Страница 17 из 25
***
Исследователь, занимающийся изучением этих вопросов, вынужден с удивлением констатировать, до какой степени этими проблемами пренебрегали. Несколько статей в энциклопедиях – это все, на что он сможет опереться. Изучение древних христианских ересей остается уделом специалистов. А что означает слово «несторианство» для обычного человека? В лучшем случае язвительную сатиру Ивлина Во или несколько парадоксов Тойнби.
Однако было время, когда именно несторианство распространяло евангельские истины по всем четырем сторонам света. Вдохновленные легендарным примером св. Фомы (по преданию он отправился проповедовать в Восточную Азию), несторианские миссионеры между VI и XI веками добились больших успехов в Индии, на Малайском архипелаге, в Китае, но особенно в Центральной Азии и Монголии, где они в массовом порядке обратили в христианство многочисленные и воинственные племена. В какой-то части ареал распространения христианства в этих районах совпадает с ареалом иудаизма, но если христианство поначалу имело здесь более впечатляющие успехи, чем иудаизм, то и заглохло оно значительно быстрее. Каковы же были причины этого? Английский автор Л. Браун объяснял конечное поражение несториан богословскими причинами, их ошибочной концепцией божественной природы Иисуса. Французский ученый кардинал Тиссеран видел причину в простой нехватке образованных священников. Кроме того, он особо отмечает успехи ислама с «его доступной моралью» у монгольских кочевников, присоединяясь таким образом к весьма распространенному мнению об исламе как о религии кочевников.
Однако можно не сомневаться, что, начиная с первых внешних контактов в начале нашего тысячелетия, симпатии монголов в гораздо большей степени были адресованы христианству, чем исламу. Это особенно касается Чингизидов, которые покорили Азию вплоть до Евфрата, но так и не смогли сломить ожесточенное сопротивление мамлюков, так что они даже попытались заключить союз с христианской Европой, чтобы окончательно разгромить ислам. В конце XIII века хан Аргун послал с этой целью в Европу послов-несториан и даже предложил, что он сам станет христианином. Но в Ватикане, так же как у королей Франции и Англии, его посланники встретили безразличный, можно даже сказать презрительный, прием. Вскоре после этой неудачи, всего через несколько лет, преемник Аргуна Хулагу сделал окончательный выбор в пользу ислама. Это обращение подвело черту: с этих пор в Азии, так же как и в Африке, успехи ислама всегда были более существенными, чем христианства, особенно когда христианство позволило увлечь себя волной колониальной экспансии и в результате вызвало к себе недоверие и ненависть.
А вот еще один сюжет для размышления. Примерно вплоть до конца первого тысячелетия христианство было религией постоянной экспансии. В течение нескольких веков христианский огонь был безо всякого насилия пронесен через весь древний мир; после падения Римской империи и даже после исламских вторжений этот огонь продолжал гореть с прежним накалом, а неизвестные миссионеры мирно донесли его до мыса Норд и до Тихоокеанского побережья.
Однако уже Карл Великий, короновавшийся как император в Риме, обратил в христианство саксов не словом, а огнем и мечом. Когда опора на помощь «светских сил» окончательно утверждается в церковных нравах, когда, особенно после триумфа Каноссы, папство призывает к крестовым походам и бросает христианское воинство на завоевание Святой земли и Востока, тогда успехам в деле распространения христианства приходит конец. Не стали ли крестовые походы великим предательством клира? В самом деле, они ожесточили не только сердца евреев, которых банды крестоносцев убивали тысячами, но также и мусульман – набожных почитателей Иисуса, на которых напали ожесточенные хулители Мухаммада. В качестве обратной реакции это привело к практически полному исчезновению христианства в странах ислама; крестовые походы явились своего рода апогеем, за которым последовал спад и сокращение влияния христианства. Этот процесс также охватывает около тысячелетия и выглядит необратимым, особенно потому, что после длительного отступления на внешних фронтах уже около столетия наблюдается отступление и на внутреннем фронте, то, что можно было бы назвать «паганизацией» (т. е, распространением язычества) среди европейцев, как интеллектуалов, так и занимающихся физическим трудом.
На фоне этого постоянного процесса возрождение религии в том или ином поколении было лишь короткой вспышкой. Наступление коммунизма, который в Европе и Азии на наших глазах разрушает здание христианства, сопровождается постоянным наступлением ислама в Африке. Все происходит таким образом, что откат христианства совпадает с растущим преобладанием западной цивилизации, как если бы евангельская миссия, опирающаяся на силу, не обнаружила в конце концов то, чем она является на самом деле, а именно неразрешимым внутренним противоречием.
Евреи
Мы уже говорили, что как угнетенные и бедные еврейские общины Сирии, Палестины и Египта под властью христианской империи, так и процветающее еврейство Месопотамии, находившейся под персидским правлением, с радостью встретили мусульманское завоевание. Точно так же отнеслись к этому и все остальные народы этих земель; но в случае с евреями, видимо, можно отметить дополнительные факторы, на которые обычно указывают, говоря о «родстве» или о «двоюродных семитских братьях».
Понятие родства заслуживает того, чтобы остановиться на нем более подробно, поскольку оно содержит мощный эмоциональный заряд и, тем самым, оказывается активным фактором исторического процесса. Если иметь в виду рассматриваемую эпоху, т. е. первые века хиджры, ничто не позволяет говорить, что евреи имели более близкое «родство» с арабами, чем с их соседями, христианскими феллахами, или в целом с византийским или персидским населением. К тому же наличие подобного биологического («расового») родства в принципе не может быть установлено. По мнению специа листов, современные народы с этой точки зрения настолько сильно смешаны, что это не поддается определению, вероятно, что точно так же обстояло дело и в древности. Так что, рассматривая вопрос с этих позиций, нельзя не признать, что он не имеет смысла, а, следовательно, не представляет никакого интереса. Но с лингвистической точки зрения арабский язык восходит к тому же корню, что еврейский и арамейский (лингва франка той эпохи).
Как известно, традиция общего происхождения евреев и арабов берет свое начало в книге Бытия: Исмаил, первенец Авраама, изгнанный в пустыню со своей матерью Агарью, по традиции считается предком арабов (по преданию патриарх также отправил на запад шесть сыновей, которые родились у него в дальнейшем от другой наложницы по имени Кетура, см. Бытие, XVI, 10 – 12 и XXV, 6). В книге Исайи (XXI, 13) арабские караваны называются «караванами Додана»: еще одно доказательство родства для комментаторов, поскольку Додан означает «двоюродный брат». Кроме того, в еврейских источниках мусульмане обычно считаются исмаилитами. Со своей стороны Коран целиком принял эту версию: не только Авраам является там общим предком, но он и его сын Исмаил вместе строят храм в Мекке (сура II, 121). Мы уже говорили о почитании, которое выказывал Мухаммад по отношению к тем, кого он считал своими лучшими гарантами. Так, в Коране имеется множество стихов, посвященных прославлению патриархов и пророков Моисея, Ильи, Иова и царя Соломона.
В дальнейшем исламская теология разрабатывалась преимущественно в Багдаде, т. е. в той самой Месопотамии, которая на протяжении столетий служила оплотом еврейской традиции. Евреи, перешедшие в ислам, такие как Абдаллах бен Салем и Кааб ал-Ахбар, способствовали установлению формы и методов мусульманского богословия: мы уже отмечали аналогии в построении Талмуда и хадисов. Религиозный фольклор первых веков ислама обильно черпал из еврейских источников, из чудесных историй Агады о патриархах и пророках; эти легенды, известные под показательным названием «Израилиат», сохранили свою популярность вплоть до нашего времени.