Страница 18 из 66
«И это тоже, — ответил я, одновременно шаря глазами поверх репортёрских голов, пытаясь отыскать возможную угрозу. — Но мешают тоже по-разному. Я же тебе говорил, любой из наших с огромной долей вероятности просто вышвырнул бы тебя из тела да и пользовался в своё удовольствие. Я этого не сделал».
«Ты просто не знал, что внутри кто-то есть, поэтому так и вышло, — сказал мне Туманов, чем умудрился немало разозлить. — А так бы тоже отправил бы».
«Слушай, захотел бы — выкинул, — ответил я, горячась и видя, что кто-то пробирается ко мне сквозь гомонящую толпу. — Сейчас это желание, как никогда велико. И вообще, у тебя удивительная способность бесить именно в тот момент, когда тебя хочешь похвалить».
«Ты хотел похвалить? — спросил меня он, и я почувствовал, что тон его изменился. — Правда?»
«Да, боги тебя задери, — ответил я, видя, что надо мной склоняется мать Туманова. — Ты очень быстро и круто среагировал. Молодец!»
Последнее слово я произнёс совсем не с той интонацией, с которой обычно хвалят. Сам виноват.
— Сынок, ты жив! — запричитала мать, увидев, что моя грудь поднимается и опускается. — Хвала всем богам!
Я даже закашлялся и приподнял голову.
— Мама! Ну что вы такое говорите, в самом деле⁈ — возмутился я, часто хлопая на неё ресницами. — Я же вам, кажется, уже говорил, что весь пантеон здесь даже рядом не валялся. Меня спас Великий Рандом!
— Ты снова шутишь от шока, сынок? — она подалась ко мне, силясь проверить температуру ладошкой, как в детстве.
— Ни капли, — ответил я, стараясь перекрыть вопёж репортёров. — Великий Рандом. Вот его и благодари. Только от всей души! Я без его помощи уже бы два раза в ящик сыграл, поэтому благодари его регулярно!
— Слава богу Рандому, — просияв, сказала женщина, молитвенно сложив руки перед собой. — Благодарю тебя за спасение моего сыночка и воздаю тебе всевозможную хвалу.
Меня буквально передёрнуло от поступающей внутрь благодати.
«Ну ты и пройдоха, — пожурил меня Туманов, но без наезда, а по-свойски. — Выманиваешь благодарность у доверчивых людей».
«Поверь мне, — ответил я, надеясь, что поступившего хватит, чтобы унять боль, — этим занимаются абсолютно все боги. А мы с тобой сейчас остро нуждаемся в лечении».
«Так, — быстро и резко сказал Игорь, — только внешние признаки ранения не трогай, хорошо?»
«Почему? — поинтересовался я, собравшись было вылечить ранение полностью. — Как-то странно будет».
«Наоборот, — ответил Туманов, понимая, что успел в последний момент, — что мы врачу скажем? Что пуля в последний момент запуталась в рубахе и улетела на Гавайи?»
«Кстати, годный лайфхак, — ответил я, покосившись на рубашку. — Надо будет её зачаровать как следует. Впрочем, ты прав, будем разыгрывать достоверность».
Я покосился на шкалу благодати. Прибыло два процента. Не густо, конечно. Сложно разгуляться, когда такие ограничения по действиям, но всё-таки уже что-то.
Мне срочно нужны адепты. А то что это получается, во всём мире никто не поклоняется великому Рандому?
«В России такого практически всё население, — ответил мне на это Игорь, пока наше тело грузили в карету скорой помощи. — Только зовут тебя тут иначе».
«Мне даже стало интересно, — ответил я, думая, как это можно использовать. — Заинтриговал!»
«У нас тебя зовут Авось, — с улыбкой ответил он. — И тебе не то, чтобы поклоняются, а на тебя надеются».
«Этого мало, — проговорил я, рассматривая русских репортёров, сгрудившихся в шаге от машины. — Этого чертовски мало».
* * *
— Огнестрельное ранение, прекрасно, — проговорил молодой хирург, глядя в документы, а затем перевёл взгляд на меня. — Вам очень сильно повезло, друг мой. Края раны ровные, кость не задета. Вы, наверное, в рубашке родились.
— Ага, в этой, — ответил я, не совсем понимая его оптимистический подход, но в то же время, понимая, что он мне сильно импонирует. На моё высказывание он жизнерадостно хрюкнул. — Хотя нет, — поправился я, — это, кажется, вторая.
— Уже предчувствую, что вы станете моим любимым пациентом, — проговорил на это врач. — Только наркоту не просите, пожалуйста, — сказал он с совершенно серьёзным видом, с которым чуть позже и добавил. — Самому мало.
Я содрогнулся от того, как в сознании захохотал Туманов, и сам не смог сдержаться.
Так, кажется, я постепенно начинаю понимать, что из себя представляют русские. Если хотя бы часть из них такова, как этот врач, то я удачно попал.
— Ну что, — обратился он ко мне с сочувствующим видом, — лечить будем, или жить хотите?
— Хотелось бы ещё немного, — честно признался я, чем вызвал очередную добрую улыбку врача. — Но желательно без лишних дырок в организме.
— Тут не могу с вами не согласиться, — ответил он, затем глянул на часы. — В таком случае готовьтесь к операции. Будет больно, но зато процесс заживления пойдёт гораздо быстрее.
— Это хорошо, — ответил я, приглядываясь к врачу. — Не то, что больно будет, конечно. А вы прям резать будете и сшивать?
— Ну вообще-то, — начал он довольно бойко, но сразу замялся, и посмотрел по сторонам, прежде чем продолжить, — вообще-то у меня есть дар целительства, причём, достаточно сильный. Но я никак не могу пройти аттестацию из-за постоянных изменений в законодательстве. Поэтому…
— Нет, — прервал его я, понимая, что не очень хочу дополнительный металл в организме Туманова. — Давайте так, лечите меня своим даром. Авось это будет действенней?
— Авось? — покосился на меня он.
— Вы не верите в авось? — нахмурился я, пытаясь понять, в чём подвох.
— Только не в этом вопросе, — покачал он головой. — В плане лечения я не могу положиться на авось.
— Ну тогда давайте поверим в великую силу Рандома, — ответил я и подмигнул. — Ведь что это как не рандом, если мне повезло оказаться продырявленным в вашу смену и иметь возможность лечения с помощью дара, а не иглы и нити?
— Хм, а ведь вы правы… Случайно даже спирт из бутыля не испаряется, а тут такое совпадение. Ну, пусть будет по-вашему! Рандом, так рандом.
Шкала благодати зачесалась и плавно увеличилась на полпроцента. Да уж, странное отношение к Рандому у русских. Его нужно срочно менять.
* * *
Операцией происходящее можно было назвать с большой натяжкой. Скорее было похоже на то, что врач немного поколдовал над раной и достал пулю.
Выстрел, судя по всему, производился с весьма большого расстояния, и поэтому свинец не пробил тело насквозь, а увяз в мышцах.
Когда я залечивал себе рану, пуля вышла ближе к входному отверстию, поэтому извлечь её не составляло большой проблемы.
— Ничего себе, — приговаривал врач, орудуя пинцетом и целебной силой, которую я практически видел вокруг него, это действительно был сильный лекарь, хоть и работающий в достаточно грубой манере. — Первый раз такое вижу. У вас, уважаемый, всё тело из свинца?
— С чего вы так решили? — я вскинул бровь. Слишком уж проницателен был этот врач, но очень хорош. — Вроде бы из обычного мяса.
— Из мяса, дорогой мой, котлеты делают, — сказал на это врач, и подмигнул мне. — А у нас с вами — ткани. Так вот, ткани эти у вас чрезвычайно эластичные. При попадании пули они почти не пострадали. Да что там говорить? Я извлёк инородное тело, а крови почти нет. И не из-за того, что сильная свёртываемость, а потому что ничего почти не повреждено. Но поражающие элементы, словно ничего не порвали, и просто увязли в тканях. Феноменально.
— Должно было быть иначе? — поинтересовался я, решая, как лучше отвести от себя подозрения. — Или такое встречается?
— Если бы ваше тело было из жвачки, или того же свинца, то норм, а так, — он покачал головой. — Впрочем, если это ваша личная магия, то тоже нормально.
— Моя. Личная. Магия, — кивая в такт слогам, проговорил я.
— Ну вот и отлично, — проговорил врач и снова подмигнул мне. — Теперь мы оба знаем тайны друг друга, потому и не сдадим. Не хочу лишиться лицензии.