Противостояние II

— Шестьсот с чем-то километров. И продолжалось всего десять с половиной секунд.

— Запас энергии кончился?

— Нет, не кончился. И не должен был закончиться. В этом и состояла суть эксперимента — проверить работу механизма автоматического пополнения энергии. Если мои расчёты были верны, шарик должен был бы существовать очень долго. Возможно, даже бесконечно долго. Я сам его уничтожил. Увидел, что началось на поверхности Плутона, слегка запаниковал и ликвидировал его. Отправил в нирвану.

— Там вода начала испаряться? — кивнула Марина.

— Нет, не вода. Там, по-моему, воды и вовсе нет. Только километровой толщины слои замёрзших газов. Когда я поджёг шарик, там сначала возникло несколько чудовищной высоты гейзеров, плюющихся на десятки километров в высоту жидкими газами, и, одновременно, эта жидкость начала интенсивно испаряться, переходя в газообразное состояние. Тут же задули ветры, начали образовываться смерчи. Ветры были настолько сильными, что в атмосфере летали целые горы ещё твёрдых газов. Короче, полный дезастер! Ад кромешный! В среднем на пару метров в глубину успело испариться, прежде чем я заметил, что происходит. Причём сразу на значительной площади. Несколько сотен тысяч квадратных километров было задето, никак не меньше. Но планета эта небольшая, — даже меньше Луны, — поэтому пятно получилось заметным… Его, наверно, скоро с Земли обнаружат. Новую статью по этому поводу напишут и диссертации будут защищать.

Они с Мариной помолчали, потом Наставник вздохнул и покачал головой.

— Опасный эксперимент, Саша… Это было неразумно…

— Я уже и сам понял, Наставник.

Думал, Марина рассердится ещё больше его, но она ободряюще улыбнулась мне и сказала:

— Опасный, но, мне кажется, не бесполезный. Этот опыт может нам пригодиться. Это же искусственное Солнце! Отнеси его от замерзающей планеты подальше, пусти по орбите, вот и будет на поверхности свет и тепло. И жизнь может продолжаться. Но в следующий раз, Малыш, выбирай для подобных экспериментов места где-нибудь ещё дальше. И уж во всяком случае не рядом с планетами Солнечной системы. И ещё: обязательно информируй предварительно меня или Рудольфа.

— Такую активность в космосе наверняка заметили с Земли, — согласно кивнул Наставник.

— Скорее всего нет. Я это учёл и зажёг его над обратной стороной Плутона. Земля при этом находилась в тени планеты. Так что ни в обычные телескопы, ни в радиотелескопы шарик не должно было быть видно.

— А ты сам где в это время находился, Саша? — спросил Наставник.

— Как где? Здесь. Вон, в том кресле возле камина сидел. Или на диване? Не помню точно. Неважно! Через смотровые окна за всем наблюдал. Зачем лететь на несколько миллиардов километров и мёрзнуть там, если то же самое можно проделать со всеми удобствами, сидя в кресле перед камином?

Наставник усмехнулся.

— Маленький ты ещё, Саша. Не взрослый. Ох, чувствую, сюрпризы ещё будут.

Я пожал плечами.

— Да, наверно, будут… А почему вы не спрашиваете, как мне удалось собрать тёмную энергию в ограниченном объёме? Как мне вообще удалось сконцентрировать её в одной точке? По-моему, это самое интересное! Создатель, когда готовил Большой Взрыв, тоже копил тёмную энергию в маленьком объёме. Тоже такой же шарик, как был у меня. И, если я правильно понимаю, процесс накопления продолжался довольно долго.

— Ну расскажи, — улыбнулась Марина.

— О, это вообще бомба! Я вообще, узнал о том, что «тёмная материя» и «тёмная энергия» — это одно и то же, только весной прошлого года. И узнал совершенно случайно. Прочитал в «Науке и жизни» статью про чёрные дыры Вселенной — по-моему, она именно так и называлась, — и заинтересовался. Залез в Книгу и испытал настоящий шок! Попутно узнал и о «тёмной энергии», и о той роли, какую чёрные дыры играют в поддержании здоровья Вселенной, и о том, что они, оказывается, являются превосходными клапанами, предотвращающими возможность новых Больших Взрывов. Чертовски простой и чертовски эффективный механизм, обеспечивающий саморегуляцию пространства. Ко всему прочему они же являются отличными терморегуляторами.

Наставник добродушно рассмеялся. Наверное, я говорил слишком эмоционально. Со мной такое иногда случается.

— Если это так просто, то, наверно, и я смогу понять. Расскажи-ка. Что такое к примеру «здоровье» Вселенной. Как это?

— Подождите, Рудольф, — внезапно вмешалась Марина, — пусть он сначала объяснит, что произошло с тем теннисным мячиком.

Она перевела взгляд на меня.

— Ты постоянно употребляешь термин «нирвана». «Я отправил то-то и то-то в нирвану». Объясни-ка нам, что ты при этом имеешь в виду? Только точно, без всяких буддистских абстракций. Что именно происходит с этим материальным объектом?

Я кивнул.

— Очень верный вопрос. До того, как я познакомился с «тёмной энергией», мне тоже было непонятно, что происходит с материей, когда я уничтожаю некий объект. Сейчас я предполагаю, что он при своём исчезновении не распадается на атомы, а просто-напросто обращается в энергию. Причём не в энергию в её бытовом понимании, а напрямую в «тёмную энергию».

— Ты это точно знаешь?

— Нет, не точно. Видеть тёмную энергию я не в состоянии. Логика подсказывает, что должно быть именно так. Откуда пришёл, туда и вернулся. Всё в этой Вселенной появилось из «тёмной энергии», и всё рано или поздно вернётся туда же.

***

Пришлось прерваться, потому что в голове у меня раздался голосок Антоши. Она вызывала меня.

— Я вам потом всё подробно объясню, Наставник. Антонина Успенская только что сообщила, что готова.

Марина кивнула и сказала:

— Веди её сюда, Малыш. Пока пусть здесь поживёт, в себя придёт, а потом решим, куда её определить. Подожди-ка! — Она спросила Наставника: Рудольф, вы хотите с ней познакомиться? Малыш представил бы ей вас, как друга нашей семьи. Если нет желания, то мы временно определим её в наш дом в Иркутске.

Наставник улыбнулся.

— Нет, отчего же? Давайте познакомимся. Мне кажется, это лишним не будет, — он кивнул мне, и я поднялся из-за стола. Иванка тоже подскочила, и мы с ней и с увязавшимся следом за нами Тишкой отправились в вестибюль…

Глава 30. Ультиматум

23апреля 1973 года

Марина посмеялась, когда я во всех деталях рассказал ей о своих злоключениях в отделе милиции города Вологды. Мы в тот вечер были в каминной втроём — она, я и Иванка. Антоши с нами не было. Она девушка скромная и даже застенчивая и к тому же быстро поняла, какую роль играет Марина в этом доме. Мне кажется, именно поэтому она старалась не мозолить Марине глаза без особой нужды. Завтракали, обедали и ужинали мы вчетвером, а потом Антоша уходила к себе и читала. Читает она много и с удовольствием. Это хорошо. Иногда они с Иванкой одевались и уходили на берег Уссури. Сидели там и разговаривали. Иванке она нравится, да и Антоша к ней тянется, хотя по возрасту немного старше её. Иногда и я присоединялся к ним. Катал их на лодке по Уссури.

Сегодня после обеда сидели мы с Иванкой в каминной за столом и рубились в шашки. Марина сначала расположилась в кресле у горящего камина, почитала газеты, но ей быстро надоело, и она присоединилась к нам. Вот тут-то она и попросила меня рассказать ей в подробностях происшествия того дня.

Потом заинтересовалась памятным столбом, который принц установил во дворе районной милиции, и попросила показать его. Прочитав надпись на бронзовой доске, которую сочинила её младшая дочь, она смешливо фыркнула, но никак не прокомментировала. Некоторое время рассеянно наблюдала за работой землекопов, которые уже неделю пытаются докопаться до основания столба. Краном его выдернуть они уже попробовали. Как и было предсказано, ничего у них не вышло. За малым кран не уронили. Гвоздь нужно выдёргивать за шляпку, как написано в инструкциях по выдёргиванию гвоздей, а не наоборот. Потом она зевнула в кулачок и сказала:

— А насчёт розыскных бюллетеней не беспокойся, Малыш. Я уже придумала, как от них избавиться. Давай-ка мы вот как поступим. — И начала рассказывать. Говорила она недолго — не больше десяти минут, — а закончила так: