Страница 21 из 54
— Ты отвратителен даже за то, что позволил этому зайти так далеко! — я зарычала.
— Я спас тебе жизнь. Прояви хоть немного уважения. Если бы я не сделал то, что сделал, ты была бы мертва. Один взгляд на клеймо у меня на руке, и ни один из них не ослабил бы бдительности настолько, чтобы я смог что-либо предпринять. Так что заткни свой гребаный рот. Я не обязан был тебя спасать.
— Ты надел этот плащ задолго до того, как они появились в поле зрения! У тебя было достаточно времени, чтобы ускользнуть от них, и ты это знал. В этом не было необходимости!
Он не ответил на вопрос, но я прочла мрачную правду в его глазах. Дрожь пробежала по моей спине, когда шторм негодования и страданий пронесся вокруг меня со следующим порывом ветра.
Было время ускользнуть от них. Он не хотел этого.
Он хотел убить их.
И я была его приманкой.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ДВОЙНАЯ ПРОВЕРКА РЕАЛЬНОСТЬЮ
Mои руки дрожали, когда я смывала кровь со своего тела в ручье. Часть меня ненавидела Уэстона за то, как он использовал меня. Другая была благодарна, что эти мужчины не могли причинить вреда другим женщинам. Последняя часть меня испытывала отвращение к своей слабости.
У меня не было шансов. Нет.
Это показало мне, что именно случилось бы со мной здесь, если бы я была одна. Еще пара секунд, и предсказательница была бы права.
— Я хочу, чтобы ты научил меня драться, — сказала я, оборачиваясь.
В моем сознании все еще было красное облако, и если бы он отказался, я бы убила его.
— Нет.
Я выхватила свой нож из ножен и метнула в него. Он шагнул в сторону и увернулся от удара с довольным видом. Я поискала, чем бы еще швырнуть, но там не было ничего, кроме маленькой палки. И я не хотела выглядеть настолько жалкой.
— Мне нужно учиться! Особенно если ты будешь моим сопровождающим. Кто знает, что со мной случится?
Он прищурился.
— Я позволил чему-нибудь случиться с тобой? Тебя изнасиловали? Убили? Я не думаю, что тебя даже поцарапали.
— У меня синяк на копчике после того, как меня стащили с кровати этим утром, и мое запястье болит от того, что Неприкасаемый выкрутил его, когда я пыталась отбиться от него в одиночку. Так что да, я бы сказала, ты позволил чему-то случиться со мной.
Когда он ничего не сказал, я добавила:
— Ты в долгу передо мной после того, как из-за тебя меня чуть не убили.
— Я тебе ничего не должен, — прорычал он, и я поняла, что это было неправильно сказано.
Я попробовала снова.
— Мне не нужно было бы, чтобы ты спасал меня все время, если бы ты просто научил меня некоторым вещам.
На мгновение он замер, его лицо было непроницаемым. Когда я подумала, что он снова откажется, он схватил нож с земли.
— Твой бросок был неловким, — сказал он, передавая его мне.
— Ты можешь бросить его либо за рукоятку, либо за лезвие. Ты можешь бросить за его рукоятку.
Мои надежды возросли, когда я поняла, что он сдается.
— Обхвати нож рукой и прижми большой палец к основанию.
Я сделала, как он сказал.
— Вот так? — спросила я.
Он поправил мою хватку, и я заметила засыхающую кровь на его руках. Как я оказалась здесь? В пустыне, пока кровавый убийца учил меня метать нож?
— Прийми расслабленную позу и представь, что нож вонзается в дерево. Попробуй.
Я сделала, как он мне сказал, и метнула нож. Он отскочил от дерева и упал на землю.
— Ты согнула запястье, — сказал он, направляясь за ножом.
— Нет, я этого не делала, — ответила я, моя кровь еще не остыла после инцидента.
И меня переполняло разочарование от того, что я была в восторге, что он научит меня. Из-за него меня чуть не убили, и все же он был необходим для того, чтобы я добралась до Ундали.
— Ты хочешь, чтобы я научил тебя? — рявкнул он, и я кивнула головой.
— Тогда перестань быть соплячкой и послушай меня, — прорычал он.
Он заставил меня попрактиковаться в этом несколько раз, и когда нож воткнулся в дерево, возбуждение расцвело у меня в животе. Возможно, я смогла бы узнать достаточно от ассасина, чтобы путешествовать в одиночку, если он снова решит использовать меня в качестве приманки.
Я обошла мертвых Неприкасаемых, стараясь даже не прикасаться к их одетым в белое телам.
— Где живут эти Неприкасаемые? — спросила я, садясь на Галланта.
— Они рейдеры. Они не селятся где-то конкретно.
Когда мы снова отправились в путь, я обыскала местность, больше не доверяя Уэстону. Хотя, я не думала, что когда-либо могла почувствовать что-то на таком расстоянии, как он. Я спросила его, как он мог почувствовать, но он только бросил на меня взгляд, который говорил: Ты меня раздражаешь.
Моя рубашка из Сильвана была вся в крови и пыли, но я не стала ее менять. Было бы слишком жарко, чтобы надеть что-то другое. Мои мысли продолжали возвращаться к тому, что произошло, и это заставляло мою кожу вспыхивать гневным жаром каждый раз, когда я думала об этом.
— Никогда больше так не делай, — сказала я.
Он взглянул на меня, но не дал мне ни грамма уверенности. Мысль о том, что быть с ним может быть опаснее, чем быть одной, пришла мне в голову.
Когда он недоверчиво усмехнулся, я знала, что он мог читать мои мысли.
* * *
Мы довольно долго брели по пыльным тропинкам. Я слышала о пустыне, но никогда не думала, что увижу ее. Она была утомительной из-за пыли и песка, и я никогда не хотела бы здесь останавливаться.
Хотя, я была в восторге, когда мы проходили мимо стен оранжевого каньона. На каменных стенах двигались картинки, изображающие людей, стреляющих из лука, танцующих, рожающих детей и множество других разных сцен.
Красота этого заставила меня забыть о многих моих проблемах. Фотографии выглядели достаточно реальными, чтобы я поверила, что они происходят наяву, если бы не слишком яркие цвета и сцены, рассеивающиеся, когда их сменяют другие.
— Что это? — я спросила Уэстона, когда сцена с танцами превратилась в рожающую женщину, пот стекал по ее лицу, а ее стон боли достиг моих ушей.
— Картина появляется на стене, когда умирает член племени. То, как они умерли, — это то, что они делают на стене.
— Как ты умираешь, танцуя? — спросила я с широко раскрытыми глазами.
Теперь мне тоже пришлось бы беспокоиться о танцах?
Эта чертова старая гадалка.
Уэстон искоса взглянул на меня, и мысль о том, что он может читать мои мысли, уничтожила все остальные мои мысли. Как у меня могло быть хоть какое-то уединение? Я подумала о том, чтобы просто рассказать ему все в своей голове. Разве он в любом случае не должен был знать все? Что, если бы он не знал? Что бы он сделал с информацией? Ряд вопросов, которые были важны для моего решения, наводнили мой разум. Ряд вопросов, которые я беспокоилась, что он слышит.
Я вспомнила, как он спас мальчика в таверне, но я увидела его с другой стороны. Тому, кому я не могла доверять. По крайней мере, с правдой о магии; моя жизнь была практически в его руках.
К сожалению.
— Я спас мальчика только потому, что ты явно собиралась устроить сцену, и, поверь мне, ты была бы развлечением до конца ночи, если бы сделала это, — сказал он.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он взял это из моей головы.
— Значит, ты спас меня дважды?
Если он был таким плохим, зачем ему спасать меня?
— Три раза, — сказал он категорично.
Я усмехнулась.
— Я не считаю, что там что-то произошло. Ты поставил меня в такую ситуацию. Если ты такой жестокий, зачем спасать меня?
— Я не подглядываю, особенно за тем, как насилуют. Что и случилось бы с тобой в таверне. Ты бы кричала и основательно нарушила тишину в этом месте.
У меня скрутило живот, и я посмотрела на него с отвращением. Я совсем не знала этого человека.
— И ты никогда меня не узнаешь, — сухо ответил он, забирая больше из моей головы.
Это должно было быть очень неудобно. Он мог читать мои мысли, а я ничего о нем не знала, кроме того факта, что у него не было совести. Это было далеко от справедливости, и я хотела уравнять условия игры.