Болтуша

— Чего это ты?

— Я поеду с тобой, Леня.

— Со мной?

Он опустил голову. Пнул пустую пачку из-под сигарет. Заглянул ей в глаза. Что он чувствует, непонятно.

— Без тебя я не могу. Зачем мне жизнь без тебя. Без тебя я умру.

— Но у тебя же муж, сын.

Он что отговаривает ее? Хорошо, что не гонит. Она была и к этому готова. И тогда упала бы ему в ноги.

— Я ненавижу его. Меня только от одного вида его коробит. Да и убьет он меня, когда узнает. А он узнает не сегодня, так завтра. Это же деревня, Лёня. Здесь ничего нельзя скрыть. А сын… Так тут же бабка и дед. Да он и живет у них в основном.

Лёня жевал кончик соломинки. Она и не увидела, как соломинка оказалась у него в руке.

— Так что же, Лёня?

— Неожиданно, Нина. Но если так…

Она бросилась к нему на шею и заплакала. Она так счастлива. Она уедет вместе с Лёней.

Она целовала его лицо и. как безумная, шептала слова любви. Мужики молча за столом наблюдали за этим. Никто не высказывал комментариев, не хохмил, не смеялся.

Так Нина попала в город. Лёня уже как два года развелся и жил один в однушке. При разводе они разменяли трехкомнатую квартиру на двушку и однушку. Детей у них не было.

Через месяц она написала письмо родителям, но обратного адреса не указала. Боялась, что Генка может приехать на разборку. Ответное письмо она получила на почте до востребования». Мать ее ругала последними словами, писала о том, что вся деревня осуждает ее. Бросить семью, ребенка и уехать с первым попавшимся мужиком. Нина ответила: «Мама! А то, что он бил меня смертным боем, это ничего? А то, что синяки не успевали сходить? И вот это я всё должна была молча терпеть только потому, что девчонкой совершила дурость и вышла за него замуж? И вы меня не остановили. А теперь я нашла настоящего мужчину, полюбила его, он умный, скромный, заботливый. А главное он любит меня и всё готов сделать для меня. Вы осуждаете меня за мое счастье. Вам лучше было бы, если я ходила в синяках и со слезами на глазах, если бы я босиком зимой прибегала к вам искать спасения? Антона я не брошу. Немного погодя заберу его».. Но «немного погодя» затянулось.

Через год мать написала, что Генка пьяный упал с комбайна и грудью прямо на штырь, который пробил грудь насквозь. По дороге в больницу умер в машине. Вот и допился! После этого Нина зарегистрировалась с Лёней и взяла его фамилию. И она была уверена, что наконец-то обрела счастье. Леня даже не умел ссориться и почти никогда не сердился. Одно только огорчило ее, что они не могут иметь детей. Но потом и это приняло как должное. Про Антона она не заикалась, не зная, как Лёня отнесется к тому, чтобы забрать его к себе. Да еще и неизвестно, как у сына могли сложиться отношения с отчимом. Всё-таки он уже не был малышом и кое-что начинал понимать.

Время от времени она посыала родителям деньги. Родственники осуждали ее. Но она на это махнула рукой. Если вы не можете понять таких простых вещей, то это ваши ппрблемы. «Пошли они в пим дырявый!»

Лёня как-то за ужином заявил, что он нашел хорошую работу. Сколько же можно сшибать копейки? Но работа эта не здесь, а в Норильске, это за полярным кругом. Но зато платят очень хорошо.

— Я знаю, где Норильск. По географии у меня была пятерка. Но тебе придется снимать квартиру?

— Нет. Я там буду жить в общаге. Квартиры там очень дорогие. Общага же бесплатная. Работа там вахтовым методом. Три месяца работаешь, месяц дома. Вполне неплохо. Это за год получается я три месяца буду дома. А тут и отпуск меньше месяца.

— Мы же будем разлучаться на три месяца! — ужаснулась Нина.

— Ничего страшного. Разлука укрепяет любовь. К тому же есть мобильная связь. Мы не только будем слышать друг друга, но и видеть, вместе проводить досуг, смеяться над одними шутками. Каждый день мы будем видеться друг с другом, как будто и не расставались.

Работа была непыльная. Он выучился на оператора. Сидел за пультом. А деньги капали хорошие. Уже через год они переехали в трехкомнатую квартиру, которую взяли по ипотеке. И теперь Нина обустраивала квартиру, делала ремонт, приобретала мебель. На следующий год Лёня пригнал иномарку. Нина отучилась и получила права. Теперь она позабыла, что такое общественнный транспорт. Даже по магазинам ездила на машине. Еще через год купили дачу. Когда Лёня приезжал в отпуск, то возился с ремонтом в квартире или что-то делал на даче. Руки у него были золотоые. Готовил свои фирменные блюда. Месяц, когда он приезжал домой, был для них медовым месяцем. Нина расцветала, порхала, делилась своим счастьем с подругами. Время от времени по вечерам они устраивали романтический ужин при свечах с хорошим вином. Она одевала свое лучшее платье, а под ним было сексуальное белье.

Они обустраивали квартиру, работали на даче, ходили в кинотеатры, на хоккей, ездили на рыбалку. Порой ночевали в палатке у реки. И встречали рассвет. Нина считала себя счастливой и не хотела верить в то, что когда-то это счастье может закончиться. Нет! Это может быть с кем угодно, только не с ней.

–

В этот вечер она вернулась домой в расстройстве чувств и злая и хотела рассказать Лёне, какой козел у нее начальник и какие стервы у нее коллеги, и дуры такие, что еще поискать таких надо. То, что она увидела, заставило ее забыть об этом. Возле дивана стояла большая сумка, с которой Лёня ездил на вахту. Но, может быть, Лёня просто хотел ее проветрить?

— Это что такое, мой сладенький?

— Я уезжаю, — буркнул он и отвернулся к окну.

Что можно увидеть в этом чертовом окне? Почему он не смотрит ей в глаза? Неужели? В глаза не смотрят, когда чувствуют за собой вину. Неужели он ей изменил? Лёня был не такой. Он не способен на измену. И он любит ее. Она нисколько не сомневалась в этом. Нет! Здесь было что-то другое. Но что? Она терялась в догадках

— Уезжаешь? Тебе же только через неделю на вахту.

— Нина! Давай присядим! Спокойно поговорим.

Он первым сел на диван, ногой отодвинул сумку, в которой лежало его нижнее белье, выстиранное и поглаженное.

Произошло что-то серьезное, что угрожает ее счастью.

— Нина! Ты красивая баба, — проговорил он глухо и потупившись, как школьник, которого вызвали отвечать невыученный урок. — Извини! Женщина. Ты умная. И хозяйка ты хорошая. Я люблю тебя. Поверь! Люблю! Но я должен сказать об этом. Я долго собирался сделать это. Но я не могу больше. Ты никогда не закрываешь рта. Тебя несет, несет и несет. Телевизор смотреть не возможно, потому что ты постоянно и всё комментируешь.

— Но, милый мой, сладенький Лёнечка, я привыкла всегда высказывать своё мнение.

— Дай мне сказать! Раньше я мог хоть на хоккей пойти, отвести душу. Но сейчас ты идешь со мной. Ты стала заядлой болельщицей и кричишь громче всех на арене и беспрерывно комментируешь.

— Но…

— Помолчи! Весь матч ты не закрываешь рта: визжишь, орешь, прыгаешь, ругаешься. Раньше я мог хоть пойти на рыбалку, посидеть в тишине. Но теперь и ты стала заядлой рыбачкой. И весь берег оглашается твоим воплем, если ты поймашеь рыбку.

— Но…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, что ты живешь моими интересами, моими увлечениями. Что мне интересно, то должно быть интересно и для тебя. Но я хочу и для себя оставить хоть что-то. Для себя одного. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не звонила мне на работу. У меня такая работа, что я не могу отвлекаться. Она требует всего моего внимания. Да и не скрою, что я не слушаю тебя. Просто мэкаю, бэкаю, хмыкаю, чтобы показать тебе, что я слушаю тебя. А на самом деле не слушаю. Телефон лежит в сторонке, а я продолжаю работать. Ну, такая у меня работа, что я не могу отвлекаться.

— Но…

— Помолчи! Ведь ты не можешь ни с кем вести диалога, беседы. Тебе нужно говорить одной. И ты никого не слушаешь. Главное, чтобы только ты говорила, не закрыая рта. На любую тему. Тебе без разницы. Если ты поздравляешь кого-то, то твое поздравление растянется на четверть часа. И это в лучшем случае. И от твоего поздравления никто не может получить удовольствия. Все устанут от твоего от тебя и будут ждать только одного, когда же ты наконец замолчишь. А ты не можешь замолчать. Ты всё знаешь. Ты можешь говорить на любую тему, даже такую, о какой ты не имеешь никакого представления. Скажи тебе «органическая химия» и ты полчаса будешь говорить об органической химии, ни аза не понимая в ней. Потом…