Страница 12 из 53
Погромы и налеты практиковались в Англии и осенью 1917 г. Громили и срывали не только конференции и митинги Советов депутатов, но «заодно» и рядовые митинги, организованные различными антивоенными организациями. С августа по ноябрь 1917 г. такие митинги были сорваны в Манчестере, Олдхеме, Беркли, Уайт-Хейвене, Бредхерсте, Лейстере, Суонси, некоторых других промышленных городах Англии и прежде всего в Лондоне. В столице особенно отчетливо проявлялся организованный характер погромов. «Дейли экспресс» продолжала исправно сообщать своим читателям о дне и часе антивоенных митингов. Закулисные организаторы «народного гнева» выпускали листовки с призывами «постоять за наших парней в окопах» и бороться «против грязных прогерманцев». Такие листовки, изданные без указания автора и типографии, с текстом, лишь слегка видоизменяемым от случая к случаю, в тысячах экземпляров распространялись в различных районах Лондона.
«Нарушение права публичных собраний достигло критической стадии. Сейчас для нас практически невозможно арендовать зал для митинга… а наши митинги на открытом воздухе срываются джинго — хулиганами[5]… Мрачная кампания ведется против всех социалистических антивоенных собраний…»— так писала 20 сентября 1917 г. «Колл».
«Правители этой страны (Англии. — К. К.) имитируют методы царя, — утверждал еще ранее Том Квелч. — В своих усилиях задушить свободное выражение мнений они опираются на черные сотни. Боясь дискуссий, боясь распространения знаний, боясь растущего желания мира, они используют темные силы продажных наемников реакции и наиболее угнетенных и невежественных рабочих»{98}.
Скажем заодно, что нарушение английской реакцией конституционной легальности и законов не ограничилось в 1917 г. разгромом движения Советов и разгоном антивоенных митингов и собраний. Летом 1917 г. Рамзей Макдональд, числившийся тогда в левых и пацифистах, собирался отправиться в Петроград, а оттуда в Стокгольм, на проектировавшуюся конференцию социалистов обоих враждующих блоков. Но социал-шовинистическое руководство тред-юниона моряков (при молчаливом попустительстве правительства) подбило экипаж судна, на котором Макдональду предстояло отплыть, не выходить в море. И он был вынужден остаться в Англии.
Разгром движения Советов попирал основные принципы либерализма: такие, как неприкосновенность личности, свобода слова, собраний. Это должно было, казалось, вызвать у либералов взрыв возмущения, протеста. Возмущаться они и действительно возмущались, но в их протестах отразилось характерное для английского либерализма сочетание принципиальности с трезвым расчетом.
Либералов шокировали уличные бесчинства шовинистов. «Англичанин, относящийся с уважением к доброму имени своей страны, — писала 30 июля 1917 г. в своей передовой «Дейли ньюс», — узнает с отвращением об организованном нападении на митинг так называемых рабочих и солдатских Советов… Мы отнюдь не симпатизируем непосредственным целям движения за Советы… — торопилась оговориться газета, — но разве наше правительство так слабо, что не может поддержать порядок и благопристойность на улицах Лондона?» Оно должно показать за границей и в Англии, что «война не превратила всю английскую нацию в истериков и хулиганов. Оно должно расследовать происхождение этого злосчастного дела».
О том, что дебош, учиненный в лондонской церкви, «противоречит британским принципам и ему не должно быть позволено повториться», писала 30 июля и «Дейли кроникл». Наказания виновных за нападение на конференцию Советов депутатов требовал и «Нью-стейтсмен». «Ни один разумный человек, — читаем мы в этом либеральном журнале, — не думает, что движение можно подавить, разбивая головы и стекла… Оставляя подобные постыдные мятежи безнаказанными, можно лишь умножить их и подорвать традиционную английскую веру в свободу слова»{99}. Протестовали против погрома в Бразерхуд-чёрч и другие либеральные газеты, в частности «Манчестер гардиан».
В палате общин либерал Ченселлор (его избирательный округ находился по соседству с Бразерхуд-чёрч) подробно рассказал своим коллегам, как было организовано «стихийное» нападение на церковь. «Чем вы сможете объяснить лишение их (т. е. противников войны. — К. К.) возможности выражать свое мнение, пресекая их митинги? Какое впечатление произведет это на общественное мнение? Эффект будет один: о митингах, о которых, оставь мы их в покое, узнали бы лишь дюжины и сотни человек, узнают тысячи и миллионы»{100}.
Этими первыми протестами дело, однако, и ограничилось. В недели и месяцы, последовавшие за разгромом Бразерхуд-чёрч, реакционная пресса, не боясь повториться, твердила, что английские Советы депутатов (как, впрочем, и русские) созданы немецкими шпионами на немецкие деньги и что они стремятся привести Англию к такому ясе «краху», к какому уже привели Россию. Публиковавшиеся в «Морнинг пост» письма читателей (какова газета, таковы и ее читатели!) требовали запрета митингов и конференций английских Советов и всего вообще антивоенного движения в стране. «Свобода мнений здесь ни при чем. Свобода — это возможность делать то, что правильно», — безапелляционно заявлял, выдвигая эти требования, некий генерал-лейтенант в отставке Фрезер{101}.
Либеральная пресса, осудив погромщиков и отмежевавшись от организаторов погромов, предпочитала в дальнейшем сообщать о срывах конференций Советов и о насилиях над участниками этих конференций лишь в порядке информации. Конечно, нет правила без исключения: «Дейли ньюс» вернулась к этому вопросу 8 октября, заявив, что «погромы митингов Советов депутатов ставят под угрозу традиционные британские свободы», а «Манчестер гардиан» посвятила этой теме 13 августа еще одну передовую, в которой говорилось, что английское правительство «не так слабо, чтобы нуждаться в узурпации его функций толпой» (т. е. оно может справиться с движением Советов и без помощи толпы).
Все это были, однако, лишь перепевы ранее сказанного, весьма к тому же немногочисленные. Широкой кампании протеста либералы в прессе и в парламенте не подняли. Требование судебного расследования событий в Бразерхуд-чёрч, промелькнув 30 июля в некоторых либеральных изданиях, не было подхвачено даже и самими этими изданиями, не говоря уже об остальных. Громилы, оставаясь безнаказанными, распоясывались все больше. А между тем либералы умели, даже и в войну, быть настойчивыми, когда их «задевало за живое». Вопрос о запрете вывоза за границу «Нейшн», еженедельника, в котором многие либеральные парламентарии видели в 1917 г. свой орган, подымался ими в палате с весны и по осень 1917 г. (пока этот запрет не был отменен), не менее 10 раз.
С преследованием движения Советов вышло по-иному. Принципиально осудив погромы, либералы предоставили в дальнейшем событиям развиваться своим чередом. Что же касается движения Советов, то оно не сдавалось. Преследуемые, как писал Том Квелч, «темными силами реакции», Советы принуждены были перейти в «свободной» Англии на полулегальное положение, и могли лишь декларировать свои цели и планы массовой борьбы. Однако и эти словесные декларации, время от времени появлявшиеся в «Колл», тревожили реакционеров.
«Рабочие и солдатские Советы, заимствовавшие свои цели у русских Советов, вновь поднимают голову», — била в набат 27 октября 1917 г. «Дейли экспресс». Она с сожалением добавляла при этом, что местопребывание руководящего Комитета Советов депутатов открыть не удалось.
V
После свержения русского царизма военная активность России, как и опасались ее западноевропейские союзники, стала падать. Французское командование после весенних волнений во французской армии (о них ниже) длительное время не предпринимало крупных наступлений, а США, объявив 8 апреля 1917 г. войну Германии, должны были, как предполагалось, перебросить основную массу своих войск в Европу лишь к 1918 г. Так получилось, что летом 1917 г. на Англию пала главная тяжесть войны на Западном фронте. Английская армия не была к этому готова. Да к тому же ее военачальники занимались другими делами: они торопились захватить некоторые, давно уже привлекавшие английских империалистов, районы Ближнего Востока.