Страница 35 из 46
Не, мужиков я ваще не понимаю. Каким придурочным извращенцем нужно быть, чтоб такую гадость у себя почти дома на стены лепить? Особенно во время войны! Чо, плакатов красивых баб не было? Извращенцы озабоченные…
Вот эти долбоклюи и долепились! На чужие жопы позарились, а про свои не подумали. Мои нашли — похрен — комбананты или там некомботанты, сразу лапы вверх дергать надо было, а не пальцы мне гнуть! Догнулись, теперь рыбу большей частью кормят.
И ваще, я пораскинув мозгами, — я не я и хата не моя… и остальных туда же следом отправила. Похрен мне, что живые еще. Надо компенсировать, так сказать, потери в живой рыбе царства Нептуна от японских боевых действий и будущих взрывов корабликов. Чтоб задобрить царя морей! На такой аргумент даже Павлов вякать не рискнул…
Вот угольщик и засадили. На скалы. Мои разогнали и распороли о камни всё пузо.
Засадили, сука. А потом догнала какая же я всё-таки дура! Нет чтоб несколько десятков своих на купца посадить, пару малокалиберных орудий им в подарок воткнуть — и был бы у меня нормальный загонщик. Даже старые наши сдернутые девятифунтовки впихнуть можно было! Снарядов, правда, нет, но… ну а чо им просто в трюмах у нас балластом ржаветь? И «Корейчику» полегче, и был бы типа у меня свой этот, Беляев, как его, подскажи? Ммм… вспомогательный крейсер! Как этот… как наш «Сунгари» у джапов потом…
Твою! Точно! Забыла… Дура! «Сунгари» ж тоже взорвать нада было! Что б «Мацуи Марой» у джпаов в сентябре не стал. Дура забывчивая, Ара ж рассказывал, и ни один козел же не напомнил…
А угольщик жалко. И абидна, сука, до слёз! Ну а чо?
Ну и чо, что трамп неказистый и грязный? Отмыли б. Зато три тысячи тонн и ход почти 15 узлов — мой «Корейчик» теперь нервно курит в сторонке. Трюмы бездонные, радио есть, и ваще — вылитый джап! Хризантемка маленькая и та есть. На носу белой краской намалёвана. Ищи и топи хоть «Чиоду», хоть самого Того на «Микасе»…
Но… некоторые из присутствующих тут, сука, эмоциональные дуры!
У островка Дафу прицепилась к заднице ещё одна напасть — джапская миноноска к нам прилипла. Мелкая и резкая как блоха. Выскочила из полосы тумана, пока мои канониры телились и к орудиям бежали, успела долбануть десятком малокалиберных всполохов — правда никуда кроме моря не попала — газанула в трех-четырех десятках кабельтов и ушла на противоходе к заднице «Корейчика».
Падла, видимо на искру угольщика прискакала. Или брит навёл…
Вот прилипла мелочь… Я и пыхтела, и материлась, и поворот оверсан делала. Ток Степанова от орудий пинками гнала.
Ни с джапами, ни с моим металлическим орудийным маньяком нихрена не помогло! Эта стерва идёт милях в пяти-шести — издевается, сука! А Степанов бесится, с пеной у рта к пушкам рвется. Вроде и не дурак, а ярость ум застилает, не сечет, тут не то, что стрелять бессмысленно, тут видно-то джапа еле-еле! Только дым, да стекла изредка блестят…
А эта ещё и искрой в эфир долбит как птица дятел. Короч, сплошной кринж, на нервы действует жёстко. И нихрена не сделаешь.
Ладно… Снизила ход до малого и терпела до сумерек. Главное мину в борт не просрать…
В сумерках сжала булки и зажгла огни и продолжала топать своим курсом. Уф, мелкий джап не скрылся тьмой для минной атаки, отзеркалил — засветился весь и дальше как приклеенный за моей жопой продолжил красться! Треш… И ещё долбит, и долбит в эфир, не прекращая…
Ладно… и на этот хитрый болт найдется своя гаечка. Желание есть — накрутим и против резьбы!
Эх, жаль желтокожий корейчик мой чемульпинский после подрыва «Асахи» в Шанхай из Циндао свалил. Подальше от меня и ожидаемых проблем. Нервишки расшалились у компаньона моего восточноазиатского.
Ну и зря со мной не пошел. Дурак просто! Глядишь, ещё б денежку какую-никакую себе у меня нашел бы. Тыщёнка там, тыщёнка сям…
Хрен с ним. Сами с усами — приказала спустить прихватизированный варяговский паровой катерок. Зажгли фонарь, повесили на поставленное к дымовой трубе торчком весло и отправили команду боцмана Наливайко во главе с Сашей Бутлеровым во тьму нашим курсом. И сигнальщиков слепошарых выслала — вместо кочегаров.
Ссыканули. Возмущаться, суки, стали! Типа, не бросайте их, не списывайте! Они, же, так больше не будут. Не одна тварь теперь мимо них не проскочит… Задолбали, если по вашей милости проколупаемся и Луна вылезет — я вам сама всё поотрыааю…
И ваще, суки, я не из ваших! Не путайте с собой, своих не бросаю! И русские тоже своих не бросают! Правда, последнее брехня, но… на провинившихся подействовало — заткнулись и мигая на волнах фонарями попыхтели указанным курсом. Мы же, потушив огни, опять накинувшись сетями, стали забирать чуток в море. Опять заросшую каменюку пародируя…
Ну чо… Дождались. Через почти три часа джап нарвался. Допреследовался по огонькам. А чо он думал, самый умный тут? А я ему, чо здесь не тут? Вот и Степанов мой за истерику свою оторвался.
Не, джап, канеш, с перепуга нарвавшись на первый залп неожиданно ожившего островка, на низком старте спринтануть попытался. Ток облажался — пара нет, дистанции нет и злобные русские уже лупят почти в упор ему в борт!
Джап даже огни потушил. Только вот толку, если Луна, да ещё ты темным силуэтом маячишь на светлом фоне береговой полосы?
Два десятка кабельтовых и два десятка стодвадцатых снарядов. После чего от джапа в истории остались только пузыри и темное пятно на волнах.
Ну и мы сбросили ход. Чтоб с дури куда в темноте не воткнуться. И катерку своему сигналить лампой Олдиса принялись. Эт я правда потом узнала — Беляев просветил. А так какая лампа — кастрюлька прожектора со шторкой и всё!
А тогда этой лампой насилу достучались, думала даже, свалить мой Саша Бутлеров решил…
* * *
Последние потеряшки
Утром впереди засекли дымы. Через час прояснилось. «Чиода» и «Нанива». Прут к нам. Торопятся… Нашлись потеряшки… на мою бедную задницу!
Заложила вираж, ну как вираж — циркуляцию почти в полмили расстояния и просранных минут десяти заячьей жизни! Развернулись… и дали дёру.
Ток бесполезно. Зря давали. Дёр не помог. Да и не мог помочь. Мои 8 узлов с зажатыми клапанами на двух котлах как не пыхти против их 19 не канают. И медленнее нельзя — не поверят джапы. Думать начать могут. Ещё поймут, как я их ждала, лапки тепла! А оно мне, сука, надо?
Прибежал Степанов. Глаза дикие, выпученные, сам перевозбужденный, дерганый. Скачет, волосы чуть на жопе себе не рвет!
— Григорий Палыч, ты почему стрелять опять запретил⁉
— Спокойно Степанов, только спокойно!
— Да как спокойно, догоняют же! Потопят. Стрелять надо…
Ага, сука, вот маньяк необучаемый — тебе волю дай, ты мои последнюю сотню снарядов за пару минут в белый свет как в молоко выплюнешь и будем мы потом перед подошедшими джапами как страус с голой жопой прыгать! Знаю, проходили твои хотелки уже…
— Степанов, ты чо опять в меня не веришь? — вылупился. Ну а чо ты думал, я тут просто так ползаю, шумлю? От скудоумия?
Короч, выгнала и запретила.
Суки, джапики, ну и где вы колупались — чо так долго, а? Я ж уже психовать начала. Сигналы с самого Циндао шлю — и с «Асахи» два дня в порту жопу мяла, ждала когда достучится, и перед купцами светилась, и миноноска вчера полдня для вас надрывалась.
Вам в эфир кто ток не долбил. А вас всё нет и нет! С такими врагами я скоро сама в открытую орать начну: «Ау, джапы, я здеся! Тута я!»…
Ничо… Главное нашлись! Теперь главное не спугнуть!
Вытянулись в ниточку вдоль побережья. Ча́паем помадёху. Впереди мой славный «Корейчик» пыхтит буруном и раздвигает могучей впалой грудью свинцовые волны. Милях в десяти-двенадцати беснуются в предвкушении джапские потеряшки — «Чиода» и чуть отставая, уступом на кабельтов левее и дальше от берега — флагманская «Нанива».