Страница 3 из 71
— Это точно. Зэчары в Москву попрут. В большом городе затеряться легче. Запрыгнут в какой-нибудь товарняк. Доедут до первой товарной станции — и ищи ветра в поле. А нас к ночи комары сожрут, — авторитетно заявил Гном, показывая расчесанную руку с пунцовым свежим укусом.
Кудрявый не сдержал улыбки. Уж слишком комичной выглядела жалоба гиганта. Старлей понимал, как тягостно для собровцев безделье, они привыкли к молниеносным операциям, стремительным броскам и рискованным акциям. Перекрывать собровцами глухие дороги все равно, что с волкодавами ходить на утиную охоту — понта много, а эффект нулевой. У каждого свое предназначение. Но кабинетное начальство распорядилось по-своему.
Хлопнув великана по плечу, старлей пошутил:
— Переходи на дешевые сигареты. Без фильтра. Комаров от их вони тошнит. А вообще, Гном, у тебя кровянки, что пива в бочке. На всех подмосковных кровососов хватит и еще останется.
Боец элитного спецподразделения милиции отреагировал на шутку старшего группы с детской непосредственностью. Он шмыгнул носом, опустил закатанный рукав и, аккуратно забычковав окурок о ствол сосны, уверенно заявил:
— Все-таки, командир, у нас дело через задницу делается. Что в Чечне что здесь. Одна бестолковка по жизни.
«Совсем мои пацаны скисли. Может, кислород по мозгам бьет. А может, как у меня дома, наезды достали. Жены рассчитывали прибарахлиться за боевые. И действительно, что за жизнь. Облом за обломом».
Мрачные мысли долго еще вились в голове у старшего лейтенанта Кудрявого.
Деревья жалобно заскрипели под внезапно налетевшим порывом ветра. От неприятного, режущего ухо звука старлей поежился. Потом выпрямился и посмотрел на дорогу. Реакция командира не осталась незамеченной. Вставший рядом Гном настороженно спросил:
— В чем дело?
— Кажись, тачка к нам катит, — прислушался старлей.
— Ничего не слышу.
Ветер усилился. Кроны деревьев заколыхались, как морские волны.
— Показалось, командир, — уверенно произнес боец.
Старший дозора отвернулся от дороги. В минуту опасности слух, зрение и даже обоняние обостряются. Это Кудрявый знал по личному опыту. Когда человек мается от безделья, в мозгу возникает то, что сейчас принято называть глюками. Кудрявый не любил этого слова из жаргона наркоманов. Но еще больше не любил ошибаться.
Поправив берет, он повернулся к подчиненному:
— Ладно, Гном. Жми за нашим лесным братом. Скажи Жирафу — пусть возвращается. Не хрен нам тут ловить. Запакуемся в «уазик» и будем кимарить.
Услышав это, великан приободрился, перехватил автомат с укороченным стволом и, широко улыбаясь, сказал:
— Толково придумал. Скоро дождь польет. А под шум дождя особенно сладко массу топить… Так я рванул за Жирафом?
Старлей машинально кивнул, но тут же жестом остановил бойца. Из кустарника, где находился в дозоре долговязый собровец, донесся звук, похожий на уханье филина. Это был условный сигнал, отработанный еще во время первой командировки на войну.
— Стой. Кажись, к нам гости, — полушепотом произнес старлей.
Охотничий азарт мгновенно передался гиганту, гном отпрянул к обочине и махнул рукой четвертому собровцу, сидящему под разлапистой сосной:
— Давай к нам. Гости пожаловали.
Тот, быстро поднявшись, присоединился к товарищам.
Вскоре из-за поворота показался джип. Машина уверенно двигалась по лесной дороге до тех пор, пока собровцы не вышли на свет. Заметив патруль, водитель стал притормаживать.
— Эге, а водила-то дерганый, — пробасил Гном.
— Тачка дорогая. А по лесу разные люди шныряют. Может, испугался, — предположил товарищ.
Старлей Кудрявый в беседе не участвовал. Он смотрел на приближающийся автомобиль, стараясь разглядеть за лобовым стеклом лицо водилы. Особых надежд собровец не питал. Во-первых, слишком близко до места аварии. Захвати беглецы машину — не стояли бы так долго на месте. Во-вторых, машина слишком заметная. Для поездки в Москву зэки выбрали бы что-нибудь попроще. Хотя всякое может случиться. Для изнывавших от скуки собровцев проверка, помимо исполнения служебных обязанностей, будет еще чем-то вроде развлечения.
— Крутой мужичок, — вздохнул Гном, сумевший с приличного расстояния определить марку машины. — На такой телеге по лесным кочкам рассекать… Башлей, наверное, выше головы, если тачку не жалеет.
— Джип для таких дорог и предназначен, — уточнил четвертый патрульный.
— Это на Западе. А у нас по полям и лесам на «козликах» и «Нивах» ездить удобней. Еще лучше на гусеничных тракторах, — не унимался Гном.
Командир поднял руку. Остальные мгновенно замолчали. В поведении водителя явно чувствовалась нервозность. Он оставался невидимым, но машина выдавала его с головой. Джип завихлял, словно пуганый пес.
— Похоже, парень пробовал развернуться. Не хочет с нами встречаться, — безошибочно определил старлей.
Бойцы как по команде закивали. Они привыкли доверять интуиции командира. Кудрявый редко ошибался. Может, дело выеденного яйца не стоит. Какой-нибудь «крутой» отдыхал с подругой на природе, выпил для кайфа, а теперь испугался, напоровшись на патруль. А может, все по пословице: на ловца и зверь бежит. Как бы то ни было, старлей к каждому заданию подходил ответственно. После нескольких командировок в Чечню он твердо усвоил, что расслабляться нельзя ни на секунду. В любом серьезном деле мелочей не существует.
Повернувшись к великану, он отрывисто приказал.
— Гном, давай к «уазику». Заведи и будь наготове. Если что, действуй без команды.
Гигант понимающе выдохнул:
— Есть, командир.
Достав из нагрудного кармана рацию, старлей вызвал лежавшего в дозоре долговязого:
— Жираф, оставайся на месте. Не высовывайся. Мне что-то гости не нравятся. В случае чего, знаешь, что делать.
Черная пластмассовая рация в руках у старлея забулькала ворчливым голосом дозорного:
— Понял. Буду действовать по обстоятельствам.
Старлей шагнул навстречу приближающейся машине. Пальцы сами сняли «калашников» с предохранителя. Правая рука по привычке обхватила рукоять со спусковым крючком. Старлей Федор Кудрявый был готов к любым сюрпризам.
Когда до людей в черной униформе оставалось метра четыре, Трифон запустил правую руку под пиджак, точнее, под левую подмышку. Музыка заглушила сухой щелчок. Пассажир напрягся, но виду не подал и с деланым безразличием сказал;
— Трифон, не глупи. Можешь нарваться на крупные неприятности. И я с тобой за компанию.
Округлив глаза, верзила уставился на Панфилова:
— Ты о чем?
— Зачем кобуру расстегнул? Не понимаешь, кто нас тормозит?
— Мужичок, сиди тихо. Твое дело сторона, — прошипел водитель и выругался.
Однако матерка Панфилов не слышал. Он во все глаза смотрел на старлея. В памяти всплыли картины из недавнего прошлого: продуваемый всеми ветрами блокпост, пылающая колонна, «вертушки» над гребнем гор.
«Ну что, летеха, вспомнишь, на чьей спине катался? Бывают же в жизни встречи…», — усмехнулся про себя Панфилов. Он сразу узнал собровца, которого подобрал у подбитого бэтээра. Казалось, это было совсем недавно. Обстоятельства заставили Константина Панфилова подписать контракт и отправиться в мятежную республику. Он ехал не за деньгами и не потому, что ему нравилось убивать. Он отправился заниматься тяжелой мужской работой туда, где никто не интересуется твоим прошлым. Но от прошлого не спрячешься даже на войне. Эту истину Панфилов понял не сразу.
Он выполнял идиотские приказы командиров, рисковал головой, не отказывался от опасных заданий. Но по жизни Панфилов был одиноким волком, не привыкшим играть по правилам стаи. Именно тогда, на отдаленном блокпосту, он понял это. Командир запретил выдвигаться на помощь попавшей в засаду колонне. Спрятавшись за бетонные блоки, укрывшись в блиндажах и окопах, отряд смотрел, как погибают федералы. Так длилось, пока контрактник Константин Панфилов не взял за грудки полного белобрысого майора, похожего на откормленного кролика.