Страница 21 из 86
— Интересно. Какими языками владеет?
— Американский вариант английского, итальянский и французский. На французском говорит с сильным акцентом, но иногда понять можно.
Наставник усмехнулся.
— Он гражданин Америки?
— Насколько я знаю, у него двойное гражданство — американское и итальянское.
— Вы тоже считаете, что его можно приспособить к делу?
Марина задумчиво покивала.
— Мысль и в самом деле неплохая. Дядька, действительно, умный. Кроме того, у него многочисленные связи по всей Европе и, я думаю, в Америке. Как минимум в качестве эксперта по вопросам безопасности и европейской политики его можно привлечь. Да и его гангстерское прошлое не следует забывать. Вполне может оказаться полезным в качестве знатока обычаев и правил преступного мира. Как же я сама о нём не вспомнила?
------------------------------
1 — Дональд Пратт появляется в романе «Гарант». Глава «Неаполь. В кафе» и далее.
Глава 12. Юля. Утром у Серёжи дома
28 октября 1972 года
Серёга не открывал долго, а когда всё же открыл, был взлохмачен, заспан и хмур. Посторонился, запуская её в прихожую, зевнул так, что нижняя челюсть щёлкнула, потянулся и уставился на неё.
— Как спала?
Она быстро размотала намотанный поверх пальто длинный шарф, сложила его, передала ему, а он не глядя бросил его себе за спину. Не успела она возмутиться, как увидела, что шарф попал туда, куда нужно, а именно на полку для шляп.
— Опять фигня какая-то снилась, — ответила она, расстёгивая пуговицы пальто.
— Не про Америку случайно?
— Да, про неё. А ты откуда знаешь?
— Не знаю я. Просто предположил. Мне тоже приснилось, что мы с тобой вдвоём одним секретным делом занимались. Ну-ка, давай проверим.
— Угу, давай.
— Вот скажи, что ты мне предложила в сегодняшнем сне?
— Уронить спутник на землю. Ты искал на схеме главный рубильник. Если я правильно поняла, то тебе нужно было вывести его из строя. Ты сказал, что уронить его на землю, идея хорошая и добавил, что если ронять, то на лужайку перед Белым Домом. А что, тебе то же самое снилось?
— Угу, то же самое... Что за чертовщина? Как такое может быть? Уже во второй раз...
Он забрал у неё пальто и повесил на вешалку. Она в это время расстёгивала свои зимние сапожки. Серёга ещё раз зевнул и сказал:
— Ладно, я умываться, а ты дуй на кухню. В холодильнике ванильные сырки и сметана в литровой банке. Для тебя куплено. Короче, начинай завтракать без меня. И ещё... достань, пожалуйста, из холодильника сыр, масло и колбасу. Пусть греются... — Последнее он сказал, уже закрывая за собой дверь ванной комнаты.
***
— Как вчера прошло? — спросила она.
Серёга стоял у плиты. На большой сковородке жарилась порезанная ломтиками любительская колбаса. Серёга готовил яичницу. В укутанном чистым кухонным полотенцем высоком кофейнике томился загадочный молочный напиток, который Серый назвал «завтраком пастуха». Всё пахло очень вкусно и выглядело аппетитно. Она уже позавтракала и сказала, что больше не хочет, когда он предложил пожарить яичницу и на её долю, но сейчас уже начала сомневаться в правильности своего решения.
— Что ты имеешь в виду? Что прошло? Где прошло?
— У Ларисы.
Серёга хмыкнул, не оборачиваясь, покачал головой.
— Следила, значит?
— Не следила, а... Я думала, что ты её до дома проводишь, а потом мы с тобой можем немного погулять... У меня как раз время было...
Серёга вздохнул, деревянной лопаткой переворачивая шипящую в горячем масле колбасу.
— Следила... — Он отложил лопатку, подвинул поближе к плите с горкой наполненную крупными куриными яйцами кастрюльку, взял в правую руку нож, в левую верхнее яйцо из горки. — Нормально прошло... — буркнул он, осторожно, чтобы не повредить желток, раскалывая яйцо над сковородкой.
Она немного отошла от смущения, возникшего от того, что её уличили в слежке, и тут же перешла в контратаку!
— И?... Продолжения не будет? — она отнесла в мойку свою кружку и испачканную сметаной тарелку и открыла воду.
— Оставь. — Серёга кинул взгляд на её руки. — Потом всё вместе помою... — он осторожно прорезал острым краем деревянной лопатки булькающую жидкую яичницу, приподнял один её край, позволяя жидкому белку протечь вниз к раскалённому металлу сковороды. — Продолжения? — Он надолго замолчал, сосредоточенно возясь с яичницей.
Потом он шагнул к мойке, возле которой она прислонившись попой к столу и сложив на груди руки стояла, положил руку ей на плечо, дотянулся до среднего отдела сушилки для посуды и вытащил оттуда две большие, плоские тарелки. Прежде чем отойти с ними к столу, заглянул ей в глаза, улыбнулся и подмигнул.
Он и для неё поставил тарелку и положил возле неё вилку и столовый нож. Нож — справа, вилку — слева. Надо же — эскимос, а кое-что в столовом этикете соображает. Наверное, специально учился, прежде чем в столицу лететь. Было понятно, что яичницу он сделал на двоих. Она не стала возражать, а заняла своё место за столом.
Серёжа положил на стол кухонную доску, перенёс на неё булькающую и пыхающую струйками пара сковороду и взял в обе руки по деревянной лопатке. На её тарелку он определил посыпанный приправами кусок из трёх аппетитно выглядящих яиц, на свою тарелку осторожно перенёс остатки. Впрочем, на этом он не успокоился. Вытащил из посудного шкафа две низкие и широкие чашки, расставил их между ними и налил из кофейника по чашке того самого «завтрака пастуха». Выглядел этот напиток, как кофе с изрядной долей молока.
Покончив с приготовлениями, Серёга удовлетворённо вздохнул, плюхнулся на стул справа от неё, взял в руки столовые приборы и пожелал ей приятного аппетита. Лишь отправив в рот первую порцию яичницы с колбасой и прожевав её, он «вспомнил» о её вопросе.
— Продолжение, говоришь? А какое продолжение ты ждёшь? Сразу скажу, ничего из того, о чём мы с тобой говорили, не было.
— А что было?
Яичница была великолепна! Она ела с таким аппетитом, что как будто и не позавтракала плотно каких-то четверть часа назад. Напиток в чашке оказался сваренным на молоке крепким чаем. Питательно и бодрит! В него можно было даже не добавлять сахар. От молока он был сам по себе сладковат. Серёга пристроил вилку и нож на краю своей тарелки и сложил руки на столе.
— Сначала ты ответишь на пару моих вопросов, а потом я отвечу на твой. Идёт?
Она кивнула:
— Идёт! Какие вопросы?
— Вопрос номер раз! Что бы ты сказала про меня, если бы я в школе начал обсуждать с ребятами то, как мы с тобой целовались, и чем это закончилось? Наверное, сволочью бы назвала, верно?
Она усмехнулась и кивнула:
— Правильно. К чему ты это?
— Сейчас поймёшь... Сначала короткая предыстория, а потом второй вопрос. Так вот: весной этого года в Шереметьево-2 таможня задержала подозрительную пожилую гражданку, прилетевшую к нам из Франции. Она безропотно согласилась с досмотром двух её чемоданов, но наотрез отказывалась предъявить к осмотру свою дамскую сумочку. Когда её всё же принудили к этому, то выяснилось, что женщина отказывалась лишь по той причине, что в сумочке у неё имелся несвежий носовой платок, пара упаковок презервативов и, пардон, трусики. Трусики тоже были несвежими...
Она рассмеялась, представив эту картину. Серёга подождал немного, а потом с ухмылочкой сообщил:
— Здесь нет ничего смешного. Женщине было так стыдно, что у неё случился гипертонический криз, от которого она прямо в помещении таможни скончалась. Оказывается, смерть от стыда — это вовсе не фигура речи, как я всегда думал, а самая настоящая реальность. Кстати, она, то есть эта смерть, вызвала серьёзные дипломатические осложнения между Советским Союзом и Францией...
М-да... Она сердито нахмурилась.
— Дурак! Мог бы и предупредить, что это не шутка!
— Мог бы... — Серёга вздохнул и снова взял нож с вилкой в руки. — Только тогда ты вряд ли смогла бы прочувствовать, насколько важна бывает приватная сфера и её неприкосновенность.