Страница 67 из 72
На нем была кожаная куртка западного образца, и от этого на сердце у меня стало тяжело. Я понятия не имела, как сюда попала, но попала. Что такого было в этом человеке? Почему я не могла просто забыть его? Я не знала. Но это не имело значения, потому что этого не происходило.
Я знала, что "Долго и счастливо" не было, независимо от того, как развивалась история моей бабушки. Но я не могла позволить словам, которые я так и не произнесла, преследовать меня вечно.
Как ты вообще начала говорить мужчине о своих чувствах, мужчине, который, как ты знала, никогда ни с кем не делился этими словами и, вероятно, никогда не сказал бы? Как мне удалось бы сохранить свою гордость и признать это? И тогда меня осенило: у меня всегда будет моя гордость.
В тот момент я поняла, что храбрость и честность в долгосрочной перспективе гораздо важнее, чем гордость.
Я подавила все свои опасения и направилась к нему. Он остановился и только смотрел на меня тяжелым взглядом. Было немного темно, но он был достаточно заинтересован, чтобы остаться на месте.
Мое сердце так сильно билось в груди, когда я подошла к нему. Я подняла глаза, на мгновение встретившись с ним взглядом. Было несправедливо, что он был единственным мужчиной, которого я не хотела желать — даже не могла иметь, — и в то же время единственным, кто заставлял меня чувствовать себя живой.
Острая боль пронзила мою грудь. После сегодняшней ночи я больше никогда его не увидела бы.
Я стояла перед ним, число тринадцать заслоняло пространство между нами, а матросы окружали нас. Это было не то место, где я хотела это сделать, но, похоже, у меня не было другого выбора.
— Ты не должен был этого делать, — тихо сказала я.
Его глаза слегка сузились.
— Я был у тебя в долгу. Я заплатил.
Это была причина, по которой он сделал это тогда? Чтобы снять с себя вину? Потому что он чувствовал себя в долгу передо мной?
Я почти отступила, моя гордость подкрадывалась ко мне, желая оборвать свои слова прежде, чем я смогла обнажиться еще больше.
— Уэстон… — выдохнула я.
Он покачал головой, на его лице отразилось волнение, прежде чем стер его ладонью.
— Каламити, давай не будем затягивать, ладно? Я оказал тебе услугу. Теперь мы квиты?
Квиты…? Я догадывалась, что давно не думала об этом в таких терминах. Или поняла, что это все, что было между нами. По крайней мере, он в это верил. Я покачала головой, мои мысли путались.
— Да, я думаю, мы квиты.
Его взгляд остановился на мне на пару мгновений, прежде чем он повернулся спиной, чтобы уйти.
Мой желудок скрутило, нервы разошлись по телу, но я должна была это сделать. Должна.
— Уэстон, подожди.
Когда он остановился и обернулся, его взгляд был темным, разъяренным. Но я шагнула к нему, встав на цыпочки и обвив руками его шею. Я не думала, что когда-нибудь обнимала его, и в этом было что-то настолько успокаивающее, что мне не хотелось отпускать. Он напрягся, как будто я застала его врасплох, но его руки не поднялись, чтобы обнять меня в ответ.
Мое сердце билось так сильно, что я знала, он чувствовал это у себя в груди. И моряки, которые замедлили свои движения, наблюдая за нами, сделали это одной из самых трудных вещей, которые я когда-либо делал.
— Мне нужно кое-что сказать, — прошептала я ему в шею.
Он не ответил, только смотрел прямо перед собой, пока я обнимала его, когда вокруг нас было слишком много глаз. Я знала, как это выглядело: что я влюбленная горничная, а он всего лишь пытался вежливо отказать мне, но мне вдруг стало все равно, что подумала бы кучка моряков. Они направлялись к Элиан. Скорее всего, я никогда их больше не увидела.
Я сделала глубокий вдох, готовясь к этому.
— Я просто хотела пожелать тебе удачной поездки, — сердитый, полный отвращения звук сорвался с его губ, и я с трудом сглотнула, прежде чем закончить. — И я надеюсь, ты найдешь все, что ищешь…
— Каламити, прекрати, — мрачно сказал он, убирая мои руки от себя.
— Просто дай мне закончить!
— Ты превращаешь это в гребаное драматическое шоу, которое мне не нужно.
Он снова повернулся ко мне спиной.
Мое разочарование нарастало, прежде чем лопнуть.
— Вы самый высокомерный, глупый, упрямый человек, которого я когда-либо встречала, милорд!
Он замер, как и все моряки, воздух полностью застыл. Он постоял немного, повернувшись ко мне спиной, прежде чем тихо спросил:
— Что ты только что сказала?
Я сглотнула, взглянув на матросов, которые сейчас только наблюдали за нами, не занимаясь своей работой.
— Я сказала, ты самый глупый человек, которого я когда-либо встречала.
Он, наконец, обернулся, его пристальный взгляд встретился с моим.
— Это не то, что ты сказала.
Моя нерешительность была настолько сильной, что я чуть не задохнулась. Хотел ли он вручить мне нож, чтобы я вспорола себе грудь у него на глазах?
— Да, это так.
Он медленно подошел ко мне, мое сердце билось в такт каждому его шагу, пока он не встал прямо передо мной.
— Что. Ты. Сейчас. Сказала?
Я подавила свою неуверенность, обретя решимость, которая была у меня раньше. Просто было намного легче сказать себе, что ты можешь что-то сделать, чем на самом деле это делать.
Теперь, когда он смотрел мне в глаза, это было сложнее, и поэтому я сделала шаг ближе, положила руки на его куртку и обвила ими его шею.
Встав на цыпочки, я сказала:
— Ты самый высокомерный. Глупый. Упрямый. Человек. Которого я когда-либо встречала, — прежде чем наклонилась ближе и прошептала: — Милорд.
— Ты же обещала, — грубо сказал он.
— Я солгала, — выдохнула я, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. — Иногда я так делаю.
— А как же твой конюх?
Мои брови нахмурились, и тут меня осенило: должно быть, он видел меня с Уильямом. Не то чтобы Уилл сделал что-то хуже, чем поцеловал меня в щеку, но я предположила… приступ ревности. Эта идея привела меня в восторг, потому что это означало, что вчерашнее бесстрастное выражение его лица было всего лишь фасадом.
— А что насчет него? Нет, я никогда не называла его милорд.
— Конечно, нет. Он конюх.
Я нахмурилась.
— Если бы я хотела называть его — милорд, я могла бы.
— Но ты этого не сделала. Ты сказала это мне.
Мои глаза сузились от его дерзкого тона.
— Ну, я подумываю взять свои слова обратно.
Я убрала от него руки.
Он провел большим пальцем по нижней губе.
— Все на корабле слышали это. Теперь это навсегда.
Я издала звук разочарования.
— Просто забудь об этом.
Я повернулась, чтобы уйти, но затем он схватил меня за запястье, разворачивая к себе. Его рука была на моем затылке, а губы накрыли мои. Тепло разлилось у меня в животе, когда он поцеловал меня, его губы раздвинули мои. Я услышала несколько неприятных свистков матросов, но мне было все равно, потому что облегчение наполнило мою грудь, легкое и воздушное, оттого, что меня не отвергли, как я себе представляла.
Я услышала, как он слегка зарычал от разочарования, а затем почувствовала резкий укус за свою нижнюю губу. Что за…
— Зачем ты это сделала? — прошептал он мне в губы.
Я сглотнула, но это был риторический вопрос, потому что он схватил меня за руку и потащил вниз по причалу. Я все еще горела от поцелуя, но смесь нервозности и предвкушения начала прокатываться по мне.
— Что это такое? — спросил он, потянув меня за прядь волос, когда мы шли по переулку в направлении дворца.
Я посмотрела на пепельные кончики, прежде чем вздохнуть:
— Я бы предпочла не обсуждать это.