Проводник миров

– Кто они? Спросил Густав.

– Они? Я думаю, они ваши верные друзья, которые смогли посетить вас в этот день.

– Я совершенно не узнаю их лиц, но понимаю, что эти люди мне действительно близки и дороги, точнее чувствую это. Какое-то странное ощущение, вроде даже как мы с ними единое целое, которое было кем-то разделено.

– Возможно и так. Могу лишь сказать, что тут есть и музыканты и художники и просто почитатели вашего таланта. Все они желают вам только добра.

– Скажи мне, немного взяв за рукав своего собеседника обратился Густав. А все они где?

– В данный момент они с Вами, пойдемте, пойдемте к ним, к роялю. Сказал собеседник и направился к роялю.

Послушай, перебила рассказ человека в капюшоне Маша. Это было давно?

– Пожалуй, что давно. Я не веду летопись времени. Ты перебила меня.

– Извини. Мне кажется, что для такого рассказа было бы неплохо расположиться как-то поудобнее чем стоя на мосту.

– В чем же дело? Сказал человек в капюшоне.

– Может быть расположимся как-то более располагающе, например за столом и сидя?

– Присаживайся. Раздался голос человека в капюшоне как-то неожиданно сзади. Развернувшись, Маша увидела неприлично длинный и по своему виду очень дорогой стол из массива дерева, по краям которого были стулья, не менее дорогие и богато отделаны зеленой кожей, на одном из них уже сидел человек в капюшоне, а второй был пуст и видимо предполагался для Маши. В центре стола стоял огромный подсвечник с тринадцатью зажженными свечами.

– Подойдет? Спросил человек в капюшоне.

– Пожалуй, что да, не хватает одной располагающей к беседе детали.

– Какой-же?

– Вина, немного помпезно выговорила Маша.

– На твой выбор…

Не успела Маша проговорить свое пожелание к выбору сорта вина, как тут же из ниоткуда появился официант, как будто вышедший из фильмов двадцатых годов прошлого столетия и молчаливо учтиво открыв при Маше бутылку Romanée-Conti Grand Cru налил самую малость в бокал и стал рядом в ожидании.

– Это все? Недоумевающе спросила Маша у официанта.

– Винный этикет. Сделай глоток перед тем, как тебе нальют бокал. Пояснил человек в капюшоне. Почему было подано именно такое вино Маша не знала, но в ее голове крутилось, что именно это вино было бы неплохо попробовать. Маша взяла бокал, надо отметить, что бокал был не обычный, а тоже являл собой что-то вычурно богатое. Это был граненый хрустальный бокал, очень массивный и увесистый. Взяв его в руку, Маша на себе ощутила его вес, ее рука немного наклонилась от неожиданной тяжести. Поднеся его к губам, Маша постаралась привнести в этот первый глоток всю эстетику, которой она обладала и сделать его максимально подобающе этой не совсем тривиальной ситуации.

– Que pensez-vous du vin Mademoiselle? (Как вам вино мадемуазель?) Спросил официант у Маши.

Немного наиграно, посмаковать этот глоток во рту Маша ответила.

– C'est excellent! (Оно превосходное!) Ответила Маша, нисколько не смутившись того, что не понимать, ни тем более говорить по-французски она не умели и никогда не изучала этого языка. Официант, одобрительно улыбнувшись снова немного нагнулся чтобы долить в бокал вина и оставив бутылку удалился в темноту, где вскоре и исчез.

– Обалденное винишко! Сказала Маша, сделав глоток уже больше и проглотив его без лишних церемоний.

– Не увлекайся, насколько знаю старые вина могут быть чрезмерно пьянящими. Но вернемся к рассказу? Как бы спрашивая разрешения у своей собеседницы и одновременно утверждая проговорил человек в капюшоне

Подойдя к роялю, я всех поприветствовал кивком головы.

– Густав! Представил я всем собравшимся и показывая, и одновременно приглашая как конферансье артиста на сцену в его сторону. Все собравшиеся поддержали представление и зааплодировали, некоторые особы даже в полтона стали прикрикивать – просим, просим! Приглашая Густава.

Воодушевившись происходящим, Густав вышел на поляну к ожидавшей его публике. Эстет, звезда, со размеренной неторопливой походкой с выверенным шагом, одна рука была в кармане, вторая придерживала шляпу, то ли от того чтобы ее случайно не сдуло ветром то ли приготовившись снять ее и поприветствовать всех собравшихся. Подойдя ближе к роялю, он снял шляпу, сделав легкий поклон головой, направленный в сторону присутствующих проговорил мне в полголоса:

– «Не любовь», прошу вас. Тем самым давая мне четкую установку сесть за рояль и начать исполнять свою партию музыкального сопровождения по установке артиста на импровизированной лесной сцене. Я покорно проследовал за рояль, уселся на стул и немного примерившись к клавишам и расстоянию посмотрел на Густава, чтобы получить итоговое одобрение для старта.

– Прошу вас. Раскатисто и немного тягуче произнес Густав. Я начал играть заказанную мне композицию. Несмотря на это, какое-то время Густав стоял молча, лишь слегка пританцовывая на месте и разводя в разные стороны руками, как будто его слегка штормило, и он искал баланс. Настроившись таким образом, Густав начал исполнение. Это не было похоже ни на что, это было не оперное исполнение, ни эстрадное ну и не в коем случае не так как поют на кухне. Густав пел прелестно, в свойственной только ему манере. К слову сказать, Густав был профессиональным музыкантом, получившим при жизни соответствующее музыкальное образование и более того, он получил славу и на этом поприще, участвую в составе некогда очень популярной группы. На этой поляне присутствовал и его друг, именно с ним они проехали сотни тысяч километров с концертами собирая лучи славы. Это тот самый молодой человек, который стоял, облокотившись на рояль с засученными по локоть рукавами куртки. Молодой человек был настолько заворожен исполнением композиции Густавом. Он восторженно дергал головой взад и вперед и хлопал в ладоши, но делал он это настолько импульсивно, что на его руках проступали вены, а сам он был похож на человека с небольшими судорогами по телу.

– Этот концерт мне запомнится на всю жизнь. Повторюсь, Густав был очарователен. И было совершенно не важно, как он поет, как он двигается, хотя и то, и другое он делал с присущей ему долей художественности, эстетизма и грациозности. Для собравшихся он являл собой катализатор радостных эмоций, все собрались чтобы получить удовольствие и каждый из присутствующих его получал. Те, кто знали текст, подпевали, кто не знал пританцовывали, кто-то совмещал для себя все из перечисленного. Так за песнями, танцами мы провели довольно много времени, сказать по правде, я был переутомлен этим днем. Но Густав и его друзья были неутомимы, энергия шла из них через край. Дабы дать себе передохнуть – я незаметно удалился, оставив этих милых особ наедине собой.

– Вино превосходное! Держа бокал на вытянутой руке немного поднятой, вверх провозгласила Маша как тост. Благородное, породистое вино, каждый глоток рассказывает о его истории происхождения.

– Оригинальную формулу изучения не самого простого предмета ты сейчас вывела. Сказал человек в капюшоне.

– Ну правда, попробуйте, сделайте глоточек, вам понравится, и вы поймете, что я говорю истину.

– Истину говорят те, кто сделал не одну и не две, а череду ошибок и только благородная седина дает малейшее право на то, чтобы настаивать на своей точке зрения и убеждать в правоте своих слов.

– Ну нет так нет, а я, пожалуй, еще бокальчик пропущу, очень оно тонизирует и расслабляет. А вы продолжайте, продолжайте, не обращайте на меня внимание, у Вас очень хорошо получается, настолько красочно Вы все рассказываете, что я прям невольно стала соучастницей вашего знакомства с этим, как там его, художником да? Так что там с ним было, долго он еще пел для своих друзей? Выжимая из бутылки последние капли этого безумно дорогого вина, спросила Маша.

– Пожалуй, что долго, я точно не считал, но времени, которое они провели вместе было более чем предостаточно. Человек в капюшоне был прямо скажем недоволен поведением и немного развязанным состоянием Маши, но старался не показывать виду и не заострять на этом свое внимание. Человек в капюшоне решил не устраивать с Машей дискуссий по поводу ее чрезмерного употребления, а просто стал продолжать так бесцеремонно прерванный Машей рассказ.