Проклятое правое дело

— Если все так, уважаемый агент Секретной службы — сглотнув, начал Лукас. — Покажи медальон.

Сейчас капитан больше всего жалел о том, что не отослал своих подчиненных за дверь, когда об этом просил пленник. Сделай он это и решить ситуацию можно было бы с минимальными потерями. Да, неподобающее обращение с агентом Секретной службы в любом случае сулило неприятности, но наедине с агентом Лукас решил бы этот вопрос. Отступить же перед подчиненными ему не позволяли собственная гордость и страх потерять положение. Капитан не мог признать ошибки, ведь его решения здесь – закон, его слово – последняя инстанция. Показать слабость – значило открыть врата для бунта, пусть даже самого малозначительного.

— Мой медальон в левом кармане внутри куртки, — спокойно ответил Седрик.

Капитан кивнул подчиненным и один из них полез к Седрику за пазуху. Ничего не найдя на ощупь, он склонился над пленником и еще раз тщательно проверил внутренние карманы.

— Здесь ничего нет.

На лице Седрика отразилась растерянность, а Лукас облегченно выдохнул. Отсутствие медальона вернуло ситуацию в первоначальные рамки – солдаты гвардии поймали подозрительного человека и привели его на допрос к капитану. Ничего необычного.

— И где же твой медальон, уважаемый агент Секретной службы, — издевательски начал капитан. — Потерялся?

Седрик молчал. Золотой медальон агента был единственным материальным доказательством его причастности к Службе. Стремясь быстрее нагнать Бланша, он покидал место своего излечения втайне и спешке. Поэтому, найдя одежду и оружие в целости на сундуке возле кровати, он и подумать не мог, что лекари Службы обыскали его и, вероятно, изъяли часть имущества. Скорее всего, медальон забрали для сохранности, а не со злым умыслом. В первые часы лекари вообще не были уверены, что Седрик выживет.

— Что же нам с тобой делать? — капитан забарабанил пальцами по столу.

— По правилам в такой ситуации вы должны вызвать сюда местного куратора Секретной Службы – Годрика Воссалино, — отчеканил Седрик. Он не был лично знаком с местным куратором, но знал его имя и смог бы убедить его в своей принадлежности к Службе.

— По правилам? — усмехнулся в ответ Лукас, который точно знал, что ненавистный коллега сейчас недоступен, так как уехал вместе с Бланшем. Отсутствие медальона в такой ситуации освобождало капитана от любой ответственности за неподобающее обращение. К тому же Лукас уже не верил, что перед ним действительно агент Секретной службы. Слишком он был молодым и щуплым.

— А ты слышал что-нибудь про Золотое правило? — с улыбкой спросил он.

— Что еще за Золотое правило? — непонимающе ответил Седрик.

— Золотое правило звучит так: у кого золото, тот правила и устанавливает! — капитан засмеялся, довольный своей любимой шуткой. Солдаты поддержали его противным гоготом. Седрик поморщился.

— В наших краях – только так! — Капитан развел руками, все еще улыбаясь.

— Раз ты так уважаешь золото, — протянул Седрик. — Значит, мы можем как-то договориться?

Капитан погладил усы. Лжеагент одет был довольно прилично. Хрен знает, чем он занимался на самом деле, но явно не страдал от бедности. К тому же он сам предложил договориться, так что если взять с него денег и выдворить за пределы города, то никакого вреда не будет.

— Конечно, можем, уважаемый агент! Ты заплатишь нам и навсегда свалишь из Сторса!

— С удовольствием! — вздохнул Седрик, который действительно не хотел бы сюда возвращаться.

— Сколько у тебя с собой?

Солдаты обыскали Седрика, выгребая буквально все из его карманов. Так, на столе, помимо всякой бытовой мелочевки, оказалось десятка два медных коперов и серебряный аргент.

— Нет, уважаемый, так не пойдет, — разочарованно произнес Лукас.

Седрик снова вздохнул.

— В правом сапоге, под стелькой в каблуке лежит золотой аурон, — пробурчал Седрик. Отдавать заначку не хотелось, но выбора не было.

— Вот это другое дело! — весело присвистнул Лукас, кивнув одному из солдат. Тот схватился за сапог Седрика.

Когда аурон оказался в руках Лукаса, он снова усмехнулся, обдумывая, на что потратить эту неожиданную прибыль. Разглядывая монету так, словно она могла что-то рассказать ему о своем предыдущем владельце, он откинулся на спинку стула.

— Ладно, убирайся. Но помни, если ты еще раз попадешься мне на глаза – тебе несдобровать.

…

«Драные солдафоны!»

В Сторсе Седрик не в первый раз столкнулся с тем, что военачальники на местах превращают вверенные им территории в источник личного обогащения. Он уже видел, как капитаны и даже майоры королевской гвардии из защитников порядка в буквальном смысле превращались в тех, от кого они этот порядок должны защищать. Во многих землях люди уже давно боятся попасть в руки гвардейцев едва ли не сильнее, чем в руки бандитов.

Такое положение, конечно, ослабляет государство, но оно во многом выгодно Секретной службе: ее агентам проще добывать нужную информацию, есть возможность для манипуляции людьми, появляется множество рычагов давления, почти любого можно просто купить или использовать втемную. Раньше Седрик видел за этим не бреши в системе, а преимущества и возможности для своей работы. Но сейчас… Сейчас, размышляя о ситуации через призму знаний о предстоящей войне, Седрик приходил в ужас.

С одной стороны, он был частью Секретной службы, организации, которая пыталась укрепить государство изнутри, исправить ошибки и найти путь к возрождению. С другой стороны, он понимал, что многие из действий Службы, включая его собственные, неизбежно вели к дальнейшему разложению, к разрушению того немногого, что еще оставалось от идеалов Союза. Он чувствовал себя частью какого-то мрачного театра, где каждый актер играет свою узко прописанную роль, вместо того, чтобы думать и жить самостоятельно.

Самое страшное заключалось в том, что королевская армия по сути, утратила свою боеспособность. Да, в столице и Герцогстве стражей еще остались боеспособные полки, но ведь в целом военная машина Союза разваливается! Ценности, на которых изначально зиждился Союз четырех – изжили себя. Король, некогда горевший идеей объединения, давно умер, а его наследники оказались расчетливыми чинушами.

На заседаниях Большого и Малого советов все еще звучат речи о величии, чести и единстве. Гвардейцы все еще приносят клятву верности короне, произнося заученные слова и следуя ритуалам. Внешне может показаться, что все обстоит по-прежнему. Но изначальная концепция Союза выродилась. Произносимые слова более не соответствуют действиям. Да что там, произносимые слова более не понимаются даже самими произносящими! Люди не осознают смысла изначальных идей и сокровенной сути ритуалов, для них это просто антураж, красивые декорации, которыми можно поучать других и оправдывать свои действия, исказив истинный посыл. Аристократия еще держится за традиции, пытаясь передать своим детям опыт поколений через воспитание и образование. Но этого недостаточно для такой большой страны. Идея, что выступала связующей нитью для первых поколений граждан Союза – мертва.

Сам фундамент Союза истончился, превратившись в полую опору, которая рухнет при первом же серьезном воздействии извне. Армия Союза – неповоротливая, неуправляемая, плохо обученная и давно забывшая, как воевать. Но при этом – огромная. А значит, ежегодно поглощающая несчетные тысячи и тысячи золотых ауронов. Но и эта золотая река с каждым годом мелеет. Не потому, что золота у истоков становится меньше, а потому, что все больше ручейков и ответвлений уводят золотой поток в стороны от конечной цели.

Будь армия Союза в своей лучшей форме – победить в предстоящей войне можно было бы быстро. И даже переносные источники не имели бы значения. Но с армией в ее текущем состоянии война будет долгой и кровавой. Противостояние затянется на несколько лет, в течение которых погибнут тысячи людей. И они будут гибнуть до тех пор, пока философы и маги не перепридумают Союз, пока не вдохнут в его концепцию новую жизнь. Они будут гибнуть, пока молодые гвардейцы вновь не увидят смысл в своих клятвах. Они будут гибнуть, пока не появится лидер и Союз не оживет вновь.