Островитяне

Глава 9. Разочарование

Нужно верить

Разбудили меня громкая болтовня птиц и яркий свет солнца.

Я протер глаза, зевнул. А потом вспомнил новость про папу. Солнечный день потемнел.

Я умылся, оделся, взял рюкзак. Положил туда свою тетрадку, папин журнал, бутылку с водой, солнечные очки. Натянул армейскую кепку.

Внизу было тихо. Свет в кухне не горел. Я вздохнул — значит, Хани опять грустит. Подошел к дверям ее комнаты. Постучал.

— Входи.

Хани еще не встала, глаза у нее распухли. На тумбочке у кровати лежали смятые салфетки.

— Доброе утро, мой хороший, — сказала она дрожащим голосом.

Я не улыбнулся в ответ. Мне и самому было грустно, а еще я проголодался.

— Мне нужно отправить почту. — Я показал ей белый заклеенный конверт.

— Что это?

— Письмо папе. Мне только нужно знать адрес. И марка нужна.

— А. Ладно. Отличная мысль, — сказала Хани и одобрительно кивнула. Одной рукой взяла конверт, другой надела очки в черной оправе. Наклонив голову, осмотрела конверт. Сняла с тумбочки старую замызганную записную книжку, протянула мне. — Адрес папиного госпиталя здесь, на бумажке, которая сверху. И погоди-ка… — Она вытащила из ящика две марки. — Вот, возьми обе. Письмо тяжелое, лучше лишнюю марку наклеить. Ты же не хочешь, чтобы его вернули, верно? Сходи на почту. Там есть отдельный ящик для почты за пределы острова.

Я повернулся.

— Джейк! — окликнула Хани. — А позавтракать не хочешь?

— У нас нет молока, — сказал я без всякого выражения.

— Да, я видела. Заказала, чтобы из города привезли. Наверное, сегодня будет. А еще привезут хлеб, твое любимое арахисовое масло, всякое разное.

— Ясно. — «Вот и хорошо», — подумал я.

— У нас овсяные хлопья есть. Можно их сухими пожевать.

Я сморщился, вспомнив, что в банке со старыми затхлыми хлопьями видел еще и мелких жучков. Уж лучше поискать в лесу дикие ягоды, как Сэм в «Моей стороне горы».

— Я поем, когда вернусь. Сделаю все дела, повидаюсь с Лоуви и Мейсоном на пристани.

Я зашагал к двери.

Хани крикнула мне вслед:

— Внучок, да ты почти ничего не ешь — как ты вообще выживаешь?

Мне хотелось задать ей тот же самый вопрос.

С Лоуви и Мейсоном я встретился на основном причале. Они разговаривали с каким-то мужчиной, рыжеволосым, с подстриженной бородой.

Когда я подошел, он сразу повернулся ко мне.

— А, привет. Ты же Джейк Поттер, верно?

— Так точно.

— А я Рэндал Пайпер. Старший пожарный на острове. Меня называют Пожарник Рэнд.

— Да, сэр… в смысле, да, мистер Пожарник Рэнд.

Я услышал, как Лоуви захихикала.

— А я знал твоего папу, когда он был маленьким. Он был моим лучшим другом.

Я вгляделся в него.

— Так вы тот рыжеволосый мальчишка на фотографии? Который висит на ветке?

— Я самый, — засмеялся он. — Я лучше всех на острове лазал по деревьям.

Когда он улыбнулся, я узнал мальчика с фотографии.

— То есть вы Рыжик?

Он откинул голову назад и снова захохотал.

— Ух, давно не слышал этого прозвища. Так меня только твой папа называл. Как он там? Есть новости?

Меня будто ударили в солнечное сплетение. Я засунул руки в карманы, опустил голову.

— Мама говорит, он будет долго поправляться. Ему, э-э… ему отняли ногу.

— Господи, — прошептал Пожарник Рэнд. — Не может быть. Поди поверь в такое. Как это ужасно, Джейк. — Он закрыл глаза и некоторое время молчал. Потом с усилием выдохнул и заговорил: — Одну вещь я знаю наверняка. Твой папа — настоящий боец. Он никогда не сдается.

— Да, сэр.

Он ласково сжал мне плечо.

— Он жив, а это самое главное. Тяжелые времена, Джейк, но он обязательно выкарабкается. Он очень сильный. Эрика Поттера так просто не сломаешь. — Рэнд хлопнул меня по плечу. — Уж поверь мне. Поверь — ради него.

Я кивнул, потом отвернулся. Не хотел, чтобы он видел слезы у меня на глазах. Скинул рюкзак, достал оттуда конверт. Взял в руку, ощущая его тяжесть. Внутри лежали письмо и страничка с моими рисунками. «Это тебе, папа», — подумал я. И бросил конверт в почтовый ящик.

— Письмо папе? — догадался Пожарник Рэнд.

— Да, Пожарник Рэнд.

— Уверен, новости от тебя пойдут ему на пользу.

Я низко надвинул кепку на глаза.

— Спасибо. Мне пора.

Я повернулся и пошел обратно. Лоуви и Мейсон молча проводили меня до электромобиля.

— Сочувствую тебе, дружище. — Мейсон положил руку мне на плечо.

— Я уверена, что он поправится, — сказала Лоуви, а потом обняла меня, чем очень удивила.

Я так и застыл, когда она обвила меня руками.

Лоуви тут же меня отпустила и принялась перебирать свою цепочку с черепашкой.

Мы все стояли в неловком молчании.

— Что будем сегодня делать? — спросил Мейсон.

Я передернул плечами.

— Мне все равно.

— Хочешь пойти на пляж? — спросила Лоуви. — Сейчас отлив, походим по берегу. Посмотрим, кого там вынесло из океана.

Я покачал головой, утер пот со лба.

— Слишком жарко. — Самому было противно, что я такой сварливый, но я ничего не мог с собой поделать.

— А может, посидим у меня дома? — предложил Мейсон. — Там прохладно. В видеоигры поиграем.

Я вспомнил, что Хани не разрешает мне играть в видеоигры — но ведь это относится к ее дому, не к дому Мейсона. И потом, ей, похоже, сейчас не до меня. Мне сегодня тоже ни до чего. Хочется в прохладное место и не думать про папу.

— Давай, — сказал я, пожимая плечами. — Чего нет-то?

Мы расселись по своим электромобилям. Черный пластмассовый руль раскалился на солнце. Мейсон показал нам дорогу к своему дому. Когда мы подъехали, я страшно удивился. Дом был огромный — гораздо больше, чем у Хани. Собственно, два дома, соединенные крытой террасой. Я поставил электромобиль в тени, подошел к поджидавшим меня Мейсону и Лоуви.

— А кто с вами живет? — спросил я Мейсона.

— В смысле? Тут я и родители.

— Но у вас же два дома!

Он оглянулся через плечо, увидел, куда я указываю. Рассмеялся.

— Да ну тебя! Это гостевой дом. Мама говорит — потом тут будет ночевать няня.

— Няня?

— Ну которая будет смотреть за ребенком. Когда он родится.

Я покачал головой.

— Вы, похоже, богатые.

Мейсон пожал плечами.

— Наверное. Я даже не знаю. Многие нас гораздо богаче.

«А многие вас гораздо беднее», — подумал я, но вслух этого не сказал. Лоуви поймала мой взгляд, мы скорчили одинаковые рожи. Да, Мейсон явно богатый.

Мейсон стукнул меня локтем по локтю.

— Я страшно голодный. Мама сегодня ездила за продуктами. Пошли поедим.

У меня заурчало в животе. Вот уж не откажусь.

Дом Мейсона оказался настоящим дворцом, спрятанным среди леса. Внутри — огромные помещения с белыми мраморными столешницами, блестящими деревянными полами. И там было чисто. Все лежало на своих местах. Даже пахло там приятно — свежевыстиранным бельем.

Мне стало завидно. Грустно было думать о том, какая грязища в доме у Хани. Да, она пытается навести порядок, я ей помогаю. Но сегодня она снова взялась за старое.

Мейсон открыл огромный холодильник из нержавеющей стали. Я стоял и таращился в изумлении. Внутри — чисто-пречисто. На полках полно фруктов, все мне знакомые, совсем свежие, а еще пакеты с молоком, апельсиновый сок, стаканчики с йогуртом — этикетки обращены наружу, прямо как в магазине.

Мейсон вытащил большой контейнер с нарезанным мясом и сыром. Я подошел поближе и стал смотреть, как он его открывает. Сыр совсем свежий. Никакой плесени. Я взял контейнер с мясом, принюхался.

— Ты чего? — с легкой обидой спросил Мейсон.

— Прости. Видимо, привычка.

Мейсон бросил на меня удивленный взгляд, поставил на стол виноград, морковные палочки, пакет шоколадного молока. Передал нам тарелки и чашки.