Страница 2 из 3
– Для этого вы должны быть хорошо знакомы с восточными традициями, – наконец холодно произнесла она.
– Извините, пожалуйста, – Железнокопытов даже не пытался скрыть иронии. – Может быть, тогда вы нас просветите?
Ариадна Ильинична поджала губы, показывая, что тема разговора ей неприятна.
– Так я слушаю.
– А тут и слушать нечего. Таково было завещание. Мой кузен оставил все имущество своему троюродному племяннику, то есть Феликсу. Насколько мне известно, в тот момент у него были разногласия с дочерью. Мириам была очень… своенравна. А у Феликса блестящая репутация. Крайне порядочного человека. Я уверена, что завещание, о котором идет речь, было временным…
– Вроде воспитательной меры? – Кривошеев слушал очень внимательно.
– Скорее всего. Но потом случилось так, что мой иранский кузен и его жена погибли в автокатастрофе. Поэтому имущество перешло к Феликсу.
– Очень удачно получилось.
– Вы на что намекаете? – вспыхнула возмущенная тетушка. – Мириам было назначено достойное содержание, ей оплатили учебу в лучшем университете, но… – тут пожилая дама осеклась.
– Но что?
– Ничего. Я все сказала.
– Так что теперь с девушкой? Она окончила учебу? Она работает?
– Мириам вышла замуж за очень богатого человека. Но это был ее выбор и ее решение.
– Вы бывали у нее после свадьбы?
– Разумеется, нет. Во-первых, меня никто в гости не звал. А ехать в Ирак самостоятельно…
– Так она сейчас в Ираке? – мужчины быстро переглянулись.
– Не уверена. Кажется, они оттуда переехали. То ли в Иран, то ли в Кувейт… Я старалась не вникать в подробности.
– Но как же так? Это же ваша семья.
– Семья – это громко сказано. И потом, насколько мне известно, муж Мириам оказался, если можно так выразиться, в плохой политической кампании и наши власти… – тут галеристка вспомнила, где находится и замолчала.
– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил Кривошеев. – Все в порядке, здесь все свои.
– Наши власти не поощряют подобные родственные связи. Поэтому никаких отношений у нас не существует, – сухо закончила Ариадна Ильинична. И после паузы, добавила с вызовом: – И мне очень жаль, что из-за политической ситуации, я не могу видеть своих племянниц!
Генерал вернулся за стол и резким движением отодвинул бумаги, словно они враз стали ему неинтересны.
– Ариадна Ильинична, дорогая, ну какое значение имеет мнение властей, когда речь идет о близких людях, – произнес он с неожиданным воодушевлением. – Мне кажется вы должны немедленно навестить своих племянниц. Нет, я уверен в этом!
Пожилая дама побледнела как Антарктида за ее спиной.
– Вы предлагаете мне в Ирак?!
– Почему бы и нет? – генеральский голос звучал бодро, как у пионервожатого во время утренней зарядки. – Тем более, что вы сами сказали, что она уже не в Ираке.
– «Почему бы и нет»?! – потрясенная женщина пыталась подобрать хоть какие-то слова. – Что за странная постановка вопроса? Во-первых, мне такое даже в голову не приходило. А, во-вторых… – она принялась нервно обмахиваться салфеткой. – Я совершенно не переношу жару.
– А вот это плохо, – казалось, хозяин кабинета искренне огорчен. – Это очень плохо. Но с другой стороны, – он встал, подошел к перепуганной тетушке и приобнял за плечи, – разве стоит из-за такой-то ерунды лишаться радости общения с близкими? Да бросьте! Родные люди непременно должны общаться друг с другом. Делиться своими радостями и огорчениями… Вы ведь согласны со мной?
– Пока не очень, – тетушка решительно отстранила генеральскую руку. – И о каких огорчениях вы говорите?
– Я в фигуральном смысле, – словно обидевшись, что его отвергли, генерал вернулся на свое место. Голос снова стал официальным. – Короче. Вы должны навестить ваших племянниц. При чем как можно скорее. Я бы даже сказал на этой неделе.
– На этой неделе?! – чашка жалобно звякнула, выпав из ослабевших рук. – Вы что, издеваетесь?
– Почему издеваюсь? Неделя только началась.
На лице пожилой дамы промелькнула целая гамма чувств: непонимания, ужаса, растерянности и, наконец, иронии.
– Прекрасная идея! – маленькие руки в кружевных перчатках стряхнули капли чая с платья. – В Москве все равно заняться не чем. Кстати, вас не смущает тот факт, что с одной племянницей я не встречалась лет десять, а другую вообще никогда в жизни не видела?
– Нет, не смущает.
– Да что же это такое! – Ариадна Ильинична снова впала в отчаяние. – Говорю же вам – мы совершенно посторонние люди!
– Вот я и предлагаю это исправить.
– Катитесь к черту!
Кривошеев сделал большие глаза и посмотрел на галеристку с легкой укоризной. Он никак не ожидал, что она начнет браниться.
Но генерал был непреклонен.
– Ваша ближневосточная родня представляет большой интерес для нашей страны.
– А я здесь причем?
– Вам необходимо одну из племянниц привезти в Москву.
Некоторое время галеристка хлопала ресницами, с трудом переваривая информацию.
– Не пойму… Вы хотите, чтобы я ее приютила? Приняла у себя?
– Как вам будет угодно. Главное, физически вывести ее из той страны, где она сейчас находится.
– Что значит «вывезти»?
– Помочь бежать, – генерал сбросил с лица остатки доброжелательности. – Вы должны вывезти вашу племянницу с Ближнего Востока.
Содрогнувшись всем телом, Ариадна Ильинична вцепилась в подлокотники кресла.
– Вы в своем уме? – с неожиданной злостью спросила она.
Поняв, что сейчас вспыхнет скандал, Кривошеев поспешил вмешаться:
– Ариадна Ильинична, – мягко произнес он, – лично я был категорически против этой затеи. Но ситуация, действительно, критическая, – он смотрел умоляюще. – Вы не представляете, как нам тяжело предлагать такой хрупкой женщине столь опасное задание…
Прекрасные темные глаза смотрели с ужасом, на них выступили слезы.
– Тогда зачем вы мне это предлагаете?
– А кому? Разве что, кто-то сможет поехать вместо вас? Кто-то из других родственников, Феликс Александрович, например?
После небольшого раздумья Ариадна Ильинична отрицательно качнула головой.
– Нет. Об этом даже речи быть не может.
– Ну на «нет» и суда нет, – тоном, не терпящим возражения, произнес генерал. – Раз больше некому, значит, вы и сами со всем отлично справитесь. Вы подписали согласие к сотрудничеству, а такими вещами не шутят. Так что, извините, мадам Кирииди, но отступать поздно. А ваш отказ будет воспринят как государственная измена.
Ахнув, тетушка прикрыла рот кружевной ладонью.
– Подождите, вы хотите сказать, что посылаете меня на Ближний Восток… с заданием?
– Вот именно. Вы должны войти в доверие к обеим племянницам с тем, чтобы помочь одной из них бежать.
Выражение лица пожилой дамы, свидетельствовало о том, что она пребывает в состоянии паники.
– Но…
– Никаких «но». Без нее вы на Родину не вернетесь. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступайте к выполнению задания! Шагом марш!
Подскочив как ужаленная, Ариадна Ильинична вскинула руку к голове, как если бы хотела отдать честь и… тут же с грохотом упала в обморок.
– Проклятье, – Железнокопытов недовольно свел брови. – Не хватало чертовой бабе еще здесь окочуриться.
Кривошеев, напротив, смотрел на лежащую глазами полными сострадания.
– Ты бы полегче, – осуждающе заметил он, – Видишь, до чего женщину довел?
– А кому сейчас легко? – Взяв стакан с водой, генерал набрал полный рот воды и окатил сомлевшую галеристку с ног до головы. – Вставайте боец Кирииди, здесь вам не «Бристоль», мягких мест не предусмотрено.
– Каких мест? – слабым голосом простонала Ариадна Ильинична.
– Никаких. Разлеживаться некогда, вам еще надо собрать вещи.
– Господи, какой ужас… – Тетушка начала медленно подниматься. – Но почему я? – всхлипывала она. – Почему именно я?!
Встав на одно колено, Кривошеев помог даме подняться.
– Так складываются обстоятельства, дорогая, – с бесконечной болью произнес он. – Кроме вас и вашего племянника больше некому.