Страница 17 из 37
Но американское правительство не считало возможным в то время открыто выступить против германской экспансии в Тихом океане. Более того, американский посол в Берлине Уайт заявил, что «Соединенным Штатам… не повредит распространение влияния такой цивилизованной державы, как Германия, на восточные области, сейчас неразвитые…»{87} Это позволило Германии легко реализовать свои замыслы относительно Марианских и Каролинских островов, и, как мы помним, подписать официальный договор с испанским правительством об их приобретении. Для Соединенных Штатов это соглашение было неожиданностью, и, хотя внешне американское правительство не выразило своего к нему негативного отношения, внезапно возникшее соседство с Германией в Тихом океане вызвало у него чувство недовольства.
«Вашингтонский кабинет, — писал русский посол в США А. П. Кассини М. Н. Муравьеву 28 мая 1899 г., — был… неприятно поражен означенной сделкой, которая… обеспечивает за ней (Германией. — К, М.) в случае всегда возможных осложнений весьма важные стратегические пункты. В здешних правительственных сферах стараются относиться равнодушно к означенному факту и даже пытаются уверить себя и других, что неожиданное соседство Соединенных Штатов с Германией в этих отдаленных странах может со временем сблизить оба или даже три родственных народа, Германию, Соединенные Штаты и Великобританию, — по едва ли можно серьезно верить в искренность этих убеждений. Уступка Испанией островов Каролинских, Пелю и Марианских Германии, и в особенности Германии, произвела весьма неблагоприятное впечатление как на правительство, так и на американский народ»{88}.
Особое недовольство выражали военно-морские круги. Чем больше проходило времени, тем яснее представляло себе американское командование стратегическое значение Микронезии.
Поэтому, когда в конце первой мировой войны вновь встал вопрос о судьбе микронезийских островов, в США начались выступления с требованием захвата Микронезии. 24 января 1918 г. в журнале «Пасифик айлендс» генерал Боард писал о важном стратегическом положении Марианских островов: «Их нахождение в непосредственной близости от Гуама дает возможность сооружения баз для подводных лодок на небольшом расстоянии от Японии, и в случае войны они, находясь в руках этой страны, создадут постоянную угрозу Гуаму и любым морским операциям, предпринимаемым для защиты Филиппин». На Каролинских островах, отмечал генерал Боард, могут быть сооружены «три или четыре превосходные дополнительные базы для эсминцев и подводных лодок и для обеспечения снабжения флота, основная база которого может быть создана на Палау; базы на Маршалловых островах могли бы обеспечивать американские морские коммуникации и пресекать вражеские действия»{89}.
В начале декабря 1918 г. капитаны У. Эванс, Г. Ярнелл и Т. Харт представили адмиралу Бенсону, главе американского штаба военно-морских советников в Париже, предварительный меморандум об условиях мирного договора. Касаясь судьбы германских колоний, они писали, что те представляют особый интерес для военно-морского флота США. «Оставить Каролинские и Маршалловы острова в руках. Японии, — подчеркивали капитаны, — значит нанести ущерб интересам Соединенных Штатов. Но эти острова не могут быть отобраны у Японии и переданы другому государству без нарушения принципа честной игры и роста враждебности в Японии». Поэтому в меморандуме предлагалась интернационализация, причем не только Маршалловых и Каролинских островов, «германской» Новой Гвинеи и Самоа, но и Килльского канала, Дарданелл, Константинополя (Стамбула), Босфора, а также «всей Африки, кроме Египта, Алжира и Южной Африки…»
Любопытно отметить, что в меморандуме высказывалась мысль о предоставлении Японии «свободы рук» в Восточной Сибири с тем, чтобы отвлечь ее внимание от столь важного для Соединенных Штатов района в южной части Тихого океана{90}.
Предложения, содержавшиеся в меморандуме, не были выдвинуты американской делегацией на мирных переговорах в Версале. Правительство США согласилось с передачей Японии мандата на Марианские, Каролинские и Маршалловы острова. Современный американский исследователь Э. Помрой пишет об этом с глубоким сожалением: «Бывают времена, когда уже сделано так много ошибок, что кажется невозможным избежать других. Год 1919 был именно таким». Он напоминает, что, сражаясь против Японии и ее союзников во второй мировой войне, США израсходовали в сто тысяч раз большую сумму, чем Германия заплатила Испании за микронезийские острова в 1899 г.{91}
Следует подчеркнуть, что, несмотря на серьезный интерес, который проявляли к тихоокеанским островам военно-морские круги США, американская общественность мало интересовалась этим районом земного шара. Он вспыхнул лишь в период второй мировой войны. «Воскресным утром 7 декабря 1941 г., — пишет американский автор А. Сперри, — когда вражеские воздушные силы напали на Пёрл-Харбор, Тихий океан оказался в центре мировых событий. Острова, чьи названия были неизвестны большинству американцев… сразу стали как бы оборони-тельной линией, защищавшей западный фланг Америки»{92}.
Захватив в ходе второй мировой войны Марианские острова, американцы начали там интенсивное строительство аэродромов и портов (особенно на островах Сайпан и Тиниан) и довольно быстро превратили их в своего рода авианосцы. На Гуаме была значительно расширена уже существовавшая там морская база. В начале августа 1944 г. адмирал У. Нимиц объявил, что намерен сделать Гуам главной базой военно-морского флота США в Тихом океане.
Начиная с 24 ноября 1944 г. и до конца войны с расположенных на островах аэродромов американская авиация наносила массированные удары по Японии. Именно с Марианских островов (с острова Тиниан) 6 августа 1945 г. поднялся в воздух бомбардировщик Б-29 со страшным атомным грузом для населения Хиросимы.
В американской военной литературе Марианские острова часто называют ключом к войне на Тихом океане. Значение бомбовых ударов, наносимых с Марианских островов, в разгроме Японии подчеркивают многие японские военные и государственные деятели. Так, командующий обороной Японии в период второй мировой войны принц Нарухико Хигашикини писал: «Война была проиграна, когда Марианские острова отобрали у Японии и когда мы услышали, что летят Б-29… Мы, занимавшиеся обороной страны, почувствовали, что война проиграна, и сказали об этом»{93}.
В подобных высказываниях, несомненно, содержатся большие преувеличения. Видные военные деятели и теоретики США и Англии, такие, как генерал Арнольд, адмирал Нимиц, Бернард Броди, генерал Фуллер и др., не разделяют этой оценки роли воздушных бомбардировок в. достижении победы над Японией{94}. Но так или иначе, захват Марианских островов создал для американского командования весьма большие преимущества в войне с Японией.
С окончанием второй мировой войны стратегическое значение тихоокеанских островов не уменьшилось. Небольшие, разбросанные на необозримых просторах величайшего из океанов, они представляют собой превосходные естественные площадки для размещения военных баз ракетно-термоядерного оружия и проведения ядерных испытаний. Именно это обстоятельство обусловило непреодолимое желание США не только обладать уже захваченными к началу XX в. мелкими коралловыми рифами и вулканическими островами Тихого океана, но и расширять в этом районе свои владения. В период, непосредственно предшествовавший Сан-Францисской конференции, мысль о необходимости для страны приобретения островов Микронезии настойчиво пропагандировалась руководящими военными кругами Соединенных Штатов.
Адмирал Кинг в статье, опубликованной в «Арми энд неви джорнел», писал: «За эти атоллы и эти островные гавани заплачено американской кровью… Неудача в деле сохранения этих баз для нашей собственной обороны ставит важнейший вопрос: как долго еще будут Соединенные Штаты продолжать это движение по кругу — сражаться, побеждать и уходить, только сражаться, строить и побеждать и опять уходить?»{95}