Страница 53 из 55
Настроение было гаже чем тогда, когда остался без мамки впервые — хотелось надраться, врубить погромче что-нибудь тоскливо-депрессивное и подвывать в унисон. В меру возможностей, учитывая отсутствие голоса и слуха — желательно без свидетелей. Вспоминал разговор с приехавшим вчера братом и непроизвольно краснели уши и суицидальные мысли накатывали по новой…
— Здорова, герой хуев, — без всякого уважения к статусу пациента поздоровался Серёга, поудобней устраиваясь на нещадно заскрипевшем стуле, — мне вот только не надо сейчас затирать о своем беспримерном подвиге, как ты случайно заметил двух подозрительных типов, отирающихся у забора. Ночью он заметил, как же! Да ты в компьютер уткнешься, ни рассвета, ни заката не замечаешь, не говоря уж о том, чтоб рассмотреть что-то за оградой! Там и освещения нет, что ты там разглядывать мог?
— Вот ты как был ментом, Серёга, так им и остался, никакого доверия к людям! — Обиделся Егор. — А меня чуть не убили!
— Вот если бы убили, я пиздец как горевал, — утешил его брат, — а раз живой, давай колись. Мне картину преступления составить надо, с убиенными тобой все выяснили. Один из них сын бывшего старосты, которого нашими стараниями на каторгу отправили, второй его дружок собутыльник. Тут вопросов нет, картина логичная, мотивы и побуждения ясны, обычная месть. Мне вот непонятно, как ты за километр от Известкового оказался, здесь вот прямо все не сходиться, — участковый пытливо посмотрел на Егора. — мне только не ври, я ведь тебя как облупленного знаю. Вот если бы ты в соседнюю деревню ночью поперся мак с чужих огородов дергать, не усомнился ничуть. А следить за кем-то, да ещё километр за ними красться — пиздежом попахивает.
— Людям свойственно меняться! — Запальчиво возразил Егор и сам поморщился, так это фальшиво прозвучало. — Ну вот чо тебе надо, Серёга, всё же хорошо кончилось!
— Очень замечательно! — Не удержался брат. — Двоих на погост свезли, третий на больничном, чудом жив остался. А, я же вчера ещё третью привез, имя Ульяна тебе о чем-нибудь говорит? Моя интуиция в мегафон кричит. что без неё в этом деле не обошлось…
— Как привез, я же её не трогал даже… — Растерялся Егор. — Что с ней!?
— Да хорошо у неё всё, повесилась в сарае на вожжах, никаких проблем зато больше нет. Я сейчас заходил, узнавал у врачей, там пятый месяц беременности был.
— Это не я! — Стал отпираться Егор. — Это была минутная слабость и ничего у нас не было!
— Это понятно, — согласно кивнул брат, — когда бы ты успел, она с сыном старосты гуляла. Родственники обмывали, пузо обнаружили. Таких за церковной оградой хоронят, без отпевания, я и договорился, чтоб нам отдали. И врачи давно бабу для вскрытия просят, и хороним мы всех на одном кладбище, пообещал родным что пономарь наш проведет обряд погребения как полагается. Ну так что, дальше будешь дичь про свой проявленный героизм затирать?
Егор потрясенный внезапной и неожиданной смертью Ульки — рассказал всё не таясь. Серёга только хмыкал и уточнял детали. Под конец заключив: «Я так и предполагал, там хоть и затоптали все на месте, но понятно было, что тебя врасплох застали, как щенка. А ведь сколько раз говорил — не считайте предков глупее себя. Тебя ваще как пацана развели, на мордашке смазливой! Ты её и пощупать даже не успел, я так понимаю, раз про живот не в курсе? Ладно, для общественности пусть твоя версия останется, исключительно, чтоб вам с Ксюхой личную жизнь не портить. А ты в следующий раз головой думай, а не тем, что ниже, понял?!» Оконфузившийся Егор пробормотал, что давно всё понял и осознал и даже выводы сделал. На что брат риторически заметил, что свежо предание и неизвестно — исправляет ли таких могила…
— Ах да, — спохватился собравшийся было уходить участковый, — это что за самодеятельность такая с неоязычеством, вы там чо с Федусом, по целой курите?
— Это спонтанно как-то получилось! — Заворочался на кровати Егор, не зная куда деваться. — А чо он, в натуре!?
— Отец Гнидослав же не сукой оказался, молчать не стал! — Обрадовал Егора Серёга. — На второй день всё Пантелею выложил! Сейчас мало того, что пост не соблюдает, так меня одолел, когда у нас по расписанию обряды! Особенно свальный грех его интересует, до чего ушлый поп!
Егор вскипел от негодования, на кого, интересно — нацелился батюшка: «Надо было валить сластолюбца этого! Картечи ему в брюхо, а не оргию!»
— Завалить всегда успеем, — притушил праведный гнев брата участковый, — ладно, тут хоть ты опять накосячил, но нет худа без добра. Пантелей, оказывается, сам каким-то боком к старой вере неровно дышит, так что жди в гости его. А с ним пару десятков верных людей, которым это православие тоже не в жилу. Считай, у нас костяк тайной организации складывается и лично преданных нам людей, чисто спецназ. Там такие орлы, что придавить кого или вырезать, как высморкаться. А ты давай завязывай со своей спонтанностью и закидонами, а то непонятно, кто у вас в семье беременный, ты или Ксюша! — Подколол на прощание Серёга. — Давай выздоравливай, герой!
Сейчас вот, вспоминая вчерашний пережитый позор — Егор с грустью смотрел в окно. Дети выбегали на переменах, загрузившиеся в овощехранилище грузчики заехали перед отъездом и сейчас перешучивались с вышедшим покурить дежурным казаком. О чем шутили — было не слышно, но судя по оживленной мимике — о вечном и актуальном от каменного до двадцать первого века. «Камеди клаб гребаный!» — С досадой выругался на чужое веселье Егор и придерживая на всякий случай повязку на животе — вернулся на кровать. Там отвернулся к побеленной стене и негромко запел:
Приступ самобичевания и самоуничижения купировала пришедшая перед обедом племянница, позвякивая биксой с многоразовым шприцем, Егор заранее поежился и напрягся.
— Чо воешь то, дядька? Такой большой, а уколов боишься? — Участливо поинтересовалась Маня. — У нас сейчас трупы восстанут в прозекторской от твоих заклинаний.
При упоминаниях о прозекторской Егор затравленно посмотрел на Маню. Та, что-то почувствовав — поставила на тумбочку поднос с приготовленными для инъекции причиндалами и присела на кровать, приложив ладонь ко лбу дядьки:
— Ну что тут у тебя случилось, температуры нет вроде, ты чего такой весь не в себе?
— Эх, Маня, ничего то ты ещё не понимаешь в жизни, — Егор обнял любимую племяшку, — а это такая штука сложная и безжалостная…
Маня, вопреки утверждению дядьки — в жизни уже кое чего понимала, поэтому подластилась к дядьке и вызвала его на откровенность. Размякший от участия Егор выложил ей, от чего это у него депрессия такая.
— Мда, Егор, — вынесла вердикт Маня, позабыв про воспитание, — мудак ты редкостный конечно. Надеюсь, у тебя ума хватит перед Ксюшей не каяться? Она то простит, но осадочек останется! Давай, снимай штаны!