Страница 2 из 11
– Вы хорошо знали моего отца?
Степаныч открыл бутылку с пивом и ответил:
– Я его лет тридцать знаю. И маму твою знал. Замечательная женщина была. И батя твой отличный мужик был. С понятиями, не то что некоторые. Строгий конечно, но справедливый. Мы с ним когда познакомились, я думал всё, каюк мне за хулиганство моё. А он провёл беседу, ну отругал конечно, но санкции накладывать не стал, хоть и мог, да и было за что.
Павел даже вилку положил и прожевав колбасу, сказал:
– Погодите. Мой отец, не был милиционером, чтобы за хулиганство наказывать.
Степаныч рассмеялся и подвинув пиво к Павлу, проговорил с грустью:
– Нет, милиционером не был, но ведь у нас не только милиционеры хулиганов ловят и даже не полицейские. Ты Паш многое о своём отце не знаешь. Ладно, мне бежать надо, а вечером я приду к тебе и мы о твоём отце побеседуем. Ты кушай и здоровье поправляй, а я побежал.
С этими словами Степаныч встал и прихватив куртку и кепку быстро вышел в прихожую. Паша вышел вслед за мужиком, но тот уже открыл дверь и сделав шаг на улицу остановился, повернулся и сказал:
– Ты мил человек потерпи. Вечером тебе предстоит узнать много нового.
Мужик закрыл дверь и ушёл. Павел вернулся на кухню, сделал глоток холодного пива и сел за стол. Степаныч говорил, что знает отца лет тридцать, а вот Павел его вспомнить не мог, хотя такие глаза не запомнить очень сложно.
Закончив с завтраком, Павел решил, что нужно перенести вещи из машины домой и наконец нормально осмотреть дом. Ну собственно в большой комнате, где он и спал не раздеваясь, осматривать было не чего. Но в доме было ещё две комнаты поменьше и чердак. За последние семь с лишним лет, тут мало что изменилось. Ну разве что, его бывшая комната превратилась в рабочий кабинет отца. Он имел хобби, о котором знали очень не многие, он писал рассказы и издавал их на одном из сайтов в интернете. В его кабинете был довольно не дешёвый ноутбук на большом столе, где кроме компьютера было много хлама. Небольшой шкаф с книгами, маленький диванчик и очень удобное и дорогое офисное кресло. Чердак, был завален строительными материалами, какими-то коробками и ящиками с чёрт знает, чем ещё. А вот в погребе, о котором он чуть не забыл, его ждал настоящий сюрприз. Картофель, морковь, свёкла, капуста и банки с разными закусками и солёностями. Отец всегда знал, как вырастить хороший урожай. Павел сходил в магазин, купил продуктов и пива и затопив баню, сел покурить под старую вишню. Сентябрь только начался и солнце пригревало. Павел затянулся и выпуская дым, посмотрел на участок земли. Отец не забросил садоводство и продолжал растить картошку, морковку, свёклу, огурцы и прочие овощи и ягоды на своём огороде. Ну что же, Павел тоже не собирался забрасывать землю. Жаль, что в своё время Павел не научился закатывать банки с огурцами и помидорами. Но в век интернета, нужную информацию и тем более рецепты, найти не проблема. Затягиваясь табачным дымом и греясь на солнце, он с нетерпением ждал, когда баня будет готова. Павел уже много лет не был в нормальной, деревенской бане.
Павел сидел в предбаннике с бутылкой пива в руке. Его кожа была красная, в некоторых местах к телу прилипли дубовые листья. Один такой лист Павел снял с плеча и бросил его на пол. Он глотнул пива и выдыхая тихо проговорил:
– Как же блин хорошо.
Он не часто вспоминал отца и когда вспоминал, чаще злился на него, а вот баню, всегда поминал добрым словом, как и маму. Она умерла, когда Паше было десять. Мама парня сильно болела и не смотря на все усилия отца, болезнь убила её. Отец очень долго горевал и упрекал себя в том, что не смог отогнать смерть, не смог вылечить жену. Паша тогда просто не узнавал отца. Обычно весёлый и общительный человек, превратился в затворника. Он несколько лет и из дома почти не выходил. Даже когда Паша скатился по учёбе и отца вызвали в школу, чтобы поговорить об отношении сына к урокам, он просто не пошёл. Поговорил с сыном дома и Паша обещал, что учёбу исправит и обещание сдержал. Школу Павел закончил без троек. Поступил в колледж, а после его окончания, отправился в армию, а вот когда вернулся, на второй день и случилась ссора с отцом и отъезд в город. Правда, в городе, если быть откровенным с самим собой, не очень всё получилось.
Глава 2.
На улице начинало темнеть, когда в дверь раздался звонок. Павел ждал этого звонка, он сразу открыл дверь и впустил Степаныча. Мужик вошёл и улыбаясь протянул руку для приветствия. Парень посмотрел на протянутую руку и пожав её, спросил:
– Вроде утром виделись и здоровались?
Степаныч, продолжая улыбаться снял куртку, повесил её на вешалку, рядом на крючок определил кепку и пригладив седые волосы, ответил:
– Так, а хорошему человеку можно и при каждой встрече здоровья желать. Ну пойдём на кухню. Мы с Мишей там любили посидеть. И от пяти капель виски, я тоже не откажусь. У Миши всегда был.
Павел и Степаныч сидели за столом. Парень пил пиво из горла, а Степаныч маленькими глотками цедил вискарь и смотрел своими зелёными глазами на парня. Паша посмотрел на мужика и спросил:
– А скажи, как отец жил эти годы, что меня тут не было?
Степаныч поставил стакан на стол, взял сигарету из пачки, которая лежала рядом и прикурив, выпустил дым в потолок, ответил:
– Тяжело твоему бате было. Он часто о тебе вспоминал. Сначала жену потерял, потом и сын его бросил. Только с крысой и жил. Я вот иногда забредал на огонёк и другие люди заходили. Он мужик хоть и стойкий был и виду не показывал, что тяжело ему было, но я точно знал, что ему трудно. Здорово работа выручала. Занятости у него в последнее время прибавилось.
Паша сделал глоток пива и сказал:
– Степаныч, ты что-то путаешь. Отец давно на пенсии и не работал. Он же на оборонном заводе вкалывал и на пенсию рано ушёл.
– На пенсию много не разгуляешься. А про работу свою, он тебе не мог рассказать, а потом и ты уехал и не интересовался жизнью отца. Миша говорил, что за последние четыре года, ты с ним даже по телефону не разу не поговорил.
Павел тоже закурил:
– Степаныч, ты видимо не плохо дружил с отцом, раз он тебе доверял больше, чем сыну. – В голосе Павла слышался укор и раздражение. – Отец вроде на сердце, не когда не жаловался. А умер от приступа?
– Ну да, от приступа. Я его нашёл. Он в тот день на реку хотел пойти, на старицу. Но не дошёл, в лесу возле дороги, я его нашёл. Он уже мёртвый был.
Парень, докурив сигарету, смял окурок в блюдце. Прищурившись, он взглянул Степанычу прямо в глаза, глотнул пива и поставив бутылку на стол, встал и подойдя к окну, сказал:
– На сколько я помню, на старицу можно пройти, только через болото. И это раз. Второе, там дороги нет, а тропу знают только охотники и несколько рыбаков, и те туда не ходили. Третье, мой отец, не рыбалку, не охоту не любил, и удочек в доме нет. Четвёртое, отец не работал и дополнительный заработок, кстати копеешный, у него был только от его рассказов . И наконец пятое. Ты Степаныч либо врёшь, на счёт дружбы с отцом, либо чего-то не договариваешь. И если ты мне сейчас не расскажешь, какого чёрта, тебе тут надо, то вали на все четыре стороны, пока я добрый.
Мужик одним глотком допил остатки виски, поставил стакан на стол и сказал:
– Ты, похоже совсем не чего не знал о своём отце. Молодой ты ещё и глупый. Ну не чего, может, и сам всё поймёшь. Главное, чтобы поздно не было. Если понадоблюсь, то ты мне позвони. Мой номер у отца в мобильнике есть. А телефон его, на столе лежит, рядом с ноутбуком, под листом бумаги на котором рисунки.
Степаныч встал, быстро прошёл в прихожую, обулся, накинул куртку и с кепкой в руке вышел из дома. Павел подошёл к столу, взял бутылку с остатками виски, вылил напиток в стакан и залпом выпил. Всем в посёлке известно, что на старицу лучше не ходить. Старое русло реки, оно окружено болотами, там только по окраине болот ходить можно за клюквой, а к старице и матёрые охотники не совались. Рыбаки кстати тоже туда не ходили, там рыбы не водилось. Вода гнилая и вонючая. Отец не мог туда пойти, ему там делать не чего. Ещё этот Степаныч говорил про какую-то работу отца. Да не работал он. На заводе он спину сорвал и ему даже мешок с картошкой, трудно было поднять. Какая ещё работа? Павел допил пиво и достал ещё одну бутылку из холодильника. Парень закурил и сев на табурет, задумался.