Страница 1 из 9
М. А. Алданов
Похоже, до романов выпускника Киевского Университета Марка Александровича Алданова (Ландау, 1886-1957) в русской литературе Кант еще не становился активным действующим персонажем — впрочем, если отвлечься от рассказов этого же времени Кржижановского. В том числе и по этой причине первая часть тетралогии Алданова о французской революции и наполеоновских войнах «Девятое термидора» (1921) в русской кантиане стоит особняком. Исторические факты переплетаются в ней с художественным вымыслом. Судя по тому, что именно Алданов излагает о Канте, можно предположить и о его возможных источниках, среди которых нельзя не упомянуть Карамзина, Г. Гейне, а также биографии Канта Боровски, Яхмана и Васиански.
Главный герой произведения Алданова — молодой дипломат Штааль — по пути во Францию около 1793 года оказывается в Кенигсберге, где на улице неожиданно встречается с необычным человеком: «Перед ним стоял, кротко улыбаясь, очень маленький, очень дряхлый, беленький, напудренный старичок в чистеньком, но довольно бедном, застегнутом на две пуговицы, теплом кафтане, к которому было странным образом пристегнуто какое-то странное оружие, не то шпага, не то кортик. Из-под маленькой треугольной шляпы виднелся перевязанный сзади черной ленточкой парик. Правое плечо у старичка было сильно приподнято и как будто вывихнуто. Сам он был так дряхл и слаб, что, казалось, его мог опрокинуть первый порыв ветра»[2]. Алданов довольно правдиво описывает внешний облик кенигсбергского философа[3] за исключением двух неточностей. В первые годы преподавания в университете Кант, по свидетельствам очевидцев, ходил в изношенной одежде[4]. Хотя и в зрелом возрасте ему была свойственна бережливость в ношении одежды[5], но «бедной» она в 90-е годы XVIII века, о которых идет речь у писателя, совершенно точно не была: «потертый кафтан»[6] — явное преувеличение. Столь же анахронично выглядит и упоминание шпаги, которую Кант носил в молодости, но задолго до 90-х годов отказался от этого в связи с тем, что она вышла из моды[7], к которой философ всегда относился с уважением[8].
Алданов не ограничился простым столкновением молодого дипломата и пожилого философа, а изобразил их красноречивый диалог. Как факт долгого разговора, так и его тематика представляются совсем неправдоподобно. В поздние годы философ предпочитал гулять в одиночестве[9], а разговоров о философии в обществе и с теми, кто не входил в круг его ближайших друзей, всячески старался избегать[10]. Тем не менее Кант у Алданова, сев на скамейку[11], «не совсем внятным голоском»[12] начал разговор, в течение которого «лили мягкий свет голубые глаза»[13] философа, «светящиеся из-под седых бровей»[14]. Он предложил Штаалю заниматься у него даже частным образом и бесплатно[15], что вновь выглядит невероятно: хотя Кант и учитывал материальное состояние своих студентов, однако бесплатный privatissimum — это уже слишком. Кроме того, в письме 1790 года Кант прямо заявил, что никогда не вел частных курсов, т.е. курсов всего лишь для нескольких или одного студента, потому что не располагал соответствующей аудиторией, но и не нуждался в этом по причине хорошей посещаемости своих обычных курсов[16]. Стоит также учитывать, что не позднее чем через четыре года после описываемого разговора Кант по старости должен был и вовсе прекратить всякие занятия в университете. В обширный список курсов, которые философ предлагает на выбор Штаалю, попали в том числе фортификация и пиротехника[17], т.е. те курсы, которые Кант читал русским офицерам в годы Семилетней войны на рубеже 50-х—60-х годов[18] и никогда позже, и уж тем более в 90-е годы. Но особенно нелепо — как по стилю, так и по смыслу — выглядит предложение Канта Штаалю под его руководством «разрабатывать онтологическую проблему»[19]. После КЧР традиционная вольфианская онтология — а главным образом в этом смысле Кант и употреблял данное понятие — была чем угодно, но только не «очень интересной проблемой». К тому же в эти годы Кант неоднократно декларировал, что оставляет сферу спекулятивной или теоретической философии, к которой пресловутая онтология и относилась, и продолжает трудиться на ниве практической философии.
Чего Кант сказать уж точно не мог, тем более со ссылкой на собственный пример, так это того, что работа профессора «хорошо оплачивается». Хотя Алданов и называет почти верную сумму жалованья Канта на тот момент — 725 талеров 6[0] грошей 9 пфеннигов[20], — следует учитывать, что первые пятнадцать лет своего профессорства Кант зарабатывал втрое меньше[21]. Его приятель Георг Давид Кипке (1724-1779) — профессор ориенталистики в университете Кенигсберга — в 60-е годы XVIII века даже переселился на окраину города и в огороде возле дома выращивал на продажу морковь и лук[22]. Одной из главных причин такой перемены была «хорошая» оплата его труда в университете. В год смерти Канта его друг Шеффнер отметил: «Здесь [в Кенигсберге] профессора голодают, а в Халле они перекормлены»[23]. Конечно, не стоит понимать эти слова буквально, однако они правильно передают соотношение двух тогдашних прусских университетов. Если бы Кант согласился в 1778 году стать профессором в Халле, его начальным жалованьем сразу же стала бы максимальная для него за все годы в Кенигсберге сумма[24].
Несколько устаревшей оказывается у Алданова и информация о гонорарах Канта за печатные произведения. В романе философ сообщает Штаалю, что за КЧР он получил «по четыре талера с печатного листа»[25], что соответствует действительности[26]. Но это ни в коем случае не была завышенная цена. Боровски прямо утверждает, что Кант издателями «оплачивался средне и все же был доволен»[27]. Как об этом писал Канту издатель Иоганн Фридрих Харткнох (1740-1789), пытаясь добиться публикации почти готовой уже КЧР именно у него, «что касается гонорара, то в этом мы определено сойдемся с Вами. Вы справедливый человек, да и я точно не являюсь несправедливым»[28]. Однако Харткнох чуть не прогадал с этим изданием: после его выхода в свет оно раскупалось столь плохо и медленно, что он уже собирался пустить тираж в макулатуру[29]. Однако первая «Критика» Канта на момент разговора со Штаалем — дело уже минувших дней, ибо в 1790 году Кант уже опубликовал КСС, получив за нее гонорар 6 талеров за лист (201 талер за всю книгу)[30]. Вряд ли слово «эксплуатация» уместно в случае кантовских отношений с издателями: философ однажды даже отказался от завышенного, по его представлениям, гонорара[31]. Но правда и то, что в 90-е годы издатели кантовских сочинений больше уже не оказывались в положении Харткноха сразу после публикации КЧР. Берлинский издатель Франсуа Теодор де Лягард (1756-1824) писал в 1795 году: «Кантовская система и то, что еще об этом написано сносно, относятся сейчас к самым ходовым товарам; его собственные сочинения — самые лучшие издательские товары»[32].
2
Алданов, М. А. Девятое термидора // Мыслитель: Девятое термидора. Чертов мост. Заговор. Святая Елена, маленький остров. Тетралогия. М., 2002. С. 56.
3
Большинство деталей подтверждается авторитетными биографами Канта, лично знавшими философа. См. о белой коже: Jachma
4
Cm.: Jachma
5
Cm.: Rink, F. Th. Ansichten aus Immanuel Kant's Leben. S. 96.
6
См.: Алданов, M. А. Девятое термидора. С. 67.
7
См.: Borowski, L. E. Darstellung des Lebens und Charakters Immanuel Kant’s. S. 50; Jachma
8
Cm.: Jachma
9
Cm.: Borowski, L. E. Darstellung des Lebens und Charakters Immanuel Kant’s. S. 47; Jachma
10
Cm.: Jachma
11
См.: Алданов, М. А. Девятое термидора. С. 56.
12
Алданов, М. А. Девятое термидора. С. 56. Ср.: Карамзин, Н. М. Письма русского путешественника. С. 49.
13
Алданов, М. А. Девятое термидора. С. 57. Cp.: Borowski, L. Е. Darstellung des Lebens und Charakters Immanuel Kant’s. S. 46, 47; Jachma
14
Алданов, М. А. Девятое термидора. С. 58.
15
См.: там же. С. 57.
16
См.: Kant, I. Brief an F. Th. de la Garde vom 25. März 1790 // AA. Bd. XI. S. 146. № 414. Артур Варда (1871-1929) подчеркивает, что иногда Кант вопреки этому утверждению все же обучал частным образом тех студентов, которые жили у него в доме; см.: Warda, А. Ergänzungen zu Е. Fromms zweitem und drittem Beitrage zur Lebensgeschichte Kants // Altpreussische Monatsschrift neue Folge. Hrsg, von R Reicke, E. Wichert. Bd. XXXVIII. Königsberg in Pr., 1901. S. 409.
17
См.: Алданов, M. А. Девятое термидора. С. 57.
18
См.: Kantiana. Beiträge zu Immanuel Kants Leben und Schriften. Hrsg, von R Reiche. Königsberg, 1860. S. 40.
19
Алданов, M. А. Девятое термидора. С. 58.
20
См. Алданов, М. А. Девятое термидора. С. 57. Алданов ошибся на два лишних гроша (62); см. классическое исследование на тему доходов Канта: Warda, А. Ergänzungen zu Е. Fromms zweitem und drittem Beitrage zur Lebensgeschichte Kants. S. 414-415. Эта сумма была пиком заработков Канта в университете; ни до, ни после этого (начиная с 1794 года) Кант столько не зарабатывал.
21
Около 236 талеров в 1775-1779 гг. и около 264 талеров в 1780—1785 гг. См.: Warda, А. Ergänzungen zu Е. Fromms zweitem und drittem Beitrage zur Lebensgeschichte Kants. S. 412.
22
Cm.: Kuehn, M. Kant. S. 157.
23
Scheffner, J. G. Brief an J. E. Lüdeke vom 18. Mai 1804 // Briefe an und von Joha
24
См. об этом подробнее: Круглов, А. Н. Тетенс, Кант и дискуссия о метафизике в Германии второй половины XVIII века. С. 292-302.
25
Алданов, М. А. Девятое термидора. С. 57.
26
См.: Hartknoch, J. F. Brief an I. Kant vom 15. Oktober 1780 // AA. Bd. X. S. 262. № 158.
27
Kantiana. Beiträge zu Immanuel Kants Leben und Schriften. S. 33.
28
Cm.: Hartknock, J. F. Brief an I. Kant vom 9. September 1780 // AA. Bd. X. S. 261. № 157.
29
Cm.: Rink, F. Th. Ansichten aus Immanuel Kant's Leben. S. 51. На русском языке об этом написал еще В. С. Соловьёв в знаменитой энциклопедической статье о Канте; см.: Соловьёв, В. С. Кант // Соч.: В 2-х т. T. 2. М., 21990. С. 444.
30
См.: La Garde, F. Th. de. Brief an I. Kant vom 22. Mai 1790 // AA. Bd. XI. S. 179. № 432.
31
См.: Jachma
32
Cm.: La Garde, F. Th. de. Brief an J. G. Scheffner vom 6. Juni 1795 // Briefe an und von Joha