Страница 21 из 23
Я чуть не выронила бокал, и поставила его на стол, чтобы не разбить.
— Ты собирался уехать?! — вскрикнула я.
— Да, Ирина, он собирался уехать. Ничего не напоминает? — спросил Эрик. — И он говорит, чтояне изменился…
— Ты совсем свихнулся? Что ты придумал такое?! У тебя есть совесть? — накинулась я на несчастного Генри, который не знал куда деться.
Генри молчал, он не сказал почти ни слова за всё это время.
— Ну же, так и будешь молчать? — сурово спросила я.
— А что мне сказать? Я не хочу быть третьим лишним… Видеть как ты смотришь на него, держишь за руку, как танцуешь с ним, — Генри вздохнул, его плечи поникли. — А потом закрывать глаза, и видеть вас вместе…
— О боже! Ты серьёзно?! — воскликнула я.
— Похоже, что я шучу?
— Так, я всё таки выпью… — я залпом выпила содержимое бокала, газы шампанского ударили в нос, так что глаза заслезились. — А теперь послушай меня, Генри. Та история из прошлого не повториться. Тебя никто не предавал тогда, и не предаёт сейчас…
Он молча смотрел на меня, только двигались желваки на лице. Я села ему на колени, и взяла его лицо руками, щёки были мягкими и прохладными. Наши губы соприкоснулись, и он не смог сдержаться перед соблазном, ответив на поцелуй.
— Я люблю тебя, Ирина… — тихо сказал он, глядя мне в глаза. — Но я вижу как ты смотришь на него, а он на тебя…
Эрик отпил из бутылки, и вытер губы тыльной стороной ладони.
— А ты понимаешь, почему я так смотрю на неё? — сурово спросил Эрик.
Генри молча вгляделся в его лицо.
— Конечно ты же видишь только то, что хочешь… Ты хочешь, чтобы в своих собственных глазах ты был святым, а остальные — падшими грязными душами, — сказал Эрик.
— Бред… — отмахнулся Генри.
— Да? А знаешь каких усилий мне стоит каждый день находиться рядом с этой девушкой, и не иметь возможности быть с ней?
Генри молчал, складка между его бровей углубилась.
— Конечно знаешь, ты и сам был на моём месте, ведь тебе не сразу удалось её очаровать… Но пока ты кружил вокруг неё в своей чёртовой коляске, я видел её гибкое прекрасное тело в танце. Понимаешь о чём я? — Эрик уставился на Генри, прожигая его взглядом.
— И в итоге? Ты сделалвсё, чтобы она влюбилась в тебя, — гневно бросил Генри.
— Я сделалвсё, чтобы она забралась так высоко насколько это возможно, — парировал Эрик. — Несчастный случай с Катариной просто ускорил неминуемое. Она рождена примой — тонкая, изящная, лёгкая, при этом сильная… Как медведица… — последние слова он произнёс так нежно, будто это прекрасное название цветка. — Наша с тобой задача, Хэнк, поднять её ещё выше, к самым звёздам. Мы с тобой — старое бульйонное мясо, пару лет, никто и не вспомнит… А она…
— Я согласен… Она невероятная, — вздохнул Генри.
— Да, именно… И я в лепёшку разобьюсь, но она будет первой звездой в штатах…
— Эрик, что ты такое говоришь?! — удивлённо спросила я.
Я не могла поверить в то, что слышу.
— Ты пока помолчи, дорогая… — прервал меня Эрик.
— Но…
— Чшшш… Тихо. Хореограф говорит, балерина молчит…
Я прикусила язык, и, встав с коленей Генри, переместилась на подушки лежащие на полу.
— Генри, ты мне поможешь это сделать, — твёрдо сказал Эрик.
— Но как? Я даже хожу с трудом…
— Не лепи отмазки. Голова то у тебя шарит, и связи сохранились, да и твоё состояние нам не помешает…
— Я готов на всё ради неё… — вздохнул Генри.
— И я… — кивнул Эрик.
В этот момент между нами пространство буквально заискрилось. Я вскочила со своего места, и бросилась к Эрику, обхватив его шею руками, я повалила его на диван, и запечатала его губы поцелуем.
Глава 21. ВСЁ?
Я видела, как глаза Эрика расширились, он попытался сопротивляться, но в конечном счёте ответил на поцелуй. Это было невероятно — порочно, запретно, необузданно. Оторвавшись от Эрика, я затаила дыхание, как натуралист, наблюдающий за парой прекрасных львов, и ждала реакции Генри. В этот момент решалась моя судьба. Если Генри отвергнет Эрика, мне придётся делать тяжёлый выбор, и он касается не только мужчин, но и работы. Но Генри, вопреки моим ожиданиям, поманил меня к себе. Я села к нему на колени, и поцеловала его, губами ещё влажными от слюны Эрика. Когда я отстранилась от Генри, его бледные впалые щеки горели от румянца. Глаза его покрылись влажной поволокой, зрачки расширились. Он был возбуждён, как никогда за всё это время.
— Ты совсем спятила? — тихо спросил он, прижимая меня к себе, я почувствовала его эрекцию даже через брюки.
— Я сделала то, что хотела… Всё это время.
— Ирина… Но это… Ненормально…
— А что нормально? — спросила я.
— Для меня это дикость… Я никогда не… — но Генри запнулся, вспомнив, что такое уже было в его жизни.
— Я никого не насилую, Генри. Но мы можем сделать то, о чём мечтали, — мягко сказала я.
Генри молчал, переводя взгляд с меня на Эрика.
— Не говори, что ты не хотел… Не фантазировал о ней… Между нами… — сказал Эрик, глядя ему в глаза. — Что скажешь, Медведица?
А я не хотела ничего говорить. Встав с коленей Генри, я жестом показала, чтобы Эрик помог нам. Он положил одну руку Генри себе на шею, вторая легла на мои плечи. Мы оказались так близко, что стали дышать одним воздухом. Меня пьянил их запах, жар исходящий от их тел. И я поцеловала Генри, а потом Эрика. Мы лизали, и кусали друг друга так неистово и горячо, что от нас можно было прикуривать. Губы блестели от слюны, а языки не могли насытиться.
Не помня себя от страсти, мы оказались на подушках раскиданных по полу. В неверном свете мерцающих гирлянд я чувствовала себя на другой планете, на Пандоре, опасной, зловещей и такой притягательной. Постепенно зажатость Генри прошла, и он открылся моим ласкам.
Я чувствовала себя героиней фильма для взрослых, какого-нибудь безумного режиссёра. Когда накал страстей достиг предела, и я была готова на всё, оба любимых мужчины оказались во мне, разделяемые тонкой перегородкой плоти. Их члены двигались внутри, создавая ощущение наполненности. С каждым новым толчком экстаз становился всё сильнее и ярче. Казалось что вот он предел, пик, но я снова и снова поднималась на новую ступень своей персональной лестницы в небеса. Они кончили почти одновременно, наполняя меня своим семенем, заливая простыни соками любви.
Когда всё закончилось, и мы лежали на полу, потные и счастливые Генри спросил.
— Ты заранее это предвидел? Все эти лампочки, шампанское, это было не для нас с Ириной… Ты бы не успел…
— Ах ты чёртов Шерлок… — Эрик засмеялся. — Ну зачем ты всё портишь? — он взъерошил длинные волосы Генри. — Ты прав, это было для крошки Стеллы….
— Как? — воскликнула я, почувствовав укол ревности.
— Ну, а что ты удивляешься? — Эрик пожал плечами. — Девочка отсидела почти месяц ни за что. Да и надо было мне как-то снять напряжение вызванное тобой… — он сжал мою попку, и легонько шлёпнул по ней.
— Ты неисправим! — засмеялась я.
— Если ты думаешь, что я буду хранить верность только вам двоим, ошибаешься.
— Эрик… Ты серьёзно? — мне стало грустно, я почувствовала как на глаза навернулись слёзы.
— Всё по-честному, Медведица… Я такой какой есть. Но люблю я только вас двоих, это никогда не изменится… Моя любимая женщина, и мой лучший друг, так будет всегда.
— Откуда тебе знать?
— Ты — моя слабость, Медведица, и этот здоровяк тоже… С вами я становлюсь сентиментальным и романтичным, как подросток. Мне хочется кутаться в плед, пить какао, и смотреть "Грязные танцы" на повторе.
— Да уж… Вот это любовь… — засмеялся Генри, — расскажи кому.
Мне было так классно с ними двумя, спокойно, легко. Наконец-то дамоклов меч выбора перестал висеть над моей головой. Я могла просто наслаждаться моментом, поправ все принципы и мораль. Мне было плевать, что скажут люди, я впервые в жизни была по-настоящему счастлива.
— Может переберёмся в более комфортное место? — спросила я.