Противостояние II

Так и оказалось. Их целью была высоченная отвесная скала, путь к которой преграждали колючие кусты. То ли неимоверно разросшийся южный шиповник, то ли ещё хуже — ежевика. Колючки на толстых, упругих ветвях ничем не отличались от когтей большой кошки. Такие же острые и изогнутые. Серёга быстро скинул с себя рюкзак, снял свою брезентовую куртку, намотал её на руку и, отгибая ветви в сторону стволом автомата и защищённым намотанной курткой предплечьем начал прокладывать для Юли дорогу к скале.

Когда они достигли свободного от кустарника узкого участка у самой скалы, лай собак раздавался, казалось, прямо у них за спиной. Нужно было спешить. Она знала, что колючий кустарник может задержать на некоторое время людей и собак, но пули он не остановит и от броска гранаты не спасёт! Серёга тоже понимал это. Он лихорадочно прыгал у скалы, нажимая на все подряд выступы, пока наконец случайно не наткнулся на нужный. Раздался негромкий щелчок, и стена пришла в движение. Сначала она подалась на десяток сантиметров вперёд, а потом, после короткой остановки, показавшейся им вечностью, с громким гулом медленно поползла влево. Не дожидаясь, когда проход откроется полностью, Серёга нетерпеливо заталкивал Юлю в образовавшуюся щель, и толкал до тех пор, пока она не протиснулась туда, в чернильную темноту.

Они успели. Когда раздались первые автоматные очереди, пули защёлкали по уже почти вставшей на своё место каменной плите, противно воя при рикошетах. Они переглянулись. Серёга рукавом рубашки вытер с грязного лица пот и присел на корточки. Из заплечного мешка на свет божий показался уже знакомый китайский фонарик. Щёлкнул выключатель, и темнота отступила назад. Теперь у них появилась возможность осмотреться.

Это был даже не проход, а широкая галерея, вырубленная неизвестными строителями прямо в скале. Пол довольно ровный и даже чистый. Под ногами ни песка, ни камней не видно. От стены до стены метра три. Высота потолка непонятная, но кажется выше, чем в квартирах. Воздух в галерее прохладный, но какой-то... застоявшийся, что ли?

От двери донёсся приглушённый толстым слоем камня гул. Бросили гранату? Сергей кивнул и мотнул головой в сторону прохода. Пошли, мол! Не будем задерживаться. Они могут и взрывчатку принести. Выдержит ли каменная стена, если за неё по-настоящему возьмутся?

Шли рядом, только на узких винтовых лестницах без перил, ведущих почему-то всё время вниз и вниз, приходилось порой идти след в след, и тогда Сергей пускал её вперёд подсвечивая фонариком ей под ноги. Примерно через полчаса дорога упёрлась в глухую стену. Она вопросительно посмотрела на него. Брови Серёжи хмурились. Он передал ей фонарик, оказавшийся неожиданно тяжёлым и приятно тёплым, подошёл к стене вплотную, наклонился и принялся методично — сантиметр за сантиметром — обследовать её поверхность.

Поиски длились недолго. Его указательный палец уткнулся во что-то, он оглянулся на неё, и она увидела знакомую улыбку. Посмотрев в ту точку, куда указывал его палец, она увидела едва заметный косой крест, процарапанный на камне чем-то острым, ничего не поняла и пожала плечами. Серёга отмерил вправо от креста три отрезка, используя вместо линейки разведённые в стороны большой палец и мизинец, потом отмерил такое же расстояние вверх, нажал на неровное углубление в камне и поверхность его неожиданно поддалась давлению. Овальный кусок вокруг этой выбоины с негромким щелчком ушёл в глубину и через пару секунд раздался знакомый уже долгожданный гул каменной плиты.

Они оказались в маленькой бухте с очень узкой горловиной и тут же, не сговариваясь, принялись раздеваться. До сеанса радиосвязи ещё два часа. Есть время для того чтобы помыться, поесть и даже немного отдохнуть. Но сначала, нужно смыть с себя пот и грязь. Сергей не сказал, но она откуда-то знала, что эсэсовцам их теперь ни за что не догнать, что они в полной безопасности, а ночью в эту бухту прибудет вызванный ею по радио быстроходный катер, который доставит их на нашу подводную лодку. На этом их диверсионную вылазку в тыл врага можно будет считать успешно завершённой.

Она разделась догола, потому что знала, что Сергею хочется видеть её всю. Он очень застенчивый и робкий, когда дело касается этого. Это с врагами он смелый и беспощадный воин, а с красивыми девушками всегда робеет. Оглянулась на него. Так и есть — замер с открытым ртом, не отводит от неё глаз. Она усмехнулась. Не закрываясь руками, медленно ступая по мелкой гальке пляжа, она подошла к нему, положила исцарапанные в зарослях ежевики руки ему на плечи, встала на цыпочки, потянулась к нему и нежно-нежно поцеловала уголок его рта. Он положил руки ей на талию и замер. Даже перестал дышать. Она сняла руку с его плеча, опустила её вниз, нашла его руку и медленно перетащила её к себе на спину. Туда, где начинается закругление правой ягодицы.

Ну же! Соображай быстрее! Это тебе подарок от меня! Ты заслужил!

***

Сон закончился очень необычно. Леська рассказывала, что с ней пару раз такое случалось, когда просыпаешься от нестерпимо сильного удовольствия. Пыталась даже объяснить, как это ощущается и как начинается, но всё равно осталось непонятным. А сегодня она сама узнала, что это такое. И опять здесь был замешан Серёга.

Они там, в маленькой бухте, замерли на некоторое время и просто целовались, а у неё в бёдрах и в низу живота становилось всё слаще и слаще, и она боялась единственно одного: что опять что-нибудь помешает, и она так и не успеет узнать самую главную женскую тайну! Но в этот раз всё получилось отлично, и проснулась она не от треска будильника, а от собственного громкого стона. Открыла глаза и тут же замолчала, но мама всё равно услышала.

Диван, на котором Юля лежала, качнулся. Мама пришла узнать, всё ли с ней в порядке и, наверное, догадалась, что произошло. Свет мама не включала, но и так было видно, что она улыбается. Мама наклонилась к ней, поцеловала в лоб, потом приблизила губы к её ушку и шёпотом спросила:

— Мальчик какой-то приснился? Не стесняйся. Это нормально.

Она кивнула в ответ. Они с мамой многие вещи обсуждали. Конечно, не все, но очень многие.

— Я его знаю?

— Нет, мам. Он у нас в классе только в понедельник появился. Новенький.

— Это не тот, с которым ты за одной партой сидишь?

— Угу, он... Только я не влюбилась, мам, ты не думай. Просто... Просто почему-то вторую ночь подряд снится.

***

Больше в ту ночь Серёга к ней не приходил. Мама сидела с ней рядом, покуда она не уснула. Гладила по голове, по плечу, похлопывала по попе, когда она на живот перевернулась. В этой позе она и уснула.

Глава 6. Школа. Юля Самойлова

19 октября 1972 года

Сегодня первым уроком история. Юля специально пришла на полчаса раньше, чтобы Серёгу девчонки не перехватили. Хотелось расспросить его немножко. Пора прекращать строить из себя буку. «Если он тебе нравится, то пусть он тоже знает об этом!» — думала Юля.

Серёга не подвёл. Не опоздал, в коридоре никто его не перехватил. Зашёл в класс, поднял руку в общем приветствии, прошёл к их парте, на крышке которой сидела Юля, поздоровался с ней, поставил на парту свой портфель, достал из него чистую баночку из-под майонеза под плотной полиэтиленовой крышкой и протянул ей. Баночка была на три четверти заполнена какими-то сухими листиками и резанными травинками.

— Что это? — спросила она, принимая баночку.

— Это лекарственный сбор моего собственного приготовления. Очень хорошо помогает при пневмонии. Отнеси подруге и скажи, чтобы заваривала два раза в день по чайной ложке. Штука очень горькая, но она уже через пару дней почувствует серьёзное улучшение.

— А давай вместе сходим? Ты сам ей и расскажешь, как заваривать и как пить.

— А где она живёт?

— Да тут, недалеко. Минут десять от школы.

— Ну давай. Только по дороге в булочную заскочим, ладно?

— Угу, ладно. А зачем?

— Мне домой хлеба купить нужно. Ну и если в булочной бублики свежие имеются, то можно будет по дороге перекусить. Я обычно из школы очень голодным возвращаюсь. Не хочу животом при вас бурчать.