Смертельная Шпилька

— Возможно, но куда менее вероятно, нежели мои предположения.

— Только потому, что они — ваши? — обиделась чародейка, — стремление занять желанную должность — достаточный мотив, а избежать тюрьмы — нет! Где тут логика?

— Логика в том, что я чуточку больше осведомлён о жизни и отношениях людей высшего общества, — завил четвёртый сын Дубового клана, — так сказать, обратная сторона «положение обязывает». Возможно, вы не знали или не задумывались, но в большей или меньшей степени воруют все слуги. Конечно, я ни коим образом не сбрасываю со счетов кристально честных людей, но, поверьте мне, их отнюдь не большинство. И, пока слуги воруют в отведённых им рамках, господ устраивает. Если они переходят рамки дозволенного, их попросту увольняют. И, когда знакомые начнут наводить о них справки, скажут всё, как есть, что сведёт на нет возможность устроиться не приличную должность. Представим, что Макс Грай повредился рассудком и принялся запускать руку в королевский карман. Что с ним будет, если он попадётся? Скандал в узком кругу и отставка. Королевский мажордом настолько легендарная личность, что не пройдёт и недели, как он окажется в Оккунарском замке к величайшему удовольствию моей матушки, да и пара-тройка других кланов станет предлагать ему солидное жалование за право с гордостью демонстрировать друзьям и знакомым мажордома, работавшего прежде в самом Кленовом дворце. У Грая нет никакого резона убивать маркиза Буну.

— Хорошо, — нехотя согласилась Эрика, — оставим мажордома на потом.

— Тогда пойдёмте к отцу. Как глава Совета кланов он должен быть в курсе наследования у Буна, да и по поводу их материального положения тоже сможет просветить нас.

Знакомые Рике покои Дубового клана, состоявшие из просторной гостиной, двух господских спален и каморок для слуг, оказались пусты. Только в гостиной сидели камердинер герцога и личная горничная матери Вила. Они оба, зевая, коротали ночь за картами. Рядом стоял поднос с кофейником и пустые чашки. При появлении младшего господина и его невесты они вскочили и попытались спрятать карты.

— Где отец? — спросил Вил.

— Его светлость в покои Дубового клана не возвращались, — ответил камердинер, мужчина средних лет, приехавший вместе со своим господином из Оккунари, — и её светлость тоже, — на всякий случай добавил он, — мы выполняем приказ, не спим.

Слуги ещё раз почтительно поклонились, а Вил и Рика решили ещё раз посетить его величество Элиаса, где, как они полагали, и находился сэр Гевин. И догадка сия оказалась верной: отец Вила полулежал на диване с газетой в руках и откровенно клевал носом, что было немудрено, так как стрелки настенных часов подползали к полуночи.

— Как успехи? — мгновенно оживился глава Дубового клана, как только увидел сына и Рику, — только говорите потише, его величество спит.

— А ты почему не последовал его примеру? — спросил Вил, усаживаясь в кресло и наливая себе бокал вина.

— Наш венценосный родственник опасается продолжения покушения, — криво усмехнулся сэр Гевин, — и попросил меня, как главу Совета кланов и бывшего полковника, подежурить в его покоях до поимки настоящих виновников сегодняшних безобразий. Вот и приходится коротать время за чтением газеты. Никогда не читал Вечерний Кленфилд от корки до корки и не представлял, сколько всякой ерунды в нём пишут! Но давай перейдём к делу.

— Его величество может спать спокойно, — проговорил коррехидор, — главной целью убийцы была вовсе не леди Камирэ. Удар смертельной шпильки предназначался маркизу Буне.

— Дайнагону? — не поверил своим ушам отец Вила, — нонсенс! Пара сотен глаз видели, как госпожа Тиба напала на фаворитку короля, — от волнения сэр Гевина забыл назвать леди Камирэ «невестой», — а маркиз Буна получил удар совершенно случайно. Боюсь, сын мой, на этот раз вы с госпожой Эрикой двигаетесь в ложном направлении, и я несказанно рад, что наш венценосный кузен не слышит этой в высшей степени дурацкой версии. Убить дайнагона случайным ударом в глаз! Вы ни одному суду в мире не докажете этого.

Рике тоже хотелось пить, но правила артанского этикета запрещали женщинам наливать себе вино в присутствии мужчин. Чародейка вздохнула и принялась буравить взглядом Вила в надежде, что тот догадается предложить бокал вина и ей. И Вилохэд догадался. Утолив жажду, девушка подключилась к шедшему своим чередом обсуждению. Коррехидор в этот момент убеждал отца в верности их версии событий, рассказав о заколдованных конфетах и их следственном эксперименте. Сэр Гевин насуплено курил, но пока никаких возражений не высказывал.

— Таким образом, нападение на леди Камирэ являлось лишь отвлекающим маневром, долженствующим скрыть истинную жертву.

— Весьма убедительно, но неоднозначно, — проговорил герцог Окку, — ваша вера в собственную непогрешимость может стоить жизни и леди Камирэ, и его величеству, если вы ошибаетесь, а заговорщики предпримут новую попытку.

— Новую попытку? — раздался голос короля, и сам монарх появился на пороге спальни в ночном платье и шлёпанцах, — что, неужели была ещё одна попытка? А вы до сих пор ничего значимого не предприняли! Убийцы и заговорщики безнаказанно бродят по моему дворцу, а глава Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя коротает время за бокалом вина.

— Сядь, Элиас, — поморщился Дубовый герцог, — от тебя слишком много шума.

— И это ты, Гев, говоришь королю в его же собственных покоях!

— Ваше величество, — Вил запоздало встал, и Рика тоже поспешила наклонить голову в почтительном поклоне, — против версии нападения на леди Камирэ говорит заклятие в конфетах, а кроме того камеристка вашей невесты имела миллион возможностей разделаться с ней тихо и незаметно: от увеличенной дозы снотворного в любимом блюде или яда бледной поганки до удушения подушкой или удара той же самой серебряной шпилькой. Устраивать представление на главном торжестве года имело смысл только, если нужно отвести глаза свидетелей и выдать убийство дайнагона за досадную случайность.

Король прошёлся по комнате, закурил, налил себе полный бокал виски и расположился на диване. Какое-то время он молчал, а потом заговорил:

— Ваши слова по поводу более лёгкого и удобного способа убийства я могу вам возвратить и в отношении маркиза Буны. Зачем столь сложно? Не проще бы подкараулить его где-то в городе и ткнуть ножом в печень, а отобранный кошелёк пустил бы вас, кузен Вилли, по ложном направлении уличного грабежа.

— Мы с госпожой Таками считаем, — Вил решил апеллировать к чародейке дабы несколько успокоить гнев короля, — что того, кто убил маркиза Буну, не устраивало банальное убийство. Ему было необходимо, чтобы смерть выглядела несчастным случаем и полностью исключала всякое расследование. Ведь Каэ-доно нет магии, и только внимательность вашего лейб-медика господина Ноды и Эрики позволила найти следы подчиняющего заклятия в любимых конфетах Эдаби Тибы.

— Я полагаю, что заклятие, которое использовал преступник, должно было убить несчастную девушку, и только своевременная медицинская помощь и её собственный здоровый организм позволили ей избежать смерти.

Король поболтал остатки вина в бокале.

— Допустим, — согласился он с большой неохотой, — но кому мог помешать мой дайнагон? Маркиз — мужчина глубоко положительный, спокойный, трудно представить, что он кому-то перешёл дорогу. Что вы по этому поводу думаете?

— Пока мы не можем похвастаться детальными версиями, — уклончиво ответил Вил, — мы пришли к вам прояснить некоторые моменты. Во-первых, должность дайнагона, во-вторых, Рика предположила конфликт маркиза с господином Граем, мы слышали, что он был не доволен квалификацией нанятых слуг. Возможно, между ними существовали и ещё какие-то разногласия. И ещё, нельзя пренебрегать столь банальными мотивами, как деньги, титул, должность главы Букового клана.

— Грай в качестве убийцы просто смешон, — проговорил король, — не думаю, что Макс станет рисковать своей репутацией и высоким положением ради мелочной выгоды, если вы имели в виду банальную кражу, за которой якобы он мог быть застигнут маркизом. Скажу вам по секрету, мой мажордом незаконнорожденный, его отец не признал его, но дал хорошее образование и пристроил в Кленовый дворец. Всё это наложило отпечаток на личность. Господин Грай более всех благ на свете ценит своё положение, и никогда не сделает ничего из тех вещей, что могли бы это положение умалить. Можете сбросить мажордома со счетов.