Страница 15 из 29
— Вот именно. — свесилась с перил второго этажа розоволосая девчонка. — мало тебе, ублюдок.
— Да-да. — поддержала ее вторая девушка подмигнув мне.
Вопрос, который вновь возник в моей голове: «Почему мужчины поднимают руку на девушек?». Ответ двоился. С одной стороны, я предполагала, что именно таким образом они пытаются показать свою значимость и силу. Показать, что именно они вожди по жизни, и поэтому, считают своим долгом строить всех. Однако с другой стороны, я пришла к мнению, что это закомплексованные выродки, которые могут показывать свою силу только с теми, кто не даст отпор. Женщины, дети, инвалиды и все эти меньшинства нашего социума. Сомневаюсь, что такой парень полезет в драку с тем, кто заранее сильнее его. Сколько себя помню, то на меня руку подняли всего два раза. (Если не считать постельных инцидентов, где самец есть самец и это нормально).
Новенькая вжалась в угол, и, закрывая голову руками, старалась не смотреть на нас. Мне было ее жаль. Что можно сказать про нее? Ровным счетом все самое очевидное. Скорее всего, эта женщина раньше была представительница «Лоска». Ее пшеничные волосы смялись от частых прикосновений, и приобрели жирный блеск. Длиною до ягодиц, и, чтобы следить за такими роскошными волосами нужно много времени. Скорее всего, ее супруг (а судя по кольцу на пальце, у нее он имеется) любит вдыхать их запах, и буквально купаться в том шелке, какой только могут давать женские локоны. В ушах массивные золотые сережки с ярко-красным рубином, а на шее болтается распятье с точно таким же кулоном. Пухлые щеки, губы. Большие, выразительные глаза. По телосложению она мягкая. Пухленькая женщина со своей возрастной мягкостью. По чуть дряблому животу я поняла, что женщина рожала. Скорее всего, один раз. Полная грудь с большими сосками (очевидно, последствия грудного кормления). Ноги. Я обратила внимание на ее ноги. Гладкие, действительно, бархатные бедра и пятки, что не свойственно женщинам средней статистики. На вид ей до сорока. Возможно, лет тридцать пять. Может быть младше. На изящном запястье болтается браслет тонкого плетения, а ее ноготки выкрашены в черный цвет с золотым рисунком. Явно же не работница рынка, да?
— Успокойся. Слезами здесь уже не поможешь. — сказала Ди и аккуратно погладила новенькую по кисти. — как тебя зовут?
— Так, девочки, вышли. — сказала вошедший в мою комнату Демин.
— Ага. Сам сваливай. — Ди встрепенулась. — ворвался. Кто тебя звал?
— У меня работа такая. — Саша скривился. — не заставляйте меня звать охрану, чтобы вас успокоить.
— Зови. Вон, Лола и второму челюсть на бок повернет. — Ди подмигнула мне.
— Девчат, это неприлично, как минимум. — Демин посмотрел на меня. — какой пример ты подаешь Микелле?
— Так, вот не пытайся на меня давать Микеллой, понял? Она доверяла тебе, как брату, а ты оказался уродом редкостным. Не строй из себя друга женщин. Ты такой же, как и все здесь. Поэтому, не думай, что своими слезными речами ты пробудишь во мне леди. Не со здешними обстоятельствами.
— Хочешь сказать, что к тебе здесь плохо относятся? — спросил меня Демин.
— Быть может, ты бы отдал свою дочь в такое заведение? Здесь же рай и роскошь, а не пристанище криминала и издевательств. Или это тебя здесь унижают за пол и за то, что ты родился с промежностью вместо члена? — скривилась я.
— Не преувеличивай. — Демин вынул блокнот и подошел к новенькой. — к тебе… — он посмотрел на меня. — относятся здесь иначе, чем к остальным. Закрой рот и не жалуйся.
— В таком случае, подставь свою дырку вместо меня и не жалуйся.
— Девочкам нужна революция. — повторила Ди слова Микеллы и вышла из моей комнаты.
Что творится с этим миром, если за простой секс люди готовы идти на криминал?
Глава 9
*Микелла
Девочка…юная девушка…молодая женщина…совсем еще малышка Микелла вальяжно, несколько фривольно, как-то совсем по-взрослому, как это делают здешние обывательницы, перекинула ногу на ногу. Военный в отставке улыбнулся ей своей белоснежной улыбкой, и девчонка заметила, что один его зуб покрыт желтой пленкой. Станислав снял со своих бедер полотенце, и сел на мягкую застеленную шелковой простыню кровать. Его темно-карие глаза буквально прожигали еврейскую красавицу. Девушка склонила голову на бок и улыбнулась. Нежно-розовые губы исказила приторная, не свойственная девочкам в ее возрасте азартная улыбка, какая была главным козырем в рукаве только самой хитрой женщины, но трудно представить, чтобы такая юная малышка умела лукавить. Военный подозвал девчонку жестом к себе, и юная блудница облизнулась. Микелла медленно, словно дразня этого возбужденного мужчину, скинула со своего пышного тела шелковый, малахитовый халат оголяя зрелую фигурку. Плавные изгибы талии, что переходили в пышные бедра сводили с ума мужчин своей женственностью, своей природной сексуальностью, как и ее бархатная кожа. Микелла села на его колени, и скользнула маслинными бедрами по его грубой коже. Комнату заполнили запаха акации и терпкой ванили. От нежной кожи девочки дуновениями доносились нотки миндаля, и Стас сразу учуял своими острыми чувствами этот мимолетный запах хрупкой шейки субтильной душою, но не телом, девочки. Вдыхая его полной грудью, он уткнулся острым носом между ее налитых, полных грудей сжимая ладонями пышные бедра зрелой телом нимфетки.
— Мики…(сокращенное Стасом от Микелла) — прошептал своим хриплым голосом мужчина не поднимая головы, и плотнее прижимаясь лицом к нежной коже женской упругой груди. — ты просто невероятная женщина. Как ты можешь оставаться здесь? Как ты можешь оставаться здесь столько времени? Это явно не твоё место, милая. Королева в этом мраке…как же так?
— Но что я могу сделать? — отвела в сторону свой стыдливый взгляд Микелла. — это место…оно держит меня, и не выпускает. Знаешь, в какой-то степени — это место стало мне новым домом. Ты знаешь, но я многое узнала… — девушка обвила колючее мужское лицо своими нежными ладонями, и посмотрела Стасу в глаза. — оказывается, меня никто не ищет за стенами борделя, и родители даже не подняли участок на уши, хотя говорили, что любят. За стенами борделя есть жизнь, но только… — вздох.
— Что только? — Стас прижался лбом к женскому лбу. — малышка, что только?
— Только жить этой жизнью я не умею. — прошептала Микелла.
— Нужно же что-то решать. Разве это выход оставаться в таком положении? Малыш, если я могу помочь… — его губы коснулись нежной женской щеки. — просто скажи мне, как я могу это сделать?
— А как ты можешь помочь? — вздох. — мне помочь может только Бог, а ты расслабься, и дай мне сделать тебе приятно.
— Нет!!! — Стас резко спихнул со своих колен Микеллу и начал быстро одеваться. — нет. Так нельзя. — он застегнул ширинку, и ремень. — так не может продолжаться.
— Уже уходишь? — улыбнулась малышка Мики собирая высокий хвост. — дома ждет верная жена и четверо деток?
— Ты же сама любишь говорить про революцию, и так опускаешь руки. Это неправильно. — продолжал бубнить себе под нос Стас нервно расхаживая по спальне из стороны в сторону. — это совершенно неправильно. Подожди, — он резко обернулся на самодовольно улыбающуюся Микеллу, что накидывая свой шелковый халат и туго запоясалась. — Мики?
— Да, Стас? — улыбка сфинкса не сходила с ее, как казалось Стасу, детского, но только не сейчас лица. — обидно, когда твои тайны знает такая, как я, правда?
— Такая как ты? — Стас сел в кресло и обмяк от удивления. — что ты, мать твою, имеешь в виду?
— Шлюшка, что ласкала твои потроха знает твою подноготную, как не знает верная женушка, что нарожала тебе отпрысков, хотя ты такой козел. — Микелла достала из комода первые в своей жизни кружевные, нежно-розовые трусики-шортики и натянула их на ягодички плотно скрывая промежность. — а вообще, что ты мне там говорил? — Микелла выкрутила темно-красную помаду и мягко нанесла на свои аккуратные губы. — я люблю говорить про революцию? Да. Люблю. Только что ты мне предлагаешь? Поубивать здесь всех к чертовой матери? — Микелла надела запах терпкой ванили на свою шейку. — да, Стас, так решались вопросы на твоей войне?