Страница 21 из 72
Максим обещал, что не сказал бы ему… лживый обманщик. И когда я сказала, что мне нужен новый путь, это был не тот, о котором я говорила. Предвкушение прокатывалось по мне горячими и холодными волнами, вызывая мурашки на коже.
Звон, звон.
Холодные капли падали с неба мне на руки, издавая нежные звенящие звуки, когда попадали на манжеты. Дождь лил в странном ритме, в то время как по небу плыли темные тучи, поглощая луну, пока не осталось серебристого света.
Дурное предчувствие скрутило мой желудок, покалывая, и я поняла — поскольку солнце яркое, — что я была причиной перемен в погоде. Раньше я не могла этого сделать — ну, не в том нынешнем состоянии, в котором я находилась.
— Впечатляюще, — единственное слово было плоским, грубым.
Мое сердце дрогнуло, и я закрыла глаза. Впервые за долгое время услышать его голос было ностальгически. Страшно, но в то же время как-то заманчиво. Глубокий тембр отдался у меня по спине.
Я не устраивала шоу специально, и он, возможно, знал это, но я была слишком горда, чтобы признать это.
— Ночь была слишком яркой. У меня болят глаза, — я сглотнула, поздравляя себя с тем, что сохранила свой голос таким ровным и безразличным.
— А я-то думал, что ведьмы танцуют при свете луны, — голос прозвучал так близко позади меня, слишком близко. Может быть, несколько футов. Каждое грубое слово обжигало мне спину.
— Голая, — подсказала я, смаргивая дождь с ресниц, когда с неба упала еще одна капля. — После ужина в горшочке с тушеным мясом для детей.
Ветерок развевал мои волосы, щекотал тыльную сторону обнаженных лопаток — и каждый дюйм моей кожи казался живым, как будто одно прикосновение могло опалить меня.
— Он обещал тебе не говорить, — тихо сказала я.
Потребовалось мгновение, прежде чем он ответил.
— Есть кое-что, что тебе следует знать о Максиме. Никогда не заключай с ним сделок.
Я сунула палец обратно в сетку, едва замечая свои действия, но пытаясь сохранить контроль над ситуацией. Я чуть не рассмеялась. С неба бесцельно лил дождь, луна зашла, и я понятия не имела, как исправить то, что натворила.
Бабочка села мне на палец, действительно смелая бабочка. Я наклонила голову, моргая, рассматривая ее. Не сейчас. Мое дыхание было затрудненным, ощущение в животе соперничало с сотнями бабочек, попавших в эту сеть.
Я не могла винить себя за то, что увидела темной ночью, потому что уже знала, что это не так: бабочке на моем пальце не хватало цвета. Она была черно-белой, почему-то более тусклой, чем все ее окружение.
— Оно часто взывает к тебе, не так ли?
Он тоже это видел? Я думала, что эта темная и неопределенная часть моей жизни была всего лишь порождением моего разума, но теперь, когда я знала, что вокруг меня все менялось и это видели другие, это вызвало во мне прилив неуверенности. И тогда моя грудь наполнилась разочарованием из-за того, что он был здесь и видел это.
— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.
Но я понял. Я знала. Мой желудок скрутило, но я равнодушно повертела бабочку на пальце, не обращая внимания на легкий холодный пот, выступивший на коже. Я случайно видела подобные вещи, черно-белые, словно из другого мира: книги, картины, вазы — все, что угодно, в течение моего обычного дня, но я отмахивалась от них. Отказывалась признавать их, и я не хотела, чтобы кто-то — особенно Уэстон — вернулся и поставил меня в известность об этом. Я была счастлива в своем неведении.
— Ты никогда не умела врать, — сказал он. — Тени — интересное место.
Я прогнала бабочку и сжала сачок в руке. Гнев вырвался на поверхность. Ему просто нужно было это сказать. Тени рассвета. Темное, унылое и бесцветное место. Там было свое общество, до краев заполненное самыми темными душами; но когда магия была запечатана, оно стало закрытым от остального мира. Никто не мог уйти, и если ты когда-нибудь решал войти, ты становился никем.
Я не знала, почему Тени преследовали меня с тех пор, как я очнулась на пляже — нет, оставим это. Я знала, только притворялась, что не знала. Иногда невежество действительно являлось блаженством.
Я подавила свои дурные предчувствия. Кто он такой, чтобы вернуться в мою жизнь спустя год и погрузиться с головой в мои проблемы, даже не поздоровавшись?
Гнев, разгоревшийся под моей кожей, придал мне смелости обернуться; но затем он быстро испарился, вернувшись теплыми каплями дождя на мою голову.
Мы постояли так мгновение, впервые, как мне показалось, за долгое время рассматривая друг друга. Я подумала, что невозможно забыть, как он выглядел. Как я могла? Его портреты висели на каждом углу.
Конечно, я помнила его основные черты: квадратный подбородок; пристальный взгляд, который остановил бы любого здравомыслящего человека на полпути; его полные губы, которые всегда казались безразличными или слегка нахмуренными, но редко появлялись в улыбке — если так, то обычно это было связано с высокомерием или забавляющимся обманом.
Но я забыла не об этом; дело было в реальной ширине его плеч, силе под его кожей и контроле в его позе. Эффект был завораживающим. Захватывающим дыхание. И совершенно разрушительным. Для меня так было всегда.
Это привело меня прямо к смерти.
Но он уже не был тем человеком. Уэстон, которого я знала, носил западную одежду; на этом была дорогая черная куртка с серебряными пуговицами спереди. Черные штаны с кинжалом на правом бедре и еще одним, прикрепленным к лодыжке сапога. Я без сомнения знала, что у него сзади за поясом тоже был заткнут такой же.
Наблюдая за ним сейчас, я не могла понять, как мне было так комфортно рядом с ним в моей прошлой жизни. Он выглядел как смуглый незнакомец. Принц-титан, смотрящий сверху вниз на простолюдина. Я уставилась на него, воспоминание о рассказе моей бабушки ударило мне в лицо.
— Ладно, он не был наемным убийцей; он был принцем. Он всего лишь притворялся наемным убийцей.
— О! Бьюсь об заклад, принцесса была счастлива, когда узнала.
— Она ничего не узнала.
— Почему он ей не сказал?
— Потому что он был не хорошим принцем, а плохим.
Все, что он когда-либо говорил мне, было ложью. И теперь доказательство было прямо у меня перед глазами.
Он едва удостоил меня взглядом, его взгляд равнодушно остановился на моем лице, как будто он был на собрании королей, а не стоял передо мной — девушкой, которую он месяцами таскал за собой по стране.
На мгновение мне захотелось, чтобы он посмотрел на меня. Он почти никогда не видел меня одетой как женщина без мальчишеской стрижки — и по какой-то причине я хотела, чтобы он увидел меня. Я, с длинными волосами и в белом платье. Не как девушка, которую он считал помехой, не как решение своих проблем, а как женщина. Казалось, однако, что я не получила бы от него ни капли эмоций. Черт возьми ю… Я была такой девчонкой. Хотела ли я, чтобы он плакал? Я сделала паузу. Это могло бы быть здорово. .
— Мне сделать реверанс? — эти слова с презрением слетели с моих губ.
— Я вижу, ничего не изменилось.
Похоже, он имел в виду мое отношение.
— Чего вы ожидали, милорд? — его глаза ожесточились лишь на крошечный огонек, когда я передразнила его титул. — Услужливую меня?
— Правда? — его взгляд сузился. — Я ожидал, что ты умрешь.
Я ответила прежде, чем успела осознать этот комментарий.
— Да, ну, не все так, как кажется, не так ли?
— Когда дело касается тебя? Никогда. Я уверен, ты уже поняла, что убивать ради денег было бы для меня утомительной рутиной.
— Да, я прекрасно знаю, что вы принц, милорд, и что вы убиваете без предъявления обвинения, — ядовито сказала я.
— Не называй меня так.
Я моргнула, изображая застенчивость.
— Простите. Вы предпочитаете ‘Ваше высочество?
— Это почетное обращение — ты произносишь его с презрением, что делает его бесполезным. Не повторяй этого снова, если только ты действительно не имеешь в виду эти слова.