Северная верность

— Тебе объясняли, что спарринг ведется до первой крови? — Кричал вихрастый плотный паренек. — Отвечай!

— Объясняли, — глухо ответил бугай, закрываясь руками и ногами.

— Ты не понял?

Парни методично отвешивали ему болезненные тычки. Бугай пощады не просил. У меня не было ни сил, ни желания смотреть на это.

— Ребята, хватит. Он понял. — Я уже поднялась на ноги и совершенно пьяной походкой подошла к парням. — Как тебя зовут?

— Большой Билл, — бугай перестал закрываться руками, а мужчины все еще настороженно стояли вокруг. Серые глаза здоровяка смотрели очень виновато, как у нашкодившего пса, и не было в них и следа недавнего бешенства.

— Так почему ты не остановился, Большой Билл? — Я подала ему руку, предлагая подняться. Он ухватился за нее, как утопающий за соломинку.

— Леди Доротея, меня переклинивает. Меня из-за этого выперли из регулярной имперской армии. Я иногда не могу себя контролировать, как те животные из порталов.

— Ясно. На войне насмотрелся? — Билл хмуро кивнул. — Пойдем руку тебе перевяжем. Парни присматривайте за ним, но не шпыняйте. Дайте Биллу шанс.

Мужчины загомонили, похлопали здоровяка по плечу, как бы говоря, что будут за ним наблюдать, и начали расходиться. Мы с Большим Биллом дошли до аптечки, я помогла перевязать ему руку.

— Ты женат, Билл?

— Нет, леди Доротея. Кто пойдет за бешеного? — Здоровяк подвигал рукой и признал повязку годной.

— Зря ты так. На севере женщины ценят крепких мужчин. Ты езжай в деревню, облюбуй себе жилье. На постое у кого, или свой дом присмотри. Если со средствами туго, поможем. Нечего тебе бобылем ходить, чай не мальчик. Найди себе хозяюшку. Любовь она и не такие раны лечит. Детишек заведи. Да погляди, может, и ремесло сменишь на более мирное. Можно ведь и кузнецом, и пекарем, да мало ли кем. Ну а если не придется тебе по душе такая работа, возвращайся. Ты, может, и лютый такой от одиночества.

Здоровяк Билл часто-часто захлопал ресницами, а я не удержалась и крепко обняла его. Человек он чистый, без гнили, просто с раной в душе.

— Билл, мы сегодня едем в поместье, а остальные едут дальше в деревню. Если хочешь, отправляйся с ними, может, и о ночлеге в дороге сговоришься.

— Спасибо, леди, — сдавленным голосом прошептал здоровяк. — Я Вам лицо разукрасил. Мне жаль.

Я махнула рукой и отправилась наверх принять душ перед церемонией прощания и дорогой домой. Лица было немного жаль, но это мелочи. Гораздо важнее была судьба Билла. В нашем гарнизоне служили отличные парни и даже девушки. На север часто бежали с искалеченными душами. Здесь они оживали и расцветали. Головорезов и паскудников мы здесь не держали. Лето на севере короткое, зимы — суровые и долгие. Сделаешь кому-нибудь подлость, и сам останешься без помощи, а зимой это не просто страшно — это смертельно.

Не смотря на суровые условия, люди не нуждались в чем-либо. Торговля была хорошо развита. Из Северного края везли пушнину убитых в крепости бешеных животных. В этом никогда не было недостатка. Своих животных трогали в крайнем случае. Вывозили вяленое мясо, рыбу, строганину, мед, вощину, но, пожалуй, самым ценным и дорогим были северные травы. Уникальный видовой состав и исключительная мощность. Их применяли по всей империи. Я заготавливала травы сама и не для продажи. На продажу я отправляла излишки готовых снадобий. Цена зелий, как и эффективность, зависели от дара мага, сварившего их. Магам с высоким уровнем Силы обычно не хватало времени, терпения и желания составлять зелья, это весьма кропотливое занятие, да и позволить себе такую роскошь мог не каждый больной. Поэтому чаще всего можно было встретить зелья, сваренные обычными травниками или же магами с малой искрой Силы, как у меня.

После душа я еще раз покормила рысенка, разбудила императора. Он очень пристально взглянул на мою разукрашенную физиономию, но спрашивать ничего не стал. Благо лицо не опухло, а лишь было подсвечено фиолетовым, да немного припухла разбитая губа. Настоящая красота была на животе, куда пришелся первый удар. При каждом движении мышцы и ребра простреливало болью, но кости не треснули, и признаков внутреннего кровотечения не было. Но желание засунуть снег за пазуху крепло с каждым шагом.

Мы вместе с императором отправились на самый верх крепости, продуваемый всеми ветрами. К церемонии все было готово. До полудня оставались считанные минуты. На узкой каменной площадке было тесно. Проводить усопших в последний путь пришли все, кроме дневальных. На алтарном камне лежало семь тел, омытых, одетых в доспех, оплетенных большим венком из сухоцветов и пихтовых ветвей. Лица, словно вылепленные из воска, освещены не по-зимнему ярким солнцем. По традиции усопших сжигали в магическом огне. Ровно в полдень леди Эстель зажгла этот огненный путь. За считанные минуты тела превратились в пепел, который развеяли по ветру живые. Все это происходило в печальной и торжественной тишине. В конце церемонии леди Эстель передала пряди волос усопших тем, кто мог бы их доставить родственникам. После все спустились в столовую. Поминальный обед всегда начинался с песни, которую знали по всей империи от мала до велика, и пели, не взирая на вокальные способности, сословные различия, убеждения, предрассудки и тому подобное. Пел и Дамиан.

Как странно. Столько лет я вспоминала беловолосого юношу с содроганием, и до сих пор он снится мне в кошмарах. До севера доходит мало новостей, но я не раз слышала положительные отзывы о правлении императора, сумевшего собрать разваливающуюся на куски империю воедино. Дамиан продолжил работу, начатую его отцом, Эльдарионом. И хоть это единство было еще весьма шатким, но работа была проделана огромная. Это на севере мы жили, как у императора за пазухой. Здесь был свой уклад жизни, климат накладывал свой отпечаток. Род фон Нордлесс тоже не прохлаждался и работал на благо Северного края. Не будь здесь зверья, Северный край все равно не потерял бы своей ценности для империи. Ранее правителям приходилось обращаться за поддержкой рода фон Нордлесс. И мы ее обычно оказывали. Власть привлекает множество шакалов. И междоусобицы в империи далеко не новость. Если пару веков назад главы родов не гнушались открытым противостоянием, как между собой, так и императором, то сейчас все перешло на уровень интриг и заговоров. Даже не представляю, каково Дамиану разбираться со всем этим безобразием. Уверена, на императора, единственного наследника, неженатого и без детей, было совершено не одно покушение. Ведь это так просто. Несчастный случай, и вот уже империя без правителя. Остается лишь правильно все обставить, чтобы этим правителем оказался ты. За два неполных дня я прониклась к человеку, который пришел на помощь северу и пел сейчас со всеми вместе поминальную песню, уважением, но не излишним пиететом.

Глава 9

После поминального обеда мы быстро собрались в дорогу. Хотелось добраться до дома засветло. Леди Эстель и император дружно отказались от поездки на санях, не желая тем самым снижать скорость передвижения. Мне это добавляло беспокойства. Ехали мы большим отрядом, более ста пятидесяти человек, я, леди Эстель, капитан Таленс, император, его десяток, маги и остальные воины, сменившиеся после изматывающего сражения. День снова выдался морозным, но безветренным и ясным. Кони шли быстрой рысью по укатанной снежной дороге. Вокруг простирались белоснежные барханы, разбавленные колками заиндевевшего и сверкающего на солнце леса. На востоке вздымались суровые неприступные горы с острыми верхушками скал. Здесь тоже часто попадались верхушки скал, торчащие из-под земли, а сейчас почти полностью укрытые снегом. Они в отличие от своих высоких собратьев были больше сглажены ветрами, осадками и временем. Вокруг них жались кустарники. Лес то подходил ближе к дороге, то отступал, то был светлым, то превращался в мрачный свод. Пихты издалека казались молчаливыми, черными, строгими стражами. Но вблизи они были ярко-зелеными, пушистыми, разлапистыми и очень ароматными. Запах пихтовой смолы был моим любимым.