрые пожертвования из которых слизывал никогда не скудеющий поток общественных нужд, обеспечили Грэхэмам непоколебимое положение в далласском обществе.
Беннет и Петси не сильно изменились с годами, разве что стали еще богаче. У каждого из них была своя жизнь. Петси нравилось проводить продолжительные дружеские ленчи с девушками, весной ездить за покупками в Париж и проводить лето на юге Франции. И еще: она совершенно не могла обходиться без бурбона.
Беннет, рожденный на бескрайних просторах, чувствовал себя в Далласе белой вороной. Он предпочитал ездить на лошадях, а не в своих «кадиллаках», и широкие, открытые равнины были для него милее городских площадей. К тому же общение с животными устраивало его больше, нежели общение со многими представителями рода человеческого. Поэтому Беннет предпочитал проводить время на своих четырех ранчо, а не в Хайленд-Парке.
Все, кто знал Петси и Беннета Грэхэм, утверждали, что яркая Мисси представляла собой их гремучую смесь, только со слегка сглаженными углами. Озорная, любопытная и проницательная, Мисси с самого раннего детства могла обвести вокруг пальца своих родителей, своих учителей, своих друзей и даже убийцу.
Такое поведение со стороны любой другой молодой девушки было бы расценено как возмутительное и непростительное, со стороны же Мисси Грэхэм – не замечалось, прощалось и даже приветствовалось. Она была такой же откровенной, как ее мать, и такой же бесстрашной, как отец. Мисси вела фривольный образ жизни и делала только то, что доставляло ей удовольствие. Она не раз заявляла Лауре, что Мисси Грэхэм – единственная наследница одного из крупнейших состояний во всем Техасе. И если это не предоставило бы ей полную свободу действий, то на черта все это нужно.
Она смотрела на вещи очень просто: если ее папа не мог купить что-то для нее, значит, этого вообще нельзя было купить.
Мисси говорила то, что думала, и поступала так, как считала нужным. Она не обращала никакого внимания на косые взгляды и сплетни. Девочка Мисси в положенный срок превратилась если не в красавицу, то по крайней мере в симпатичную девушку с густыми светлыми волосами, чистой белой кожей и неизменной улыбкой.
Они с Лаурой составляли замечательную пару. Обе высокие, стройные, привлекательные. Лаура – темноволосая, Мисси – белокурая, чувственная, раскованная. Обе дружелюбные и веселые, однако Лаура придерживалась непоказного этикета, чего нельзя было сказать о чересчур прямолинейной, избалованной Мисси. Эти внешне непохожие подруги так же сильно различались и характерами.
Мисси лежала, вытянувшись, в гостиной пентхауса, сжимая в объятиях зеленовато-голубую подушку. Лаура сидела на одном из величественных диванов, аккуратно подкрашивая ногти, и подробно рассказывала о том, что произошло в офисе Валентины Трент. Мисси слушала ее с интересом и часто прерывала.
Когда Лаура закончила рассказ, Мисси присела и хлопнула в ладоши от восхищения.
– Если я могу чем-нибудь помочь тебе, чтобы вывести на чистую воду эту ядовитую рыжую старуху, дай мне знать. Любой твой враг является и моим врагом тоже.
– Как ты полагаешь, – размышляла вслух Лаура, – эта Валентина кого-нибудь одурачила? Неужели у далласского высшего общества… и бабушки Мэнсфилд… нет какой-нибудь мысли?..
– Тебе будет трудно справиться с ней, Валентина очень изворотливая старуха. На всех торжественных светских мероприятиях она показывается только под руку с вице-президентом своей компании и ведет себя так, словно он – единственный мужчина в ее жизни. Миссис Трент никогда не пьет лишнего, никогда не флиртует с чужими мужьями и никогда не совершает ничего недостойного. И, что самое важное, она вкладывает большие суммы денег в благотворительность.
Лаура вздохнула:
– Я собираюсь вернуть назад «Большого Вождя», Мисси. Мысль о том, что эта женщина обладает правами на записи моего отца и на его кинофильмы, заставляет меня страдать. Будь она проклята! И будь проклят Эш Эшфорд!