Самая темная нота

Должно быть, я не в себе, потому что не испытываю отвращения к тому, как твердое, скульптурное тело Датча прижимается к моему.

И мне не противно, как он пахнет — сандаловым деревом, солнечным светом и чем-то темным.

Как музыка, навевающая тоску.

Я вдыхаю, вспоминая его вкус. Взрыв корицы.

Мягкость его волос на тыльной стороне моей руки. Как он ворчал, когда я потрепала его по голове.

Я хочу его боли.

Но мне снова нужно это ворчание.

Это нужно больше, чем я могу сказать.

Не знаю, что со мной не так, но какая-то извращенная сторон готова выйти наружу и поиграть.

Чем больше взглядов Датча, тем сильнее он становится.

Потому что правда в том,что Датч Кросс владеет всем в Redwood Prep, но он никогда не сможет владеть мной.

Не той «я», которая ему нужна. И это настолько сильное воздействие, что я практически вываливаюсь из кожи.

Янтарные оттенки его глаз, словно крошечные солнечные зайчики, приобретают почти сверхъестественный блеск. Сердито поджав полные горячие губы, он смотрит на меня.

В пространстве между нами горит жар, заставляя меня потеть. Я отказываюсь прикасаться к нему, отказываюсь быть первой, кто поддастся злобному напряжению, кипящему между нами. Даже несмотря на то, что во мне пульсирует похоть и желание, я не буду первой, кто уступит.

— Кого ты называешь маленьким мальчиком?

Датч прижимается вперед, пока его голова не оказывается прямо напротив моей. Большой плохой волк готовится разнести дом.

Я слышу только звук его резкого, учащенного дыхания. Он заглушает стук моего сердца и грохот в моем теле. От него мои ноги дрожат, как у новорожденного жеребенка.

Не в силах стоять, я хватаюсь за его плечо, когда его язык проводит по раковине моего уха.

— Хочешь увидеть страх, Брамс? — Дразнит он.

Я хнычу, впиваясь пальцами в его плечо и выгибая спину. Кровь приливает к бедрам, и я не могу сдержать себя, чтобы не вспыхнуть.

— Скажи мне. — Давит Датч.

— Н...нет.

А потом он улыбается. Зло. Садистски.

— Продолжай давить на меня, и я не просто уничтожу тебя. — Шепчет он. — Я уничтожу все, что тебе дорого.

И тут же напряжение спадает, и я отшатываюсь от него. Он отпускает меня, но румянец на его щеках и теснота брюк говорят о том, что я не единственная, на кого подействовало... что бы это ни было.

Спотыкаясь на шатких ногах, я протискиваюсь мимо него и спешу к двери.

Датч — это мой кошмар, ставший явью, но мое тело все еще жаждет его прикосновений.

Я ненавижу себя за то, что была такой слабой.

Потому что после всего, что он сделал, и всех способов, которыми он разрушил мою жизнь, я просто не могу ничего поделать с тем, что меня тянет к нему.

18.ДАТЧ

Что, черт возьми, только что произошло?

Сказать, что мое тело неистовствовало от желания забраться под юбку Каденс, значит преуменьшить.

Будь у меня чуть меньше самоконтроля, я бы прижал ее к стойке и заставил бы все кофейные чашки дребезжать и трястись от того, как сильно я в нее впился.

Даже сейчас мне приходится наклоняться над кофеваркой и крепко хвататься за стеллаж, чтобы не взорваться. Считать в обратном порядке от десяти не получается. Не помогает и приготовление чашки экспрессо и ее осушение.

Я все еще чувствую запах духов Каденс — цветочный и легкий. Я все еще вижу, как эти карие глаза сужаются на мне, горят гневом и похотью. Она извращенка. Тьма внутри нее поднялась на поверхность, взывая ко мне. Я видел ее, и она взывала ко мне так, что горели все нервы.

Я теряю с ней терпение, и не потому, что хочу сломать ее. Я хочу, чтобы она была подо мной, потела, вибрировала, стонала о пощаде.

Не то чтобы я давал ей пощаду. Не то чтобы она этого заслуживала.

Я сердито качаю головой.

Я должен думать о том, как ее выгнать, а не придумывать, как ее трахнуть.

От общения с острой на язык новенькой у меня всегда поднимается давление. Но в последнее время оно повышается гораздо чаще, чем мое.

Сначала я думал, что это из-за ее сходства с рыжей, которая подставила меня в субботу. У них одинаковый рост и телосложение, а также одинаковые розовые губы.

Каждый раз, когда я мельком вижу губы Каденс, рыжая голова мелькает в фокусе. Я не могу этого объяснить. Как будто передо мной девушка с витрины. Потом Каденс открывает рот, и я понимаю, что это не моя муза. Это самая разъяренная девушка в Redwood Prep.

Но даже несмотря на это, мое тело не может отличить одну от другой, и я продолжаю испытывать неконтролируемое желание прижать ее к ближайшей стене и зацеловать до потери сознания.

Мое тело никогда не предавало меня так. Это чертовски раздражает, и я больше не могу винить в этом рыжую.

Каденс — это не та необработанная и талантливая плевательница на клавишах. Она — отдельная личность. Она тихая, сдержанная и до предела застенчивая. Но бывают моменты, когда она криклива, дерзка и бесстрашна.

Каждый раз, когда она нажимает на мои кнопки, я прихожу в бешенство. Как будто я падаю с обрыва, а веревка выскальзывает из моих пальцев.

Я опасен.

Она делает меня опасным.

Все могло бы зайти гораздо дальше, если бы она не сбежала от меня. И я не могу обещать, что смогу держать себя в руках, если она снова вцепится в меня.

Зейн и Финн бросают один взгляд на мое лицо, когда я врываюсь в тренировочный зал, и держат язык за зубами.

Никто не спрашивает меня, почему я ушел за картами и кофе от Каденс и вернулся с пустыми руками. Никто ничего не говорит мне во время нашего первого сета.

Мои братья уходят через минуту после нашей последней песни, бросая отговорки о том, что им пора на занятия. Я остаюсь и играю на гитаре до тех пор, пока у меня не начинает звенеть в ушах, а пальцы не начинают биться сами по себе.

Затем я иду искать одну из чирлидерш. Кристы нет, поэтому я выбираю кого-то наугад, кто готов раздвинуть ноги достаточно долго, чтобы я мог выместить свое разочарование.

Она начинает стонать и охать, но мне этого все равно недостаточно. В итоге я прерываю разговор и отправляю ее восвояси.

Что, черт возьми, со мной не так?

Я выхожу с парковки и вижу Каденс в коридоре. Мой взгляд с вожделением скользит по ее длинным, бледным ногам в юбке. Я укоризненно смотрю на нее и подзываю к себе, не успев додумать мысль до конца.

Она крепко сжимает свою школьную сумку и идет ко мне.

— Отдай карту. — Рявкаю я.

Она бросает на меня сердитый взгляд и бросает карту в мою сторону. Даже краткое прикосновение ее пальцев к моей ладони заставляет меня снова затрепетать от вожделения.

— Иди и найди столик в кафетерии. Убедись, что к моему приходу он будет теплым и приятным.

Она скрипит зубами, ее тело напрягается от тихой ярости, но она не отвечает. Топая по коридору, она исчезает за поворотом.

Я чувствую рядом с собой два присутствия.

Мгновение спустя Зейн говорит. — Вы снова подрались?

— Нет. — Рычу я.

— Похоже на то. — Ворчит Финн.

Зейн закатывает глаза.

— Это ты должен был залезть ей под кожу, Датч. Это не должно работать в обе стороны.

— Я придерживаюсь плана. — Огрызаюсь я. — Я выгоняю ее из Redwood.

— Почему мне кажется, что это она тебя прогоняет? — Замечает Финн.

Я бросаю на него мрачный взгляд, полный предупреждения.

Его ответный взгляд не вызывает беспокойства.

Каблуки щелкают по полу, и при звуке этого звука Зейн оживляется. Он с нетерпением смотрит за спину. Его лицо разочарованно опускается, когда он видит, что к нам направляется не мисс Джеймисон.

— Почему ты все время на это вешаешься? — Ворчу я. — Ты же знаешь, что она нырнет в другой коридор, если увидит тебя впереди.

— Он прав. — Соглашается Финн.

— Почему бы тебе не двигаться дальше? — Спрашиваю я своего близнеца.

— Почему бы тебе не попросить у Джинкс номер той рыжей и не выяснить, почему она бросила тебя в субботу? — Обвиняет Зейн.