Человек с крестом

Вечер наступил как-то быстро и незаметно. Стирка сильно ее утомила, и Мария Ильинична решила сходить в парк, в кино. Она уже с полгода не видела ни одной картины.

«Выходит, я ищу смысла в жизни, — пришла в голову фраза из письма профессора. — Не смысла, а свое место в жизни ищу».

Запуталась она. Жизнь, будто поезд курьерски, мчится с бешеной скоростью мимо, а она стоит на полустанке и глазеет на него. Ей бы там, в вагонах быть, а она все размышляет — ехать ли.

Мысли ее вдруг прервал резкий стук в дверь.

— Входите! — крикнула Мария Ильинична, подумав, что идет врач. Она не сказала, что нигде не работает, и он выписал больничный лист. «Несет тебя нелегкая, — досадовала она. — В кино наверняка опоздаю…»

Но это был не доктор. В комнату вошел мужчина лет пятидесяти. Он показался Марии Ильиничне угрюмым, даже мрачным, но особенно ей не понравился его тяжелый и пристальный взгляд.

— Мария Ильинична? — настороженно спросил он.

Она ответила утвердительным кивком головы и молча рассматривала неожиданного гостя.

Мужчина протянул ей сверток.

— Что это? — удивилась она, не намереваясь принимать ношу гостя.

— Я живу поблизости от церкви. С батюшкой хорошо знаком…

Мария Ильинична вздрогнула, услыхав слово «батюшка», и эта ее реакция, кажется, произвела на гостя благоприятное впечатление. Он едва приметно усмехнулся, что не укрылось от Марии Ильиничны.

— Говорю, с батюшкой знаком… — повторил гость, будто пароль произносил. — Отец Василий просил передать вам…

— А что тут? — спросила Мария Ильинична, чувствуя, как в ней закипает негодование.

— Не могу знать. Мне поручили передать сверток и вот это письмо. — Он с резким пристуком, будто играл в домино, бросил письмо на тумбочку, где находились ее туалетные принадлежности. — Батюшка сказал, чтобы я передал все это вам и подождал ответа.

Мария Ильинична глубоко вздохнула и вздрагивающими пальцами взяла конверт.

Письмо было написано на знакомой ей машинке.

«Многоуважаемая Марьюшка!

С печалью в сердце узнал я о твоей болезни. Скорблю и молюсь о твоем здоровье. Я тоже приболел, но меня больного по срочному делу вызвали в область. Не успел даже сообщить тебе и проститься, поэтому и ничего не слышал о твоей хворобе.

Приехал часа три назад и тут же узнал, что никто из моих людей тебя не проведал, не помог. Простить себе не могу этого. Ты уж бога ради не сердись, Марьюшка, мы все уладим.

Сам я днем никак прийти не мог, опасаясь лишних разговоров. Прости меня, Марьюшка, великодушно. Прошлый раз ты забыла сумочку. В ней ты найдешь подарок, только не от меня. Три тысячи рублей посылает известное тебе лицо в знак особой признательности и благодарности. Ты должна помнить, за что. От меня подарок особый, в том не сомневайся.

Жду тебя, Марьюшка, часов в 9-10. Есть очень важный разговор. Важный для нас. Я привез большие новости. Надо посоветоваться, и решить, как лучше поступить. Объясню подробней при нашей встрече.

Обнимаю тебя и жду с нетерпеньем.

В. П.»

— Ишь как! Ждет с нетерпением, — не выдержала Мария Ильинична. — Ну пусть подождет. Может, и дождется.

Мария Ильинична почти вплотную подступила к посыльному, не шелохнувшемуся при ее приближении, и почти крикнула ему в лицо:

— Наплевать мне на деньги, на всех преосвященных и на всю вашу братию. Понятно?

Но гость и бровью не повел.

— Вы не кричите, почтенная, — спокойно изрек он мрачным голосом. — До ваших с батюшкой шуров-муров, — он покрутил рукою в воздухе, — мне нет никакого дела. А сверток вы возьмете. Нести его обратно я не намерен. Я вам не Ванька-побегушка.

— Ничего я не возьму!

— Возьмете.

— А я говорю — не стану прикасаться к вашему свертку.

— Мне что за дело. Не прикасайтесь. Там ваша сумка. Вот она! — Странный гость быстро развернул оберточную бумагу, извлек ее сумку, забытую у отца Василия, и небрежно бросил на постель. — Что передать батюшке?

Вместо ответа Мария Ильинична схватила, сумку, молча осмотрела ее, будто не веря, что это действительно ее вещь, и только потом подмяла глаза на мужчину.

— Передайте вашему батюшке: мне переслали из редакции ответ ученого профессора, и я сегодня же напишу ему ответ.

Мария Ильинична оделась, взяла в руки сумку и-молча направилась к двери. За ней так же молча двинулся мужчина. Она закрыла дверь на ключ, сунула его в карман и обернулась к гостю.

— Мне больше нечего вам сказать. Я иду в парк, в кино. А вечером обязательно сяду за письмо.

— Так и передать батюшке? — насмешливо осведомился он.

— Чего вы ухмыляетесь? — опять вспыхнула Мария Ильинична. — Думаете, впустую говорю?

— Я вам не советую грозить батюшке. Вы его плохо знаете, — тихо и очень серьезно сказал мужчина. — Так что передать отцу Василию?

— Что слышали, то и передайте, — упрямо сказала она и, резко повернувшись, направилась к калитке.

Мария Ильинична быстро шла по улице, независимо помахивая сумочкой, и думала о письме: деньги, прислал сам преосвященный, за «особые» услуги. Она раскрыла сумку. Ого! Купюры только сторублевые.

«Заметались… — со злорадством подумала она. — Уж, конечно, им-то известно о статье. Они думают, что я ничего не знаю. Но погодите. Я вас выведу на чистую воду…»

Наступал вечер, тихий, теплый. Солнце еще висело над горизонтом, красное, затуманенное. С лугов полз туман; он прибивал поднятую за день пыль на улицах и как-то скрашивал, смягчал контуры домов, выступающие на фоне чистого, истомленного и будто выцветшего за день неба.

Мысль, что она идет в парк, заставила улыбнуться Марию Ильиничну. Сейчас там очень хорошо. Она побродит по аллеям, вспомнит их прогулки с Андреем, отдохнет.

Мария Ильинична с наслаждением отдалась мыслям о прошлом. Думала и улыбалась. И вдруг она совершенно отчетливо услышала голос Андрея, который рассказывал ей историю этого парка и города Петровска.

Город этот основал молдавский господарь Дмитрий Кантемир, который в конце семнадцатого или в начале восемнадцатого века, с целью вырвать Молдавию из-под власти Турции, подписал с Петром Первым договор и присоединил Молдавию к России.

Царь присвоил Кантемиру титул князя, произвел его даже в сенаторы и подарил имение. Это имение и есть нынешний город, а тогда это был небольшой поселок.

Здесь Кантемир построил дворец, вот эту церковь («Будь она неладна!» — с отвращением подумала о ней Мария Ильинична) и заложил сад в десять или двенадцать гектаров, — цифру Мария Ильинична точно не помнила. Этот кантемировский сад и есть предок нынешнего парка. После смерти Дмитрия Кантемира его сыновья обнесли сад и дворец огромной стеной. На ней были башни, бойницы. Кое-где они сохранились еще и до сих пор.

Андрей рассказывал Аварии Ильиничне, что один из сыновей Дмитрия, Антиох, стал известным русским сатириком. Андрей показывал ей учебник русской литературы, где целая глава была посвящена Кантемиру.

Она радовалась вместе с Андреем.

«Наш, петровский. Вот здорово-то!»

С петровским парком было связано еще одно воспоминание. Когда она еще была девчонкой, родители взяли ее в город, на базар. Маше надоела сутолока, и она пошла бродить по улицам. Долго ходила, пока не забрела в парк. Ом ее околдовал. Деревья высокие-высокие и высажены в длинные-предлинные ряды по обе стороны дорожки. Сплошные зеленые стены из деревьев. И трава в парке высокая, густая.

Когда Маша устала карабкаться с какими-то мальчишками на красную каменную стену, она отделилась от шумной оравы, забралась в траву под высокие деревья и уснула.

Отец и мать с ног сбились, разыскивая ее по городу, а она спокойно спала в это время в парке до тех пор, пока ее не разбудили звуки духового оркестра. Ее заметил милиционер и доставил в отделение милиции, где уже было известно о ее исчезновении.

Мария Ильинична любил§ этот парк. Достаточно побывать в нем один вечер — и уж Потом на целый месяц при одной лишь мысли о нем сладко кружилась голова, в ушах звучали мелодии то духового оркестра, то баяна вместе с тихой, чуть грустной песней, доносившейся откуда-то с лугов; то вдруг парк наполнялся хрустальными звуками рояля, которые лились и лились из репродуктора, упрятанного где-то в ветвях деревьев. Ей вспомнилась любовь, тайные встречи с Андреем. Воспоминания об этих счастливых днях заставляли бешено колотиться сердце.