Последняя подопечная

Представить себе методы, с помощью которых Джонс достигал успеха в переговорах с вождями островитян, можно, читая его письмо в конгресс США по возвращении из плавания: он просил возместить ему сумму в 1500 долл., истраченную на «богатые подарки вождям Нукухивы и островов Общества»{80}.

После Таити Джонс в октябре 1828 г. прибыл на Гавайские острова, где энергично помогал американским купцам и миссионерам, добивался уплаты гавайцами долгов, но самое важное — заключил с гавайским королем договор о дружбе и торговле.

В 1829 г. американский капитан Уильям Финч на корабле «Винсенс» прошел путем Джонса. Тремя годами позже новый командующий Тихоокеанским флотом США коммодор Джонс Даунс на корабле «Потомак» побывал на Гавайях, островах Общества и Таити. В 1835 г. коммодор Олик на корабле «Винсенс» (которым ранее командовал Финч) плавал на острова Фиджи, Палау и Суматру. Олик посетил также Савайи. Это был первый визит американского военного корабля на острова Самоа. В следующем году отправился к островам Океании коммодор Эдмунд Кеннеди, а в 1839 г. — Джордж Рид.

В середине августа 1838 г. началась морская экспедиция Чарльза Вилкеса, растянувшаяся на три года. По инструкции морского министерства Вилкес должен был в первую очередь изучить южную часть Тихого океана с точки зрения интересов американской торговли и китобойного промысла. Особое внимание ему предписывалось уделить островам Самоа, Общества, Фиджи и Гавайским.

Помимо кораблей военно-морского флота США в 1820–1840 гг. направляли на тихоокеанские острова постоянных торговых агентов и консулов. Первым представителем американского правительства в Океании был Джон Джонс, назначенный в 1820 г. торговым агентом на Гавайях. Позднее США посылали консулов и агентов на острова Фиджи, Общества и Новую Зеландию.

Пытаясь проникнуть в Самоа, США столкнулись с Англией и Германией. В 1878 г. США укрепили здесь свои позиции, подписав 17 января с вождями острова Тутуила Договор о дружбе и мореплавании. В ответ на действия США Германия в январе, а Англия в августе 1879 г. подписали с Самоа договоры, аналогичные американскому. Поскольку ни одна страна не сумела занять доминирующее положение, эти договоры открыли эру трехстороннего контроля над островами.

Такое положение не удовлетворяло ни одну из заинтересованных держав. Тогда они предприняли попытку, оказавшуюся безуспешной, договориться о разделе сфер влияния.

В то же время на Самоа разгорелась межплеменная война, разжигавшаяся в корыстных целях Германией и США. Для «наведения порядка» каждое из трех заинтересованных государств послало туда военные корабли. Если бы корабли благополучно дошли до островов, не исключено, что они вступили бы в сражение, а это привело бы к серьезному англо-американо-германскому конфликту. Но вмешались силы природы. Сильный шторм потопил все корабли, кроме одного английского. Узнав о случившемся, Англия объявила, что ее судно спаслось лишь благодаря превосходству английских судовых машин. Новая Зеландия попыталась оспорить эту точку зрения, заявив, что все дело в новозеландском угле, который использовал уцелевший английский корабль. Так или иначе, но шторм помешал военному столкновению.

Новая попытка урегулирования самоанского вопроса закончилась установлением кондоминиума — совместного англо-германо-американского господства на Самоа.

Оценивая действия США, Граттан пишет, что американцы «сделали решительный шаг по пути… который прямо привел к захвату Филиппин и Гуама в 1898 г.»{81}.

Как известно, в июне 1898 г., во время испано-американской войны, крейсер «Чарлстон», направлявшийся с Гавайев на Филиппины, по приказу командования Соединенных Штатов изменил курс. 20 июня он вошел в гавань острова Гуам и без предупреждения открыл огонь по форту. Связь острова с внешним миром в те времена была настолько плоха, что испанский губернатор принял зловещий гром боевых орудий за приветственные залпы салюта, так как и не подозревал о существовании войны между Испанией и США. Испанцы узнали о ней лишь тогда, когда посланная губернатором для приветствия прибывших американцев делегация вступила на борт крейсера. Испанский гарнизон немедленно капитулировал. Так появилась первая колония США в западной части Тихого океана.

Примерно в это же время окончательно решилась судьба Самоа. 2 декабря 1899 г. было подписано англо-германо-американское соглашение, по которому США заняли острова Тутуила, Аулу и Мануа, а все остальные — Германия. Годом раньше, в 1898 г., они захватили Гавайские острова.

Соединенные Штаты весьма привлекали и острова Микронезии. К 90-м годам XIX в. они довольно прочно обосновались на целом ряде их. Американские христианские миссии активно действовали в восточной части Каролинского архипелага и на Маршалловых островах. В период войны с Испанией именно миссионерские организации и их пресса призывали к аннексии Каролинских островов. Так, в июньском номере (1898) «Ревю оф ревюз» представитель Американского совета заграничных христианских миссий писал о необходимости захвата островов, а редактор издания, поддерживая его, заявлял: «…Нашей обязанностью является изгнание испанцев с Каролинских островов, восстановление и обеспечение тех прекрасных условий, которые были созданы в результате многолетних благородных усилий американцев до того, как испанцы наложили свою губительную руку на эту островную группу»{82}. Особенно сильная кампания за аннексию Каролинских островов развернулась в США после того, как на архипелаге летом 1898 г. начались антииспанские выступления коренных жителей.

Интерес США к Каролинским островам возбуждали не только религиозные организации, но и деловые круги. В то время шло обсуждение вопроса о прокладке подводного телеграфного кабеля в Тихом океане. С этой точки зрения особый интерес вызывали Каролины, и прежде всего остров Уалан (Кусаие), удобный для создания телеграфной станции. 13 ноября 1898 г. президент США У. Мак-Кинли поддержал предложение о выделении ассигнований на строительство «морской и телеграфной станции на Каролинских островах»{83}. В связи с этим американские представители на мирных переговорах с Испанией сделали несколько предложений о будущем Каролин. В одном из проектов высказывалась мысль об объединении всех Каролинских островов с Филиппинами, в другом — с северной частью Филиппин и островом Понапе и решении судьбы всех этих островов одновременно. Еще в мае 1898 г. сенатор Г. Лодж говорил адмиралу Лусу: «Каролинские острова должны рассматриваться как часть Филиппинских островов и разделить их судьбу»{84}.

На Парижских мирных переговорах американские представители следующим образом аргументировали намерение США взять контроль над микронезийскими островами в свои руки: «Испания управляла этими островами (Филиппинами. — К. М.) из Манилы, и после разгрома ее флота и окружения ее армии мы становимся полными хозяевами всей этой группы, каковыми до этого были испанцы… Марианские острова и Каролины также управлялись из той же самой столицы, тем же самым генерал-губернатором»{85}.

Испанские представители на мирных переговорах проявляли непоследовательность в решении вопроса о будущем микронезийских островов. Они то отказывались рассматривать предложение о передаче их США, то соглашались, то опять отказывались. Объяснялось это тем, что, как мы уже отмечали выше, 10 сентября и 10 декабря 1898 г. Испания заключила с Германией секретные соглашения о продаже последней Каролинских и Марианских островов. Активность Германии на Тихом океане в период испано-американской войны усилилась: она упорно стремилась приобрести испанские колонии в Океании. Беспокойство и раздражение в США росло. Адмирал Лус в письме сенатору Лоджу настаивал на скорейшем захвате Каролинских островов: «Мы можем и не оставаться там постоянно, но в подведении окончательного баланса после войны они могут иметь большую ценность»{86}. Коммодор Бредфорд в статье «Угольные станции для военно-морского флота», помещенной в журнале «Форум» в феврале 1899 г., писал о необходимости создания американских баз на Каролинских островах.