Страница 5 из 13
Мужчина сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Взгляд его был пуст и отрешен.
Ему гладко выбрили лицо, и сейчас оно казалось еще уже, ещё острее, чем прежде.
Я смотрела на того, о ком не переставала думать все эти дни.
– Здравствуй, – сказала негромко. – Ты меня узнаешь?
Не отреагировал.
Что же с ним случилось?..
Молчание тянулось нитью, прорезая горло, мешая дышать.
– Мы держим его в одиночной палате, – объяснил лекарь. – Не знаем, чего ждать, если он придет в чувство. Но не беспокойтесь. Он не причинит вам вреда в моем присутствии, – в доказательство своих слов крутанул запястьем, и из-под пальцев его посыпались магические искры. – Всё под контролем.
Он выплел оберегающую руну, но сам остался в дверях. Я двинулась к мужчине. Шаг за шагом. Звуки казались недопустимо громкими и резкими, они дробили барабанные перепонки. Но мой спаситель – или убийца?.. – даже не шелохнулся. Не дернулся. Он редко моргал и смотрел в пол.
Что с ним?
Я помнила, как он глянул на меня, стоило ему услышать мой голос. Этот взгляд, темный, засасывающий. Живой. Помнила голос, что заставил содрогнуться стены.
Сейчас передо мной сидело жалкое подобие человека. Пустая скорлупа.
– А что шрамы? – спросила хрипло, обращаясь к лекарю.
– Древняя письменность, – отрапортовал тот. – Это всё, что мне известно. Я видел такие руны в храмах. Но перевести их – целая мука.
– Кто-нибудь занимается переводом? – сглотнула, поборов глупое желание коснуться набухших полос пальцами.
– Нет. Кто будет этим задарма заниматься?
Не поспоришь. Кого волнует этот человек? Поисковикам нужна только найденная мной диадема. Стражники не будут тратить время на какого-то полуживого путника..
Просто ещё один безумец, что обитал в шахтах.
Откуда тогда это истощение? Почему стихия взбунтовалась от его слов? Связан ли он с диадемой? Что означают его шрамы?
Неужели эти вопросы тревожат только меня?!
Моя интуиция взвыла: оставь это, не лезь, перестань, ты всё равно ничего не сможешь сделать.
– Мне нужно идти, – прошептала я лекарю, выбегая из палаты.
Сердце перестало молотить по груди только когда вновь щелкнул замок, отсекая маленькую палату от внешнего мира.
– Как долго он пробудет в лечебнице? – Мой голос звучал глухо.
– Неделю или две. – Лекарь пожал плечами, запер дверь на ключ. – Всё зависит от того, как организм восстановится от магического истощения.
– А потом?
– Если найдутся родственники – отдадим им. Сами понимаете, гильдия правопорядка им не заинтересовалась, а нам он без надобности. Других больных девать некуда.
– А если родственники не найдутся? Если он так и не заговорит?
Парень безрадостно развел руками. Мол, мы бы и рады держать вашу «находку» вечно, да только не можем.
– Если уж совсем никого не найдется… в Доме скорби примут любого.
Стало так жутко, что скрутило внутренности. В этих домах люди гибнут. Никто о них там не заботится, и они гниют заживо без возможности спастись. Кто способен трудиться, пашет с утра до ночи за краюху хлеба. Обитатели домов даже бесправнее рабов, ибо у последних хотя бы есть хозяева, которые предпочитают не портить «вещь», за которую заплачены деньги.
Ладно, какое мне дело? Кто он такой, чтобы беспокоиться за его жизнь?
Почему тогда во рту прогорклый, гадостный привкус, словно я совершаю ошибку?..
Я возвращалась недовольная собой. Что-то скребло, выламывало меня изнутри. Выло от бессилия и не умолкало ни на секунду.
Грегг караулил в дверях.
– Пришла! – обрадовался он. – Ну что? Чего интересного тебе рассказал твой новый знакомый?
Я поморщилась.
– Он не говорит.
– Чего не говорит?
– Ничего не говорит, – окрысилась, скидывая ботинки. – Молчит. В стену уставился, и всё на этом.
– Хм, а ты его спрашивала?
Иногда Грегг поражал меня своей простотой. Он залезал в структуру драгоценностей, выворачивая те наизнанку, зато в бытовых мелочах не разбирался от слова «совсем». Не думал просто о таких вещах, не разжевывал их внутри себя.
Не ответил, значит, не спросили.
Логично? Вполне.
– Он совсем не говорит. Его бесполезно спрашивать, – почему-то меня это злило.
Может, нужно вернуться в лечебницу, тряхнуть его за плечи и вытрясти хотя бы слово? По щекам надавать или магию применить? Где только эту магию взять.
– Эх, жаль. – Впрочем, было видно, что мой сосед не слишком расстроился. – Так что с диадемой? Я три дня безвылазно в мастерской провел, изнывал, значит, от нетерпения, пока ты дрыхла. Рассказывай мне всё.
Я описала находку в деталях, с мелкими подробностями. Хоть Грегг и подмастерье, но в украшениях разбирается лучше моего.
– Любопытно, – протянул он. – Очень любопытно. Почитаю в справочниках, кому она могла принадлежать.
В такие моменты он с головой уходил в работу. Профессионал своего дела, не иначе. Обожает все эти тонкости, нюансы. Может часами настраивать какой-нибудь кулон, только бы впихнуть в него побольше заклинаний.
– Так что ты с ним будешь делать? – спросил Грегг, когда я дернула дверь в свою спальню.
– С кем?
– Со своим таинственным мужчиной, конечно же, – фыркнул он. – У него совсем никого нет. Теперь он на твоей совести.
– Нет уж, моя совесть чиста, – отрезала я, хлопнув дверью и добавив самой себе: – Я его спасла. Этого достаточно.
Разве нет?..
Глава 4
Мужчина преследовал меня по пятам. Я шла по земле, почему-то липкой, к которой прилипали ноги, а отлипали с гулким чавканьем. А человек двигался следом. Мрачный и хмурый. Задумчивый. Молчаливый, да только молчание его било по барабанным перепонкам сильнее крика.
– Чего тебе надо? – обернулась я к нему недовольно, скрестила на груди руки. – Чего ты хочешь от меня?
На его губах заиграла безумная перекошенная улыбка. В глазах полыхнуло пламя, и один за другим начали зажигаться шрамы по телу. Они полыхали, причиняя мужчине боль, от которой тот морщился и сжимал кулаки.
– Чем тебе помочь? – Я подошла ближе, попыталась коснуться руны ладонью, но человек отпрянул.
Огонь от шрамов перетекал по венам, сплетался с артериями. Мужчина застонал сквозь сведенные зубы.
– Да что я могу сделать? – спросила в ужасе. – Почему ты не можешь ответить?!
– А ты хорошо спросила? – хрипло ответил мужчина перед тем, как тело его охватило рыжее пламя.
***
Я распахнула глаза и уставилась в потолок. Рассветное марево окутывало комнату, настырно лезло сквозь мансардное окно, затекая внутрь. В углу выплетал паутину на удивление жирный паук. Он, будто напоминание о моей безалаберности, прекрасно устроился в жилище и убираться не планировал.
Я укрылась с головой подушкой. Поспать бы ещё часик или два. Да только дурацкие мысли обосновались в голове, мешая уснуть.
Что значит «ты хорошо спросила»? Нормально я спросила! Как надо было спрашивать? С танцами и бубнами? В ноги ему кинуться? Я и так была максимально сдержана, даже не набросилась на него с криком: «Ты меня чуть не угробил, гад!»
А могла бы, смею заметить.
Ну, так чего теперь сомневаться?
Всё, забудь ты о нем, займись чем-нибудь полезным.
Я встала так рано, что даже Грегг ещё не проснулся. Что ж, впервые за долгое время сама приготовлю завтрак. Не всегда же пользоваться добродушием моего соседа.
Я с сомнением осмотрела кухню, достала из шкафчика муку, задумчиво потрясла её. Готовить меня никто не учил. Зачем о таких мелочах беспокоиться аристократке, у которой есть экономка, повариха и несколько слуг на любой случай жизни?
Взрослая жизнь заставила многое пересмотреть. Оказалось, что в походе никто не сварит тебе кашу и не нажарит оладушек. Так что, будь добра, купи кулинарную книгу и изучай рецепты. Да и творог бывает свежайший, а бывает недельной давности (зато стоит дешевле).