Сказания Чёрного Ворона

— Убивать неугодных мне чародеев? — протянула Василиса, пробуя слова на вкус.

Один из ее прямых врагов лежал перед ней совершенно обездвиженный и, очевидно, у него не хватало сил, чтобы вызвать нечисть на подмогу. От приложенной к предыдущей попытке энергии у колдуна пошла черная кровь из сломанного носа. Об этом Кощей говорил? Чем больше сил используешь, тем больше душ нужно отдать Тьме, чтобы их восполнить?

Василиса размяла шею и прислушалась к ощущениям. Вопреки убеждениям отца, кроме телесной боли, она совершенно не испытывала истощения. Более того, у нее создалось впечатление, будто бы силы пополнились, как только она позволила себе больше, чем раньше могла.

Темные кощеевы глаза смотрели на нее снизу вверх с яростью и скрытым испугом. Они совсем не походили на светло-голубые, которые отдавались в ее груди теплыми волнами. Сердце содрогнулось. Холод, шедший изнутри, пробрал ее до костей. Она нахмурилась и быстро задышала. Как эти жуткие мысли появились в ее голове, и почему они на короткий миг стали такими приятными?

— Что изменится, если я убью тебя? — спросила она, разминая кисть. — Прекращу ли я этим череду других убийств? — Василиса покачала головой. Нет. Это было столь же заманчиво, сколь и ужасно.

Она подумала о Ярославе, и мужчина появился рядом с ней. Девушка сосредоточенно уставилась на возникшую в воздухе нить силы.

— Режь, — сказала она и провела рукой над головой брата.

Яр вытащил меч и, как только синее пламя обхватило его, резко махнул в указанном месте. Высоцкий закряхтел, то ли кашляя, то ли сплевывая слюну изо рта. Он задергался и, когда путы исчезли, принял сидячее положение, ухватившись за голову. Его губы устало зашевелились. Он произносил разные заклинания снова и снова, последние даже так громко, что часть слов Василиса смогла разобрать. Нечисть не появилась, ни один предмет в помещении не двинулся с места.

Бледное лицо осунулось. Парень тяжело задышал и отчаянно завертел головой между Яром и своей сестрой.

— Что вы наделали?!

— Похоже… лишили тебя твоей силы.

Глава 14

Василиса открыла глаза и поморщилась. Ее окутало липкое, вяжущее ощущение дневного сна. Протерев лицо руками, чтобы сбросить его с себя, она взглянула на Ярослава. Мужчина тоже проснулся и сидел на кровати, устало глядя перед собой. Им понадобилось пять часов, чтобы прийти в себя. Новые способности обоих, эмоциональное напряжение и физическая нагрузка сморили их, как только они оказались дома.

Теперь уже не только Василиса, но и Яр интуитивно чувствовали, что в ближайшее время им ничего не угрожало. Иначе он не позволил бы себе сомкнуть глаза, не будучи уверенным, что девушка будет в безопасности.

Почти разряженный мобильник показывал одиннадцать часов вечера.

— Как думаешь, — подала голос Василиса, — сколько у нас времени до того, как Кощей узнает о том, что случилось? Если Высоцкий, конечно, уже ему не рассказал.

Яр усмехнулся.

— Раз мы все еще живы, у нас есть какое-то время, пока он сгорает от стыда, не решаясь поделиться с ним своей слабостью.

Вполне возможно, это было именно так. Артем хотел быть похожим на самого Кощея Бессмертного, хотел обратить на себя его внимание, но остался ни с чем.

— Должно быть, он воет от досады, — с некоторым сомнением сказала Лиса.

— Ты видела, сколько нечисти он призвал? — Яр развернулся, и Василиса увидела гнев в его глазах. Он был направлен на ее брата и вовсе не потому, что он попытался убить его, а потому, что он собирался убить ее. От того, насколько явно он переживал за нее больше, чем за себя, девушку пробрала приятная дрожь. — Как много крови на его руках? Лишить его силы — лучшее из того, что ты могла придумать.

«Убить его — лучшее» — подумала Василиса и ужаснулась взявшейся из ниоткуда мысли в своей голове. Если бы она убила его, они бы выиграли еще больше времени перед встречей с Кощеем и не переживали бы о том, причинит им Высоцкий какие-либо неудобства или же нет. Лишившись магии, он стал обычным человеком, а люди, как известно, и без волшебства способны на месть.

Ярослав сжал руку Василисы в подбадривающем жесте. Он расценил смятение в ее душе в более положительном ключе, чем было на самом деле. Хорошо, что он не умел читать мысли, потому что она не смогла бы объяснить толику поселившейся в ней жестокости.

Вместе они приготовили ужин. Яр убедил ее, что лучше ей поспать эту ночь, пока есть возможность, а девушка не стала сопротивляться. Нужно было обдумать одну важную вещь, единственную, о которой Яру пока знать было не обязательно.

Громов помыл посуду, прибрал на кухне, размял затекшие ото сна в неудобном положении конечности. Хотелось вернуться к Василисе и прижать ее к себе, но в груди засело нарастающее напряжение. Он бродил по квартире почти бездумно и, когда заставил себя направиться в спальню, в замке входной двери тихо заскрежетало.

Ярослав спрятался за стеной у прохода в гостиную, готовый в любое мгновение вытащить меч. Медленные, но тяжелые шаги в прихожей означали только одно — кто-то пришел сюда не с благими намерениями. Белая питерская ночь погрузила комнату в тусклый свет, а вот коридор остался в полумраке. Темные очертания двинулись вперед. Черные берцы пересекли дверной проем, и Яр выскочил из-за угла, в два отработанных борцовских движения беря мужчину в балаклаве в захват. Он был выше и шире, чем Высоцкий и обладал достаточными навыками для того, чтобы вынырнуть из-под его рук и оттолкнуть его ударом в живот.

Противник ринулся вперед, но Громов перепрыгнул через диван, протаранил его грудную клетку головой и, нырнув под руку, перекинул его через себя. Он сел сверху, зажимая его руки одной своей, а другой сорвал с него балаклаву.

— Отец… — выдохнул Яр, понимая, что лишь думал, будто был готов к последней с ним схватке. Оказалось, даже представлять, что ему придется раз и навсегда обезвредить отца, потому что они не смогут бегать от него вечно, было обжигающе горько. — Уходи, пока…

— Пока что? — перебил его Ратимир, насмехаясь над его словами. — Если бы ты хотел помешать мне, то обезвредил бы меня еще тогда в кабинете. Так что подвинься и позволь мне закончить дело.

Мужчина резко дернулся вбок, высвобождая руки за долю секунды, а в следующую отец и сын покатились по полу, нанося друг другу удары. Они то и дело врезались то в диван, то в кресло, то в торшер. Последний пошатнулся и упал, а стеклянная лампочка разбилась. Ярослав перехватил летящий в него кулак, но свободной ладонью оперся на пол, и в кожу впились крошечные осколки.

— Что про… — в гостиную шагнула Василиса. Она замерла, так и не договорив.

Ратимир подскочил, переступая через сына, снял с ремня крошечный мешочек и бросил его в девушку. Ткань разорвалась, соприкоснувшись с пижамой, а на обнаженное предплечье попал порошок. Василиса взвизгнула, схватившись за руку. Кожу обожгло, точно к ней приложили раскаленную кочергу.

— Вот и все, — прошептал мужчина и, в два больших шага оказавшись в другой стороне гостиной, схватил Василису за горло.

Он поднял ее в воздух так, что ее ноги перестали касаться пола. Не мог обычный человек сделать такого. Меч покинул его, но сила осталась? Лиса начала задыхаться от того, насколько крепко сжимались пальцы вокруг ее шеи. Ратимир вытащил из маленьких ножен кинжал, Ярослав бросился на его спину, Василиса зажмурилась.

В ушах засвистел ветер. Ослепляющая вспышка света, жар вперемешку с холодом, и всех разбросало в разные стороны. Серо-голубое небо окрасилось черной краской. Мириады звезд, полная луна, сырая трава растянувшегося на сотню метров поля, за которым виднелись макушки хвойных деревьев. За ними поднимались пики высоких гор, где-то журчала река.

Василиса подняла руку к горлу. На ощупь кожа была гладкой, и на руке, насколько она могла разглядеть, не отпечаталась кровь. Студентка огляделась в поисках Ярослава, и увидела того, ловко поднявшегося на ноги и уже выцепившего ее взглядом. Они находились далеко друг от друга, но на одной линии, а Ратимира занесло вперед, и теперь они создавали что-то вроде треугольника, если бы можно было увидеть их с высоты.