Прима

Кивнув мне, он продолжил начатое. — Да, я уверен. Обморок вашей бабушки никак не связан с ее состоянием. Она даже не начала принимать лекарство в рамках испытания, так что это тоже не может быть связано. Проведенные нами анализы показывают, что у нее не было ни инсульта, ни инфаркта.

— Тогда почему она потеряла сознание? — спросила Клара.

— Самое большее, что мы можем сказать, это то, что ее кровяное давление упало до минимума, когда она стояла. Вы сказали, что собирались ужинать?

— Да. Мы сделали заказ, но наше блюдо еще не принесли. Ба… то есть моя бабушка, даже не успела откусить первый кусочек печенья, как встала и пошла в туалет. Следующее, что я помню, это то, что она лежала на полу.

— Вы сказали врачам скорой помощи, что она пережила сильный стресс? — заметил доктор Харпер.

Взгляд Клары метнулся ко мне и так же быстро ушел в сторону. Черт возьми, неужели визит в мой театр был слишком сильным для Ольги? Она выглядела немного уставшей, но вполне счастливой.

— Да. Я имею в виду, что в последние несколько лет жизнь была довольно напряженной. Но все налаживалось до сегодняшнего дня, когда…

Клара прервалась, и я уже собирался подтолкнуть ее к продолжению, когда дверь распахнулась и в комнату вошла санитарка на больничной койке. Я с облегчением увидел на ней Ольгу и еще больше обрадовался, когда она улыбнулась мне. Может быть, она и была немного шаткой, но это в значительной степени ослабило тот страх, который нарастал во мне с момента звонка Клары.

— Ба, как ты себя чувствуешь? — спросила Клара, в ее тоне слышалось облегчение.

— Как старая дурында, — ответила Ольга.

Несколько минут, которые потребовались, чтобы переложить ее на кровать в палате и чтобы санитар кивком поблагодарил ее за вежливое обращение, никто не разговаривал. Как только дверь снова закрылась, Клара сразу же взяла бабушку за руку и наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Ты меня напугала.

— Я сама себя напугала, дитя, — сказала Ольга с еще одной небольшой улыбкой. — Вот что я получаю за то, что пропускаю обед и лекарства.

— Ба! — сказала Клара, явно потрясенная этой маленькой новостью. — Зачем ты это сделала!

— Я слишком нервничала, чтобы есть, и боялась, что они сделают какой-нибудь причудливый анализ крови и скажут, что я принимаю что-то, что может помешать их исследованию, — сказала она. — Я очень не хотела, чтобы мне отказали. Я знаю, как это важно для тебя.

— О, бабушка, — сказала Клара, покачав головой.

Я увидел облегчение на лице доктора, когда он кивнул. — Это действительно соответствует нашему диагнозу. И сахар в крови, и давление были слишком низкими. В сочетании со стрессом, который вы испытывали в связи с этим испытанием, это был тройной удар. Вашему организму потребовалось нечто весьма драматичное, чтобы привлечь ваше внимание.

— Можете поставить галочку, — мудрено сказала Ольга, покачивая белой головой. — Это, безусловно, так и было. Мне очень жаль, Клара.

— Ничего страшного. Но если ты еще раз сделаешь что-то подобное, я… Я не знаю, что я сделаю, но я обещаю, что тебе это не понравится!

Ольга засмеялась, и атмосфера страха рассеялась. Быстро осмотрев Ольгу, послушав сердце и измерив пульс, доктор отошел и кивнул.

— Все в порядке, госпожа Сименева. Но если у вас снова начнется головокружение, не пытайтесь встать самостоятельно. У вас есть внучка, которая, очевидно, думает о вас очень хорошо, и внук, который, похоже, способен помочь вам добраться куда угодно.

Вместо того чтобы поправить его, Ольга засияла и кивнула. — Да, сэр. Я буду хорошей девочкой.

Доктор Харпер кивнул, а затем посмотрел на Клару. — Если вы выйдете в медпункт, я подпишу бумаги о выписке, и вы с бабушкой сможете уйти. — Клара выглядела совершенно неуверенной, и я сказал: — Давайте. Я останусь с ней.

— Вы уверены?

— Конечно, дитя. У нас все будет хорошо, — сказала Ольга тем же тоном, каким она отстраняла нас в первый раз, когда я пришел к ним домой.

— Хорошо, но я сейчас вернусь. Не вставай с кровати! — С этими словами Клара еще раз поцеловала бабушку, поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать и меня, и вышла вслед за доктором Харпером за дверь.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил я, подойдя к кровати.

— Помочь мне? — спросила она. — Клара была очень милой с этим доктором, но у меня такое чувство, что она будет гораздо более кислой, когда останется со мной наедине.

Я усмехнулся и протянул руку, чтобы взять хрупкую руку в свою. — Я не даю никаких обещаний. Вы ее очень напугали, Ольга. И меня тоже, — искренне сказал я.

— Я знаю, — тихо сказала она, а потом подняла глаза и улыбнулась. — И что это за чушь про Ольгу. Ты же слышала доктора. Ты — мой любящий внук, который позаботится о том, чтобы моя упрямая внучка не слишком меня изводила.

— Вы не можете винить ее, — сказал я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку.

— Я знаю, — тихо сказала она, издав протяжный вздох. — Я, конечно, не хотела ее пугать. Она заслуживает гораздо большего, понимаешь? — искренне сказала она. — Я знаю, что моя внучка совершала плохие поступки. Но она не плохая женщина.

— Я знаю. — Я кивнул ей. — Я это вижу.

— А она рассказывала о своих биологических родителях?

Я тут же покачал головой. Конечно, я знал, что ее любимым цветом был красный, а ее любимый телесериал был снят по ее любимым книгам из серии Outlander. Она любит сыр всех сортов и удивила меня, заявив, что что обожает халапеньо. Но это были лишь поверхностные сведения. Клара не рассказывала ничего личного о своем прошлом, которое бы выходило за рамки последних нескольких лет. Это было похоже на то, что она отгородилась от всего остального. Как будто в ее понимании настоящим началом ее жизни был момент, когда она ушла от той жизни, которую вела до того момента, когда наступило прозрение, о котором она мне говорила.

— Надеюсь, это поможет тебе понять меня немного лучше. Я потеряла мужа на войне, но нашла утешение в воспитании нашей дочери. Я эмигрировала в Америку, чтобы начать все сначала. Когда наша Катерина узнала, что беременна, она была так счастлива. И хотя отец Клары не хотел иметь с Катериной ничего общего, как только узнал, что она собирается рожать, она с нетерпением ждала ребенка.

Ольга говорила так тихо, и в ее глазах был такой взгляд, который говорил о том, что она видит не комнату вокруг себя, а прошлое.

— Эти годы не всегда были легкими, но они были одними из самых счастливых в моей жизни. Катерина любила эту девочку больше всего на свете. Я никогда не забуду, как Катерина танцевала по комнате с Кларой на руках… крошечной копией себя.

Мне не нравилось, куда клонится эта история. Я уже понимал, что в ней еще много грусти, и не был уверен, что готов ее услышать. Ольга не предложила мне выбора.

— Потом, когда Кларе было два года, машину Катерины сбили на перекрестке. Клара попала в аварию, но ей удалось выжить, отделавшись лишь несколькими царапинами. В сбившей их машине погибли все пассажиры, в том числе несколько детей. Клара всегда удивлялась, почему только она одна осталась в живых. — Ольга глубоко вздохнула, и я почувствовал, как меня охватывает тошнота.

— Люди уверяли меня, что могут отдать ребенка в агентство по удочерению, но я не согласилась. Я сказала, что мой ангел умер, и для меня большая честь вырастить другого, чтобы ее собственный ангелочек знала, как сильно мама хотела ее… любила ее. Это была душераздирающая трагедия — потерять моего единственного ребенка, но невероятное благословение — получить возможность вырастить ее. Клара никогда не была трудным ребенком. Даже когда она подросла и решила попробовать возобновить отношения с мужчиной, который стал ее отцом, она не кричала и не возмущалась, когда узнала, что он бесследно исчез. Но внутри я понимала, что ей больно… — Ольга снова сделала паузу и посмотрела на меня. — У тебя есть опыт переживания подобной трагедии, — тихо сказала она. — Ты тоже потерял обоих родителей.