Страница 35 из 54
Повозка прогрохотала по грязной тропинке прочь из темнеющего города. Я глубоко вздохнула, когда мы миновали ворота.
Пока все хорошо.
Для любого другого я выглядела бы как женщина, путешествующая со своим мужем, за исключением того факта, что я продолжала оглядываться каждые несколько секунд. По мере того, как мы удалялись от города, нервная яма в моем животе, казалось, росла, а не рассеивалась. Волосы у меня на затылке встали дыбом, и я внезапно почувствовала себя добычей, на которую охотятся.
Мужчина говорил о вещах, которые я едва могла расслышать из-за тревоги, бурлящей внутри меня. Когда мы остановились, чтобы разбить лагерь на ночь, я была в состоянии шока от того, что зашла так далеко. Состояние шока, которое длилось всего несколько секунд.
Пока мужчина рассказывал мне о своей больной бабушке, я не могла даже перестать думать. Потому что за мной охотились… и я была загнана в угол.
Мой похититель вошел в лагерь, капюшон скрывал его лицо. То, как он шел, как держался, форма и размер его тела — все тревожные детали подсказали мне, что это был Уэстон.
Но я бы знала, что это он, даже если бы была слепой, потому что его присутствие почти погасило огонь.
Мужчина вскочил на ноги и с беспокойством уставился на Уэстона. Он оглядел нас и, вероятно, заметил, что я не стою, и не была встревожена тем, что в лагере был крупный мужчина. Хотя он не мог видеть, как бьется мое сердце.
Когда Уэстон шагнул вперед, и огонь зажег бурю гнева в его глазах, я поняла тогда, какую ужасную ошибку я совершила, вовлекая кого-то другого. Не раздумывая, я встала и схватила свою сумку, пока они оба смотрели на меня.
— Послушай… эта женщина больше не хочет быть с тобой. Просто будь мужчиной и отпусти ее.
Я съежилась от слов этого человека. Напряжение в воздухе почти душило меня, пока я смотрела на Уэстона умоляющими глазами. Он не сводил с меня сердитого взгляда, и я была уверена, что это потому, что если бы он посмотрел на мужчину, то не смог бы удержаться от того, чтобы не разорвать его на части.
Все, что нужно сделать, чтобы держать демонов в страхе.
В глазах Уэстона появился злобный блеск, когда он протянул мне руку. Его тело было напряжено, и я представила, что под его шкурой скрывается тигр, стремящийся вырваться. Едва сдерживаемый.
Он не перекидывал меня через плечо. Он предоставлял мне выбор. Я вздрогнула, прочитав его глаза и увидев, чего он действительно хотел. Он хотел, чтобы я бросила ему вызов. Чтобы он мог убить человека за то, что я выбрала его.
Его. От этого слова моя кровь закипела от гнева.
— Тебе не обязательно идти с ним, — сказал мне мужчина с какой-то впечатляющей смелостью, скрывающейся за его мальчишеской внешностью.
Он был так неправ. Я оказалась в ловушке между двумя серебряными наручниками на моих запястьях и убийцей.
Наручники были той стороной меня, которую все хотели, той частью, которую хотел убийца. Я никогда по-настоящему не презирала их до этого момента. Они должны были защищать меня, но вместо этого я чувствовала, что это оковы, которые я никогда не смогу снять.
— Прости, что отняла у тебя время. Я совершила ошибку, вот и все, — выпалила я, просовывая свою руку в грубую ладонь Уэстона.
Если из-за меня убьют этого человека, я не смогу простить себя. Когда он с отвращением покачал головой, я тоже почувствовала отвращение к себе. Мне пришлось изобразить слабую женщину, которая хотела остаться со своим жестоким мужем. Я чувствовала себя жалкой, даже если это было притворство.
Мы держались за руки на выходе из лагеря, как любящая пара, хотя на самом деле мне хотелось ударить его ножом в сердце. Когда мы отошли достаточно далеко, я вырвала свою руку из его хватки.
— Почему бы тебе просто не пойти вперед и не ударить меня? Эта отвратительная шарада с таким же успехом может быть реальной! — я закричала и толкнула его.
Когда он ничего не сделал, только посмотрел на меня, я снова толкнула его.
Я была так зла на себя за то, что чувствовала то, что чувствовала.
Настолько зла, что почувствовала облегчение, когда появился враг; облегчение от того, что мне не пришлось путешествовать по этому страшному миру в одиночку.
Так разозлилась, что я подняла колено, чтобы ударить его в пах, но он блокировал удар своим коленом.
Так разозлилась, что я ударила его кулаком по камню, который он называл животом.
Так разозлилась, что вскинула колено, просто чтобы снова заблокировать его.
Это продолжалось, пока с него не было достаточно. Он схватил меня за запястья одной рукой, в то время как другой обхватил мое горло, чтобы поднять мою голову и заставить посмотреть на него.
— Я же говорил тебе, что могу найти тебя где угодно.
Изумруды смотрели на меня в ответ. Камни истины и спокойствия.
Эти две вещи с силой ударили меня, и я перестала сопротивляться. Меня затянуло в его зеленую паутину, которую, я была уверена, он часто использовал, чтобы заманить в ловушку своих жертв. Я слишком устала, чтобы беспокоиться о том, что я всего лишь еще одна муха.
Спокойствие было легким; расслабление мышц и разума. Правду мне было труднее проглотить.
Правда моей жизни. Моя миссия. И мой провал.
Все, чего я хотела, это поступить правильно. Правильно для Алирии.
— Нет ничего правильного, Каламити.
— Есть хорошее и плохое, Уэстон. Вскрывать печать… это плохо, — выдохнула я.
— Никто в Алирии не невиновен. А если и невиновен, то не всегда. Им не нужна твоя защита.
Может быть, добро никогда не должно было побеждать. Может быть, людям… и нелюдям никогда не суждено было существовать. Может быть, мы всего лишь убивали Алирию, и было бы лучше без всех нас.
Может быть, вскрытие печати окажет ей услугу.
Как можно было доверить это решение мне? Я отвернулась, когда почувствовала, что мое спокойное состояние превращается во что-то гораздо более безнадежное. Я собиралась разочаровать всех. Свою бабушку. Себя. Я не знала, как выбраться из этого, и я даже не верила, что смогу.
Слезы навернулись мне на глаза, и одна из них потекла по щеке.
Уэстон стер ее большим пальцем.
— Весь мир не обязательно должен лежать на твоих плечах.
Другой его стороны я никогда не видела.
— Я ненавижу тебя, — прошептала я.
— Я знаю, — ответил он, прежде чем потащил меня через лес.
Иногда вещи не всегда такие, какими кажутся.
Паук думал, что поймал муху в ловушку. Он и не подозревал, что муху когтями в паутину не запутаешь.
* * *
Что-то отвратительно мягкое проскользнуло между нами. Это было похоже на мягкость одеяла на твоей коже, прежде чем бабушка сорвала его и велела пойти почистить ночные горшки.
Он сделал несколько хороших замечаний в своем жутком настроении. Но он был неправ.
Судьба Алирии была на моих плечах.
Возможно, не все были невинны, но я подумала о той маленькой девочке, которая была рядом с Сильвией. Она заслуживала права выбора.
Я никогда не верила, что вскрывать печать было правильным поступком. Если бы ее вскрыли, то были бы только смерть и разрушение. Магия сводила людей с ума. То, что Уэстон пытался сделать, было эгоистично. Не было ни одной веской причины для вскрытия печати.
Я могла только надеяться, что Уэстон поверит в мой поступок в лесу. Я бы воспользовалась любыми маленькими победами, какими только могла.
Спасибо Алирии, на моих плечах не было Элиана. Эта мысль позабавила меня. По крайней мере, целой вселенной не угрожал мой провал. Это было бы слишком… естественно.
То, что я сейчас находила забавным, было странной вещью. Я надеялась, что не потеряю себя в крови, в жизнях других и не стану запятнанной, как Ред Форест. Я знала, что кое-что уже скрыто в красном.
Но я не столько беспокоилась о красном, сколько о… зеленом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ЦЕЛАЯ ПАУЧЬЯ ПРАВДА