Страница 18 из 72
— Нет. Теперь я знаю все, что мне нужно было знать, спасибо. Но я ухожу.
А потом это произошло так быстро, что у меня перехватило дыхание. Железные прутья врезались мне в спину, в то время как предплечье прижалось к моему горлу; это было не болезненное давление, но осмысленное.
Я подняла руку и высыпала ему в лицо остатки пудры; ее осталось совсем немного, но этого должно было хватить, чтобы вырубить его. Я была шокирована, когда он моргнул, слегка покачал головой, а затем сильнее прижался к моему горлу.
— Короткая память, Каламити? Я тренировался как Титан. Я принимал все известные яды каждый день в течение многих лет. Они не влияют на меня.
Пусть все принцы катятся к черту.
— Достаточно было бы одной мысли, чтобы покончить с твоей жизнью, — сказал он, и я отчетливо ощутила его обнаженное предплечье поперек моего горла, — если бы я хотя бы подумал, что ты используешь магию.
Я дышала неглубоко, как будто даже слишком глубокий вдох мог сделать его прикосновение смертельным.
— Ты обращалась ко мне неуважительно.
Я посмотрела на него расширившимися глазами. Это действительно было важно? В конце концов, из этого человека просто невозможно было вытравить принца. Казалось, мне не хватало воздуха в его присутствии; его тело было вдвое больше и прижимало меня к себе. И, может быть, я была ужасно напугана тем, что его руки могли сотворить одной мыслью.
Он посмотрел на меня с презрением, как будто мог увидеть ведьму рядом.
— Ты забыла, кто я.
Мой взгляд стал жестче.
— Уверяю вас, я не забыла.
Знакомое жжение в моих ладонях и груди вызвало во мне чувство благословенного облегчения. Спасибо тебе, Алирия.
— Почему бы мне не убить тебя?
— Потому что я обещаю тебе, что ты не выберешься с этого корабля живым, если сделаешь это, — я с улыбкой взмахнула ресницами, когда масляная лампа, освещавшая корпус, внезапно вспыхнула, загорев деревянный ящик.
Казалось, он почти не удивился, но его предплечье сильнее прижалось к моему горлу.
— Я говорил тебе, что убью тебя, если ты применишь магию.
— Но ты этого не сделаешь.
— Почему бы и нет?
— Потому что тебе что-то от меня нужно. Как ты это получишь, если убьешь меня?
Огонь перекинулся по лестнице, перекрыв выход и охватив стену.
Его челюсть сжалась, когда он понял, кто здесь одержал верх, и пока он был в состоянии свернуть мне шею, я контролировала ситуацию. И ему это не понравилось.
Он разочарованно зарычал.
— Я чертовски ненавижу ведьм.
Я поджала губы, прежде чем ответить:
— Я тоже.
— Этот… бордель, в котором ты живешь, я предполагаю, что это сестринский культ.
— Как, черт возьми, Алирия, ты это выяснил? — сухо спросила я.
— Женщина… — он взволнованно выдохнул. — Может быть, ты не понимаешь, каким упрямым я могу быть. Прежде чем прийти сюда, я приказал своим людям, что если я не выйду, то убью всех женщин в этом борделе.
Мое сопротивление прекратилось.
— Ты блефуешь.
В комнате стало жарко, пламя колыхалось выше наших голов, в воздухе начал подниматься дым.
— Откуда ты знаешь? Даже если бы я не знал, они знают, где ты живешь. Они обязательно проведут расследование… И как только узнают правду о женщинах, с которыми ты живешь… — он осекся, сказав все своим молчанием.
Я стиснула зубы.
— Чего ты хочешь?
— Оказания услуги.
— Какой услуги?
— Пока не знаю.
Я сделала паузу, закашлявшись от дыма. Возможно, я и умела управлять огнем, но дым по-прежнему действовал на меня, как и на всех остальных.
— Нет, — автоматически ответила я.
— Ты понимаешь, каково это — умирать от моих прикосновений? Ты думаешь, это безболезненно? Это не так. Такое ощущение, что тысячи крошечных ножей режут твои внутренности.
— Я тебя не боюсь.
— Может, и нет, но ты хочешь подвергать этому женщин, с которыми живешь?
— Хорошо, Максим. — он прищурился, поскольку я не обращалась к нему уважительно. Очень жаль. — Я согласна, но при двух условиях.
Он приподнял бровь.
— Я хочу знать, приедет ли Уэстон на Королевский фестиваль, а также твое обещание не рассказывать ему обо мне.
Он некоторое время смотрел на меня.
— Нет, его здесь не будет. Я пригласил всех членов королевской семьи, а Уэстон отказался, даже не назвав причины, как это сделал бы кто-либо другой из соображений приличия. Фактически, он написал: «Будет ли твоя голова насажена на пику?» Это единственный повод для празднования, который я могу придумать.
— Кажется, у нас есть кое-что общее, — пробормотала я. — Ты скажешь ему?
Он прикусил щеку, размышляя об этом.
— Нет. Это принесло бы неприятности, которые мне не нужны.
Зазвонил церковный колокол, и солнечные лучи начали проникать в крошечное зарешеченное окошко. Я снова опаздывала.
— Печать? Тебя это не беспокоит? Разве это не решило бы твою проблему, если бы ты открыл ее?
— Если бы ты собиралась открыть ее к настоящему моменту, ты бы это сделала. И нет, я бы предпочел не разрушать землю ради чего-то, чего я могу достичь и без этого.
Я прокрутила его ответ, читая его искренность.
— Хорошо, прекрасно. Я согласна с твоими условиями. Одно одолжение, и ты оставишь наши дела в покое.
Он медленно отпустил меня, и я поборола желание потереть горло. На минуту я запаниковала, думая, что не смогла бы управлять огнем настолько, чтобы мы могли выбраться, но с холодным потом облегчения моя магия проявилась в этом предательском тепле внутри меня. Языки пламени оторвались от лестницы.
— Что ж, спасибо за вечер, Максим. Если я когда-нибудь найду другого мужчину, такого же вежливого, как ты, это будет чудо.
Его рука обхватила мое запястье — не доверяя мне удерживать пламя от того, чтобы оно не охватило его, — и он последовал за мной вверх по лестнице.
— Ты не можешь потушить огонь? — спросил он, когда мы поднялись на верхнюю палубу, и простой белый парус затрепетал на ветру.
Я на мгновение задумалась, прежде чем согласилась. Пламя медленно рассеивалось, пока через лестничный пролет не остался виден только дым. Я подставила ему спину, собираясь уходить.
— Ты у меня в долгу. И не думай отказываться, — я услышала едва уловимую угрозу в его голосе громко и ясно.
— Не могу дождаться, — весело сказала я. — До свидания, Максим.
— Бедствие.
Я не знала, были ли его односложные приветствия и прощания частью его культуры или просто потому, что он привык не признавать тех, кто ниже его по положению. Хотя то, что он описал о своей юности, совсем не походило на то, как я всегда представляла себе обращение с принцами.
Несколько Неприкасаемых ждали перед кораблем, глядя на меня с презрением — похоже, зная, что я Сестра. И осознали, что я только что пыталась убить их принца.
Как только Максим сошел с трапа и встал рядом с ними, внезапное жжение в моей груди усилилось от гнева из-за того, что меня поймали — и вот, я выплеснула все это наружу. Три масляные лампы на корабле взорвались, деревянные обломки пролетели мимо моей головы, когда я шла по причалу, не оглядываясь. Улыбка растянулась на моих губах, когда обломки с плеском упали в воду по обе стороны от меня.
Я почувствовала, как его гнев ударил мне в спину жаром пламени.
И, черт возьми, это было так приятно.
— Да, — простонала я. — Так хорошо. Так, так хорошо.
— Милая Алирия, девочка. Ты что, неделю ничего не ела?
— Практически, — пробормотала я, усаживаясь на стойку "Трех чашек" и запихивая в рот еще кусочек тушеного мяса. Это мясо было настоящей олениной. У меня во рту.