Страница 54 из 62
Пока Герти была в больнице, Бьянки получил ордер на обыск у Шредеров и Уайлдов. Обыскали все, но не нашли ни револьвера, ни шкатулки с телефоном. Утром Герти должна была явиться к Бьянки для очередной беседы. Возможно, он встанет на ее сторону. Он человек здравомыслящий. Но этого может и не хватить.
Сейчас же она сидела на кровати и не могла пошевелиться от усталости. В детские годы ей часто приходилось ночевать в замурзанных пансионах. Она всегда их терпеть не могла. Кондиционер гонял пересушенный воздух, от ковролина пахло кошкой, покрывало на постели было жестким. Круг замкнулся. Столько лет потрачено, чтобы покончить со старым, и вот она опять в исходной точке, в гостиничном номере с двенадцатилетней девочкой. Причем почти без денег.
Герти, покряхтев, встала. Медленно сделала несколько шагов. Раскрыла постель.
— Залезай, — сказала она Джулии.
Потом крепко прижалась к дочери, а та обхватила ее и очень, очень глубоко вздохнула.
Поздняя ночь. Джулия выжидала рядом с мамой — та тихо похрапывала. Кондиционер продолжал мучительно подвывать. Джулия встала, очень медленно.
Выскользнула из номера. Преследовать ее некому. Никакого тебе приставучего младшего брата с этой его дурацкой куклой, который станет выяснять, куда это она идет. Только темнота и улица снаружи, а на ней прохожие, какие попадаются в восточной части Нью-Йорка. Белогубые торчки, продажные женщины.
Она надела удобные туфли. До Мейпл-стрит три километра.
Дошла до жилых кварталов, там было потише. Машины не скрежетали на поворотах. Деревьев росло больше. Джулия шагала все дальше, вокруг становилось все тише. Не слышалось ночной песни насекомых, на улицах не виднелись опоссумы, еноты не рылись в мусорных баках. Белок не было слышно, над головой не дрогнет ни ветки.
На Мейпл-стрит она добралась почти к рассвету. Из-за сниженного напряжения свет горел тускло, фонари, окружавшие парк, светились матовой желтизной. Все выглядело как всегда, но только не в Стерлинг-парке, где пропитанный битумом песок одновременно и поглощал, и отражал свет, — здесь все испускало тусклое сияние.
На месте никого, хотя они и договорились о встрече. Ну и ладно. Так даже лучше. Она все сделает сама.
Джулия прошла мимо своего опустевшего дома. Он выглядел чужим, будто никогда ей не принадлежал. Она отвела глаза и зашагала дальше. Слишком мучительно. И кто знает, может, на подъездной дорожке еще осталась папина кровь.
Она шагнула за каменное ограждение. Возле него — липкая трава, дальше чистый битум. Чем ближе Джулия подходила, тем отчетливее ощущала, что у провала что-то есть. Не человек. Нечто. И оно вслушивается.
На полдороге — вспышка света, ослепляющая. Луч качнулся.
— Это я, — громким шепотом окликнул ее Чарли. Потом зажал фонарик под подбородком. Вид у него сделался страшный.
У Джулии в горле застрял комок. Присутствие Чарли придало всему правдоподобие. Он подошел, встал рядом. Протянул руку. Она ее взяла. А потом он повел фонарем влево, осветив Дейва Гаррисона и провал у него за спиной. Обычный Дейв, только сердитый, взвинченный и непредсказуемый сильнее обычного. Они с Шелли были два сапога пара.
Оказалось, провал ближе, чем она думала. Метрах в шести. Он так разросся, что деревянной платформы уже не хватало, часть выпирала наружу. У края Джулия увидела какие-то блестящие предметы. Инструменты, которыми будут рыть землю, — в свете фонарика они напоминали кости.
В тишине — новые человеческие звуки. Свет фонарика упал еще на четверых, стоявших в полумраке: Марк и Майкл Оттоманелли, Лейни Хестия, Сэм Сингх и даже маленькая Элла Шредер. Заострившееся личико, русые волосы, вся в черном, будто вдова.
— Ты им сказал? — Джулия выпустила руку Чарли.
— Они хотели помочь, — объяснил Чарли.
— Дождешься. Они все козлы! — прошипела Джулия.
— Твой папа был с пистолетом! — выкрикнула Лейни Хестия. Она была в пижаме с надписью «Да пребудет с тобой сила», с кофточки и шортиков будто стекали розовые головы штурмовиков.
— Да пошла ты! Тупая…
— Мы от всех слов отказались. Сказали, что это неправда, — прервал ее Майкл Оттоманелли, противный близнец, который когда-то обозвал ее побирушкой. — Все мы. От всего отказались.
— Отказались? Твой папаша избил моего папу! Челюсть ему сломал! У моего брата сотрясение мозга!
— Мы не виноваты, — сказала Лейни. — Не должна ты винить нас за то, что нас заставили сказать обманом.
— Можно мы тебе поможем? — спросил Сэм.
— Вали домой, — ответила Джулия.
— Прости меня, — сказал Марк Оттоманелли. Он плакал. — Я пытался все объяснить родителям. Но они не слушают.
— Вали домой, — повторила Джулия.
Тут все заговорили сразу. Потоки слов, которых Джулии совсем не хотелось слышать. Слова сожаления, убеждения, оправдания. В них звучали задетая гордость и детская незрелость. Слова, слова. В конце концов Джулия заткнула уши и стала ждать, пока они умолкнут.
— Это не ваше дело. Я докажу, что мой папа никого не трогал. Когда я ее вытащу, вы сами сядете в тюрьму, потому что соврали, а я над вами посмеюсь.
И тут впервые заговорила умученная ябеда-корябеда Элла Шредер.
— Это не только твое дело.
На это Джулии нечего было возразить.
Марк заплакал еще громче. Всхлипывал, шмыгал носом. А вслед за ним и Майкл.
— Им очень стыдно, — сказал Чарли. — Разреши им помочь.
Джулия отвернулась, чтобы не передумать, не пожалеть.
— Она моя сестра, — произнесла Элла.
— Да, — выдавила Джулия.
— Была моей сестрой, — поправилась Элла.
— Этого мы не знаем, — прошептала Джулия, понимая, что говорит о несбыточном.
— Мы все с ней дружили, Джулия. Еще до того, как ты сюда приехала, — напомнила Лейни.
Джулия все-таки не выдержала и тоже заплакала.
— Если кто пострадает, вы это на меня повесите. Вы затем и пришли, чтобы меня подставить. Тогда ваши родители и мне расквасят физиономию.
— Я больше никому ничего не скажу, — пообещала Элла. — Я здесь, потому что я ее сестра.
Марк все всхлипывал. Остальные подошли совсем близко. При свете фонаря и мобильников она видела сосредоточенные лица, образовавшие полукруг. Старалась, как могла, проникнуться ненавистью.
— Мы не наши родители, — сказал Дейв. — И к Шелли это тоже относится. Это наше общее дело. Всего Крысятника.
Она переводила взгляд с одного на другого. Она их не простила. Не могла им доверять. Но как их остановишь?
— Ладно, — сказала она.
Дейв нагнулся первым. Потом остальные. Торжественно, будто гробовщики, они подняли платформу за края, ослабили крепления. На них повеяло сладким аммиаком; когда они отворотили гигантскую конструкцию в сторону, получился небольшой лаз, в который можно было протиснуться. Под платформой — глубокая дыра, перекладины лестницы, исчезающие в пустоте. Лестница доходила до самого дна. Дальше шел подпертый опорами туннель, сужавшийся до непроходимости — по крайней мере, для взрослого.
Джулия оглядела всех по очереди: Чарли, Дейв, Элла, Лейни, Марк, Майк и Сэм. Все очень серьезные. Все пришли исправить то, что выглядело непоправимым. Никто даже отдаленно не походил на родителей.
Джулия полезла в прожорливую дыру.
Один за другим Чарли, Дейв, Марк, Майкл, Лейни, Сэм и Элла последовали за ней.
Вниз.
Вниз.
Вниз.
Во мрак.
Мейпл-стрит, 118
2 августа, понедельник
Полицейские обыскали дом Реи, перевернув все до последней бутылки. Ничего не нашли.
Вместо того чтобы уехать на работу или переждать у себя в подвале, Фриц торчал в доме. Смотрел в окно столовой, звонил по телефону, разговаривал вполголоса. Стучал Элле в дверь. Потом совсем тихо — Рея не слышала, да и боялась услышать — заговорил с Фрициком. В какой-то момент Фрицик не выдержал. До Реи, стоявшей внизу у лестницы, донеслись рыдания. А вслед за ними шепот Фрица: