Страница 22 из 86
— Ты сейчас на Ларису намекаешь?
Серёга молча кивнул. Он не мог говорить, потому что как раз затолкал себе в рот целый желток. Прожевав и проглотив, подтвердил:
— Вкусно... Да, на её приватную сферу, на твою, на мою... Тебе нужно переодеться, Юль. Как бы ты школьное платье не запачкала. Хочешь, я тебе какую-нибудь из своих рубашек выделю? Подвернёшь рукава и будет оно тебе, как коротенькое платье. Повесишь в шкаф на плечики и будешь переодеваться, когда ко мне приходишь. Как тебе идея?
Она улыбнулась ему и согласно кивнула. У неё рот тоже был занят. Вот почему она не может на него долго сердиться? Ведь ведёт себя порой, как законченный лопух. Семён Семёнович Горбунков! (1)
***
Она выбрала себе не новую байковую ковбойку в красно-голубую с чёрным клетку. Хотела примерить Серёгину голубую рубашку с жёстким воротником, но он отсоветовал. Говорит, отложи её в сторону, а когда в квартире будет жарко, тогда наденешь, а сейчас возьми что-нибудь более тёплое.
Посмотрел он на неё своими тёмными глазищами, когда она переодевшись из ванной вернулась, улыбнулся, и ей сразу так приятно стало. Подумала даже, да и чёрт с ней, с этой Ларисой. Даже если Серёга и темнит, то и пусть. Лариса — девушка и в самом деле красивая. Это так, но она-то ему тоже нравится! Вон как смотрит. Так приятно...
***
Серёга за письменным столом пыхтел над упражнениями по русскому, которые Юля ещё вчера вечером сделала, а она устроилась на его тахте с хрестоматией и зубрила отрывок из «Смерти поэта». Она первая не выдержала тишины. Соскочила с кушетки, потянулась, подошла к стулу, за котором сидел Серый, заглянула к нему в тетрадку. Ага, он уже заканчивает. Спросила:
— Серёж, давай музыку включим, а? Я что-то засыпаю уже...
Серёга кивнул, дотянулся до магнитофона — он в левом дальнем углу стола стоит — и включил кнопку «Сеть». Подождал немного, убрал громкость и пустил ленту. Она положила руки ему на плечи.
— Давай быстрее письменные заканчивай! Тебе ещё отрывок из стихотворения учить.
— Я уже...
— Уже выучил?
— Угу. Оно же короткое. Один раз прочитал и запомнил. У меня память приличная.
— Ничего себе приличная... — вздохнула она. — Мне бы такую. Она у тебя с детства такая или какие-нибудь упражнения по развитию памяти делал? Я слышала, бывают такие.
— С детства. Но такие упражнения и правда существуют, и я их знаю. Если хочешь, как-нибудь позанимаюсь с тобой.
Вместо ответа она наклонилась к нему, прижалась щекой к его уху, руками оплела его грудь и замерла. Серёга медленно голову к ней повернул, и она поняла, чего он хочет. Нежно-нежно, как в том сне с гитлеровцами и собаками, прикоснулась губами к уголку его рта. Как и во сне, Серёга перестал дышать и развернул голову ещё сильнее, выпрашивая настоящий поцелуй.
Не прошло и минуты, как она уже сидела у него на коленях, и они целовались. Какие нежные у него руки. Как приятно, когда он к ней прикасается. Он гладил её щеку и шею, его рука забиралась под рубашку и майку и ласкала правую грудь. Она только вздрагивала, когда удовольствие от этой ласки делалось чересчур интенсивным. В такие моменты ей хотелось быть к нему ещё ближе, хотя как можно быть ещё ближе, если ты сидишь у парня на коленях и позволяешь ему очень многое!
Ой, нет! Туда нельзя! Серёжкины пальцы проникли под резинку трусиков на бедре и начали смещаться в сторону живота. Она поймала его руку и, не отрываясь от его губ, молча покачала головой. После этого он сам убрал руку и разорвал поцелуй.
Они посидели немного, не глядя друг на друга, а потом, когда дыхание пришло в норму, она соскочила с его коленок и отправилась в угол комнаты к шведской стенке. Специально туда ушла, потому что как только перестали целоваться и, особенно, после его попытки забраться в трусики, ей стало неловко. Забралась почти под самый потолок и оттуда, сверху взглянула на него. Серёга наблюдал за ней, но когда заметил её взгляд, тут же отвернулся, взял ручку и склонился над тетрадью. Потом, не оглядываясь, добавил громкости на магнитофоне. Там Битлы заканчивали петь про жёлтую подводную лодку.
Взгляд, которым он наградил её напоследок, ей не понравился. Похоже, обиделся. Ну и что? А если мне стыдно? Стыдно и страшно... Настроение от этих мыслей постепенно упало. Она повисела на одних руках ещё немного, слушая следующую песню Битлов и болтая ногами в воздухе, а потом вздохнула, слезла на пол, подошла к нему, помедлила немного, но всё же положила руки ему на плечи. Серёга не отреагировал. Даже не пошевелился. Тогда она снова оплела руками его грудь, прижалась горящей щекой к его уху, набралась духу и наконец, шепнула:
— Серёж, не обижайся. Я так быстро не могу. Тебе, наверное, всё равно, а у меня до сих пор всё внутри трясётся.
Серёга серьёзно кивнул, отстранился от неё, посмотрел на неё сбоку и объяснил:
— Трясёт тебя от того, что адреналин в крови разлагается. Ты получила изрядную дозу адреналина, а потом он начал разлагаться, понижая уровень сахара в крови. Сходи в зал, там на столе коробка шоколадных конфет. Съешь парочку и тряска пройдёт.
— Тебе принести? — спросила она уже от дверей.
Серёга поднял руки, посмотрел на пальцы и кивнул.
— Неси! У меня тоже пальцы трясутся.
Потом она сидела на крышке стола слева от него. Между ними лежала на столе открытая коробка «Ассорти» фабрики «Красный Октябрь», откуда они таскали конфету за конфетой, болтали и смеялись. Неловкость и неудобство куда-то исчезли, а им на замену пришла лёгкость и веселье...
***
Сегодня выяснилось, что он совершенно безбашенный. Странно даже, что она раньше этого не замечала. Ей-то казалось, что он задумчивый, какой-то немного заторможенный, даже медлительный, а оказалось, что действовать быстро, даже молниеносно, он очень даже умеет.
Юля немного задержалась в раздевалке при бассейне. Нужно было хорошенько просушить волосы. Когда она с другими девушками вышла на крыльцо Дворца Спорта, Серёга в компании других ребят и девушек уже неторопливо брёл в сторону входа в сквер. Через него ближе до метро. Догнала их легко, потому что все мальчишки задержались возле киоска «Мороженое».
Дорожка в сквере, по которой они шли, гораздо уже, чем у нормальных тротуаров. Она шла рядом с Серёгой, когда двигавшиеся навстречу трое молодых мужчин поравнялись с ними. Серёга заранее взял её за локоть, и они немного посторонились, чтобы не столкнуться с ними, но, видимо, недостаточно быстро сдвинулись влево, потому что шедший с краю высокий, молодой мужчина на полном ходу сильно ударил её локтем в плечо. Она выронила портфель и чуть не грохнулась, так неожидан и силён был удар. Хорошо, что Серый успел подхватить её под руку с другой стороны, иначе бы точно упала!
— Ну ты и козёл, дядя! — Серый остановился и громко сказал, почти крикнул этим троим вслед.
Вот скажите: ну разве так поступают нормальные ученики девятых классов? Каждый из этих троих был как минимум на голову выше Серёги и раза в два, а то и в три шире. Все они взрослые тридцатилетние дядьки, а он не боится кидать им такие оскорбления. Она от Леськи слышала, что козёл — это у мужчин какое-то особенно обидное оскорбление. Что-то вроде подлеца, только ещё хуже. Понятно поэтому, почему эта троица остановилась, развернулась к ним и тот, который её толкнул, зло прошипел:
— Это кто сказал?
Серёга, как ни в чём не бывало, отвечает:
— Ну я! Не хочешь извиниться перед девушкой? Ты сделал ей больно.
Парень кивает, направляясь к нему, и цедит сквозь зубы:
— Я сейчас и тебе больно сделаю.
Серый её осторожно от себя оттолкнул, а сам шагнул на середину дорожки и переложил портфель в левую руку. Все ребята, с которыми они через сквер шли, тоже остановились и развернулись в их сторону, но никто и не подумал Серёге на помощь прийти.
Этот дядька подскочил к Серёге и протянул руку. Хотел его за воротник пальто ухватить, но не тут-то было! Серёга отскочил назад и вправо, одновременно приседая, а дядька громко вскрикнул и на одно колено упал. Оказалось, Серый поймал его за средний палец левой руки и сейчас выламывает его из кисти. Это должно быть жутко больно, а дядька ничего поделать не может. Кряхтит только, сопит и пытается другой рукой до штанины Серёгиных брюк дотянуться. У него даже это не получается, потому что он сразу теряет равновесие, как только правую руку от земли отрывает. Чтобы совсем не упасть, вынужден опираться этой рукой о землю. Это Серёга его специально в таком неустойчивом положении держит.