Предложение

Я рассматриваю ее черты лица, шею, запястья, лодыжки, просто чтобы убедиться. Когда я убеждаюсь, что на ее теле нет металла, я наклоняюсь и, не отрывая от нее взгляда, достаю тюбик из ящика прикроватной тумбочки. Затем я размазываю смазку по ее животу, внутри и вокруг ее киски, вниз по внутренней стороне бедер.

— Что ты делаешь? — спрашивает она голосом, полным вожделения.

— Это лубрикант на водной основе, и он намного усилит твое удовольствие. — Я целую ее в губы, провожу губами по линии ее подбородка и покусываю мочку ее уха. Она дрожит. Я закрываю ей веки, затем отступаю назад. Я направляюсь к шкафу, достаю то, что мне нужно, затем возвращаюсь к ней. — Подними голову.

Когда она соглашается, я завязываю шелковый шарф ей на глаза.

Она дергается, но не протестует. Я проверяю его, чтобы убедиться, что завязал не слишком туго, но достаточно плотно, чтобы она не могла предвидеть того, что должно произойти.

— Так нормально?

Она кивает.

Затем я снова целую ее в губы.

— Я собираюсь связать тебе руки и ноги.

Она колеблется, затем медленно кивает.

— Ты уверена в этом, Божья коровка?

Она делает глубокий вдох, затем вздергивает подбородок.

— Я уверена.

— Какое у тебя стоп-слово?

— Отражение.

— Все, что тебе нужно сделать, это сказать это, и я остановлюсь. — Затем я завожу ее руки за голову и обматываю веревку вокруг запястий, прежде чем прикрепить их к спинке кровати. Я проверяю узлы. — Так удобно?

Она сглатывает, но когда говорит:

— Да, — ее голос звучит твердо.

Я снова провожу своим ртом по ее губам. Ее губы приоткрываются, но я сопротивляюсь желанию скользнуть своим языком по ним и попробовать ее на вкус. Я обматываю веревку вокруг одной лодыжки и привязываю ее к подножке, затем проделываю то же самое с другой.

Я проверяю узлы, затем целую каждую лодыжку по очереди, прежде чем осмотреть ее, всю распростертую для моего удовольствия.

— И как ты себя чувствуешь?

Ее охватывает дрожь. Она открывает рот, и с ее губ срывается жалобный стон. Ее соски тверды как алмазы, а на розовой плоти между бедер блестит влага.

— Детка, ты хочешь, чтобы я остановился?

38





— Нет, — выдыхаю я. — Нет. Не останавливайся. — И я говорю серьезно.

Я думала, он просто продолжит то, что собирался сделать. Тот факт, что он останавливался на каждом шагу и проверял, как я, одновременно успокаивает и ободряет, и это так возбуждает. Есть что-то очень сексуальное в том, что он беспокоится обо мне — почти так же сильно, как в том, что ему нужно взять меня, не спрашивая.

Противоречивые эмоции вспыхивают в моей груди. Мой живот напрягается, а клитор пульсирует. Я пытаюсь сжать бедра вместе, но путы останавливают меня. И почему-то это заводит меня только больше.

— Ты уверена, детка? — Он обхватывает пальцами мои ступни и нежно сжимает. Я не могу удержаться от дрожи, наполовину от возбуждения, но также и потому, что это так успокаивает. Комбинированные ощущения становятся еще более возбуждающими.

— Лиам, пожалуйста, — ною я.

— Что «пожалуйста»? — Я слышу смех в его тоне. Придурок играет со мной. Он знает, что чем больше он затягивает процесс, тем больше я возбуждаюсь и тем больше жажду его прикосновений.

— Лиам! — Я предупреждаю.

— Скажи мне, что тебе нужно, детка. — Его голос касается моих чувствительных нервных окончаний.

У меня покалывает кожу головы. У меня чешутся ладони. Моя кожа кажется мне слишком натянутой, и каждая клеточка моего тела, кажется, затаила дыхание.

— Мне нужно то, что ты для меня запланировал. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, жестко, — выдыхаю я.

— Как пожелаешь.

Я слышу, как его шаги удаляются, затем звук того, как он берет что-то из шкафа, прежде чем вернуться и встать рядом со мной. Шелест шелка, затем щелчок, и тишина. Проходит мгновение, другое. Мое сердце начинает бешено колотиться. Между моих ног начинает сильно биться пульс.

Я ощущаю тепло его тела за секунду до того, как теплое, влажное прикосновение его языка захватывает мой клитор. С моих губ срывается хныканье. Затем воздух наполняет жужжащий звук. Это растягивает мои нервные окончания. Мое сердце бьется о грудную клетку. Воздух наполняет прерывистый звук, и я понимаю, что он исходит от меня.

— Лиам? — Я задыхаюсь.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Н… нет…

Он переплетает свои пальцы с моими, и мой пульс медленно замедляется.

— Лучше?

Я киваю.

— Хорошо. — Я слышу, как он поднимается на ноги, затем чувствую мягкое прикосновение его губ к моим. Он держит свои пальцы в моих, прежде чем прикоснуться жужжащим устройством к внутренней стороне верхней части моего бедра. Он убирает его, и моя кожа мгновенно нагревается в месте соприкосновения. У меня подгибаются пальцы на ногах. Он прикасается ко мне в другом месте, и ощущение, похожее на покалывание, пробегает у меня по коже. Снова прикасается ко мне, и я дрожу. Его прикосновения подобны шепоту ощущений, их почти нет, и все же я знаю, что он прикоснулся, потому что по моей крови пробегают горячие иголочки.

— Чт… что это?

— Массажер со стержнем.

— О. — Не то чтобы я знала, что это значит, но что бы это ни было, звучит не так уж плохо. На самом деле, это звучит почти успокаивающе, как что-то, что я бы добровольно применила к себе.

— Это что-то вроде вибратора?

— И да, и нет.

— Что ты..? — Я задыхаюсь, потому что он поднес устройство ближе к моему клитору, затем еще ближе. Затем он дотрагивается им до краешка моих складок, и по моему позвоночнику пробегает волна удовольствия. Мое естество сжимается. Все мое тело вспыхивает от этого, от восторга, от избытка эндорфинов. У меня кружится голова, а он прикоснулся ко мне там всего один раз. — О, боже мой, — выдыхаю я.

— К твоим услугам, детка.

Придурок. Я решаю проигнорировать это эгоистичное заявление.

— Сделай это еще раз, — требую я.

Он смеется.

— Ты кое-что забыла.

К черту спрашивать разрешения.

— Перестань играть со мной и прикоснись ко мне, ты…

Он касается моих половых губ. На этот раз ощущения пробегают по моей спине. Кажется, что меня охватывают удвоенные потоки восторга. Давление начинает нарастать внутри меня. Я извиваюсь, дергая за свои застежки.

— Лиам, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

На этот раз он касается обеих моих половых губ, по одному с каждой стороны, и я вскрикиваю. Моя спина выгибается, а мышцы бедер сводит судорогой. Я запрокидываю голову, когда многочисленные потоки ощущений обрушиваются на меня. Я открываю рот и кричу, когда оргазм накатывает на меня. Когда я возвращаюсь на землю, я открываю глаза и обнаруживаю, что снова могу видеть — шарф исчез.

Я все еще связана и обнаруживаю Лиама у себя между ног, ласкающего мою сердцевину.

Это зрелище такое грязное, и такое первобытное, и такое совершенно эротичное. Мои руки и ноги дрожат. Тысячи маленьких булавочных уколов щекочут мою кожу. Мои груди болят от физической потребности ощутить его рот на себе, а моя киска… О боже, он весь в моей киске. Эти грязные, жадные звуки, которые он издает, когда вытирает мое возбуждение, такие грязные. Такие непристойные, такие откровенные. Ни одна сцена, которую я до сих пор читал в своих пошлых книгах, не идет ни в какое сравнение, а мы только начали.

Давление в моих глазах нарастает, биение моего сердца становится все интенсивнее.

— Лиам, пожалуйста, я больше не могу этого выносить. Я не могу.

Он смотрит на меня из-под своих смехотворно густых ресниц. Затем ползет вверх по моему телу и целует меня. Вкус его и меня сливается в моем вкусе. Жар обжигает мою кожу. Мое сердце, кажется, вот-вот разорвется. Когда он наконец отстраняется, мы оба запыхались.