Страница 10 из 129
— Придется провозглашать регентство, иначе...
— А-а-а, так вот зачем ты в Хаб пожаловала? Думаешь себя регентшей сделать. Не так ли?
— Кого же еще? Уж не тебя ли, дочь простого латника? Великие Боги! Кого же еще? Или, может быть, слизняка Итбена? Фи! Говорят, он волосы красит. Это правда?
— О, черт! Мне-то откуда знать!
— Действительно, откуда?
Мама так пронзительно взвизгнула, что принц почти проснулся. Огонь, зажженный тростью Итбена на его ягодицах, вспыхнул с неистовой силой. Шанди услышал свои стоны.
— Тихо! — приказала тетя Оро. — Сына разбудишь. Теперь слушай меня внимательно, Уомайя. Мне не важно, с кем ты делишь эту роскошную постель. Мне также не важен цвет его волос. Пусть они будут синими, на здоровье. Но вы... ни каждый в отдельности, ни оба вместе никогда не получите регентство. Шанди мал, по очередности следующая я, но я не хочу корону. Однако долг прежде всего. Кстати, что случилось с отцом? Похоже, это ваших рук дело. Ну же, сознайся, чем вы его опаиваете?
— Не мели чепухи! Он стар...
— Не был он дряхлым старцем чуть больше полугода назад. Не был! До меня дошли кое-какие слухи, потому я и вернулась...
— А я здесь при чем! Не яд это, не яд! Его слуг регулярно меняют. Болезнь какая-то, просто старческая болезнь! И не колдовство это. Колдовство ему не грозит.
«Пожалуйста! — стенал в душе Шанди. — О, пожалуйста, уйдите! Дайте уснуть. Пожалуйста! Мне больно, когда я просыпаюсь. Больно!»
— Стражи? — снова раздался голос матери. — Ты полагаешь, я запросто беседую с колдунами и колдуньей? Несомненно, они знают, все знают, но не говорят.
— И конечно, они ничего не сделают, — простонала тетя Оро.
— Они не могут делать что-либо. Таков Протокол, дорогуша. Семья ограждена от колдовства. Для нас нет магических исцелений.
Спорщицы утихли, и Шанди снова утонул в темной одури... но ненадолго. Из забытья его вывел один посетитель.
— Ваше августейшее высочество! Неожиданная честь!
«Консул! — задохнулся от ужаса Шанди. — Опять злой... О Боги! — Слезы сами собой закапали на простыню. — Я больше не был плохим, правда, не был. Не надо! Пожалуйста, не надо!»
— Консул Итбен! Порка — твоя работа?
— Не твое дело, принцесса.
— Нет, мое! Почему мне не сообщили о болезни отца?
— Мы полагали, что тебя это вряд ли заинтересует. Ты похоронила себя в глуши, тратя время только на лошадей. Совет не счел возможным беспокоить тебя.
— Совет? Это все ты! В регенты рвешься? Потому и к Уомайе подкатился? Ты думаешь, я не слышала?..
Шанди впервые слышал тетю Оро такой разозленной.
— Слышала что?..
— Что вы любовники.
— Думай, что говоришь, женщина!
— Ты... угрожаешь... мне? — задыхалась от возмущения тетя Оро. — Это тебе стоит поостеречься. Что, спрашивается, привело тебя ночью в покои принцессы? Ты приручил ее и теперь дожидаешься, когда старик совсем одряхлеет, чтобы справить свадьбу, и...
— И оппозиция пригласила тебя. Все логично. Этого я и ждал. — Голос Итбена стал жестче — ох, плохой признак, — зато тише. А это уже приятнее. — Я подготовился к твоему приезду, принцесса Ороси. Твой дорогой супруг — как его коллекция часов?
— Нормально... Послушай, при чем тут Ли и его коллекция часов? Какое отношение...
— Они гномьего производства, не так ли? Хорошо, не все, но большинство из них. Твой муж ведет дела с гномами. Ведь гномы — непревзойденные мастера, их изделия лучшие в Пандемии.
— Ну и что же?
То, что тетя Оро перестала кричать, как нельзя лучше устраивало Шанди. Но голоса все еще беспокоили мальчика.
— Граница вдоль Черной реки вновь в огне. Возможно, война уже объявлена. А торговля с гномами в военное время равносильна предательству. Так что теперь я диктую условия. Слушай, твое высочество! Либо утром ты уезжаешь из Хаба, либо в полдень Сенат вынужден будет объявить имя виновного в государственной измене.
Теперь принц снова слышал бормотание, а потом, кажется, плач. Он вяло удивился: кто мог плакать? Смех матери успокоил мальчика.
— Прежде чем уедешь, я дам тебе некоторые документы. Ты их подпишешь. Больше часа на это не потребуется.
Опять голоса сменились неясным бормотанием. Затем и этот беспокойный звук замер до шепота... шелеста... тишины... Тихо и темно... Теперь спать... Спать...
Часть вторая
В ТЬМЕ КРОМЕШНОЙ
1
Неясный шорох прервал ее молитву.
— Кто там? — Кэйд резко повернулась и чуть не потеряла равновесие. Чтобы не упасть, она уцепилась за спинку кровати.
Снова с балкона донеслось слабое поскребывание, и в лунном свете мелькнула дрожащая тень.
Кэйд вдруг вспомнила шутку Инос насчет разбойников, но у нее в голове не укладывалось — вор во дворце Алакарна? А как же стражники на каждом углу?
— Герцогиня, где вы? Ваше сиятельство, прошу простить, если испугал вас.
Ее сердце, недавно трепыхавшееся, как пойманная в клетку птица, потихоньку начало успокаиваться. Только боль, засевшая в груди, напоминала о недавнем испуге.
— Доктор Сагорн? — прошептала ошеломленная Кэйдолан, хватая ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба.
— Да, это я, — послышался тихий, как шелест, голос. — Вот, правда, вход мне пришлось выбрать весьма своеобразный.
Это замечание напомнило герцогине, как высоко расположен ее балкон. Рубиновая брошь... Так, значит, вор. Как там его звали... Но Сагорн не дал ей как следует вспомнить.
— Еще раз прошу прощения за мой неприличный наряд, леди, — торопливо бормотал гость. — Вы позволите поискать — какую-нибудь одежду в шкафу? Я очень виноват, что разбудил вас так внезапно...
Деликатность доктора понравилась герцогине. Конечно, сидя на полу, она не спала, а молилась, но причин смущаться уже не было; предупредительность Сагорна избавила ее от необходимости объяснять, что она взывала к Богу.
— Как мило с вашей стороны, доктор, навестить меня. Пройдите, пожалуйста, в ту комнату, я присоединюсь буквально через минуту.
Поблагодарив, он прошмыгнул в соседнее помещение. Все еще оставаясь на полу, герцогиня подтащила поближе к себе шелковый халат и, окончательно успокоившись, поднялась с колен. Нашарив на кровати кружевной чепец, Кэйдолан быстро надела его и, полагая, что дала достаточно времени необыкновенному гостю принять достойный вид, двинулась вослед.
Сагорн устроился в кресле. Ночная тьма не позволяла различать отдельные детали, видны были лишь тощие бледные ноги. Подле кресла, на полу, тускло поблескивал меч в ножнах. Герцогиня опустилась в другое кресло, напротив.
— Полагаю, свет был бы нежелателен? — предупредительно поинтересовалась она.
— Даже вреден! Еще раз сожалею, что ворвался без предупреждения и нарушил ваш сон.
— Я не спала, — коротко заметила Кэйд. Она не собиралась вдаваться в подробности, рассказывая о кошмарных видениях. — Я взывала к Богу Любви.
После глубокомысленной паузы Сагорн спросил:
— Почему к нему?
— Потому что наверняка именно Он являлся к Инос. Удивительно, что никто не понял Его. Он же сказал: «Доверяй любви». Любви.
— Как это верно! — сочувственно вздохнул Сагорн. — А Инос не послушалась, так?
— Она все неправильно истолковала. Мы же считали вас мертвыми. Думали, что импы покончили с вами. Со всеми!
— Вы и фавна считали покойником?
— Да, — снова вздохнула Кэйд. — Не желаете ли чего-нибудь освежающего, доктор? На столике фрукты...
— В этом нет необходимости, — замахал он руками.