Самая темная нота

Неправдоподобно то, что они хотят работать со мной.

— Я не знаю.

На лице Зейна появляется улыбка. Полагаю, эти парни не привыкли к девушкам, которые отказывают им во всем.

Братья обмениваются напряженными взглядами. Происходит какое-то родственное общение разума, и это чертовски странно.

— Что ж, — говорю я в неловкой тишине, — спасибо за предложение, но я...

Зейн толкает Датча вперед, и тот натыкается на меня. От него пахнет древесными опилками и солнечным светом. Ощущение его кожи на моей вызывает дрожь во всем теле.

— Пойдем, Каденс. — Глубокий голос Датча околдовывает меня.

Его тембр уникален.

Гладкий, но с шероховатыми краями. Как неограненный драгоценный камень, спрятанный в темной пещере.

Все мое сопротивление сразу же угасает, когда Датч приближается ко мне. Его тело под форменной одеждой выглядит твердым, стройным и рельефным.

Мое предательское сердце бьется о ребра. Я сжимаю руки в кулаки, прежде чем совершить какую-нибудь глупость — провести ладонями по его груди, чтобы ощутить каждую зазубринку на прессе.

Его подбородок покрыт щетиной, и это только подчеркивает его суровый вид, когда он наклоняет голову и смотрит на меня сквозь капюшон.

— Просто скажи «да». Ты же знаешь, что хочешь этого.

В нем есть что-то темно-магическое, хотя он выглядит наименее дружелюбно из всей группы.

И вдруг я действительно хочу сказать «да».

Я очень, очень хочу сказать «да».

Это всего лишь задание, Каденс.

Я планировала сделать для Маллиза самую лучшую работу. А что может быть лучше, чем поработать с настоящей группой, которая участвовала в настоящем турне?

Мои губы кривятся в маленькой, нерешительной улыбке.

— Хорошо.

— Давайте поработаем в репетиционной комнате. — Говорит Финн.

Его голос тише и мягче, чем у его братьев, но он самый глубокий. Как будто в его груди целый океан, нет, целая вселенная.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь, чтобы мой голос не дрожал, когда говорю: — Конечно. Давайте так и сделаем.

Зейн улыбается мне. Его ухмылка плавит трусики, и я не удивлена, что из всех трех великолепных рок-звезд он имеет репутацию плейбоя.

Зейн опускает руку мне на плечо. — Скажи мне, новенькая, у тебя есть настоящее имя?

В глазах Датча мелькает что-то темное, но через мгновение оно исчезает.

— Каденс. — Я делаю шаг в сторону Зейна, чтобы вырваться из его хватки. — Каденс Купер.

— Каденс? Как каденция в песне? — Спрашивает Финн.

— Да. Мой папа был музыкантом. Мама позволила ему выбрать нам имена. Он назвал меня Каденс, а мою сестру — Виола.

Я перевожу взгляд на Датча. Он ничего не говорит, но его челюсть то сжимается, то разжимается.

На меня накатывает тревожное чувство, но я отгоняю его. Я ничего не сделала этим парням. И вообще никому. Целый месяц я была невидимкой в этой школе, никому не мешала и не лезла не в свое дело. У них нет причин искать меня и причинять мне боль.

— Похоже, музыка у нас в семье? — Говорит Финн.

— Э-э... да. Можно сказать, она у меня в крови.

— Твоя мама тоже музыкант? — Спрашивает Финн.

— Нет, не совсем.

Отец передал мне все хорошие черты. Мама передала мне свои пороки, как наследственную болезнь.

Мы уже в коридоре, и, хотя он переполнен студентами, кажется, будто кто-то нажал на паузу в кино. Никто не двигается и не моргает. Все смотрят на нас с Королями, как на дикие галлюцинации.

У меня в груди полыхает жар, и я стараюсь не подавать виду. Я видела, как вчера класс отреагировал на Датча и его братьев. И я снова увидела это в коридоре.

Их не смущает такое внимание, так что мне следует притвориться, что и я не смущаюсь. Даже если это самый неловкий момент в моей жизни.

— Ты была на витрине? — Спрашивает Зейн, ведя меня по другому коридору.

Я сразу же напрягаюсь.

— Я? На витрине? Нет. Нет, не была.

— Странно, что Маллиз не включил кого-то вроде тебя в шоу. — Пробормотал Датч.

Я бросаю на него горячий взгляд.

Не то чтобы я стыдилась того, что я стипендиат, но от того, как он сказал «кто-то вроде тебя», как будто я не такая, как все, из-за того, откуда я родом, у меня волосы на затылке встают дыбом.

— Куда именно мы едем? — Пробормотала я.

Мы движемся далеко от всех тренировочных комнат в Redwood Prep.

— Мы здесь. — Финн поднимает карточку и прикладывает ее к сканеру.

Я отпрыгиваю назад, когда неоновая лампочка бежит вверх и вниз по пластику. Раздается звуковой сигнал, и дверь со щелчком открывается.

Я упираюсь пятками. — Где здесь?

— Наша тренировочная комната. — Говорит Зейн, одаривая меня наглой улыбкой.

Финн заходит первым.

Зейн следует за ним.

Датч протягивает руку. — После тебя.

Напряжение наполняет меня, вибрируя в моем теле, как порванный аккорд.

— Боишься? — Датч насмехается над моим ухом.

Я напрягаюсь и бросаю на него свирепый взгляд.

— Даже близко нет. — Затем я толкаю дверь и вхожу в логово льва.

Джинкс: Это бесплатно, Новенькая. Король никогда не женится на своей наложнице. Не входи ни в какие двери, веря, что там тебя ждет счастливая жизнь. Единственный путь, который лежит перед тобой, ведет к гибели.

6.КАДЕНС

Тревожные звонки в моей голове не заставили себя долго ждать, пересилив музыку, которая не прекращалась с тех пор, как Короли загнали меня в угол на улице.

Улыбка на лице Зейна исчезает, как только захлопывается дверь. Он подходит к окну и смотрит в него, сложив руки на бедрах, словно не хочет смотреть, что будет дальше.

Финн опускается на стул, складывает руки на груди и пристально смотрит в глаза. Безжалостность, которую я почувствовала в нем, берет руль в свои руки. Губы, которые раньше казались расслабленно-небрежными, приобретают почти жестокий оттенок. На смену джентльмену приходит дикарь.

Но чувство обреченности проникает в душу, когда мой взгляд падает на Датча. Его хмурый взгляд исчез, рот расслаблен, как будто он рад оказаться на своей территории, где ему больше не нужно вести себя цивилизованно. Его янтарные глаза одновременно бездонны и бездонны, когда он делает шаг ко мне.

Я отступаю назад.

На его опасно красивом лице расплывается улыбка. Ему это понравится. Что бы это ни было.

То, что начиналось как слабое предчувствие беды, превращается в ровный, незапятнанный стук беды, словно едва заметные трещины в стене превращаются в гигантские провалы, способные обрушить мост.

— Теперь, когда нас никто не подслушивает, нам нужно кое-что обсудить, Новенькая девочка. — Тихо говорит Датч.

— Это Каденс. — Поправляю я его, но мой голос дрожит, и он звучит совсем не так устрашающе, как должен.

Он хихикает, низко и глубоко в горле. — Мне плевать, как тебя зовут.

Я перевожу взгляд на Финна, а затем на Зейна, который повернулся и смотрит на нас так, будто мы — телевизионное шоу, на которое он едва обращает внимание.

Перемена в их поведении происходит так быстро, что это похоже на погружение в воду, которая должна быть теплой, и обнаружение того, что она ледяная, когда тело уже погружено в воду.

Я пытаюсь сориентироваться в происходящем, но не могу поверить, что все это происходит. Если бы не опасность, витающая в воздухе, и не тревожные звонки в моей голове, я бы решила, что все это сон.

— Чего ты хочешь? — Спотыкаясь, отвечаю я.

— Одну маленькую вещь. — Датч мрачно рычит. — Покинь Redwood Prep. Немедленно.

Слова ударяются о мою грудь и падают на землю. Если бы я не была так потрясена, я бы попыталась поднять их и перевернуть. Я бы постаралась собрать их воедино, чтобы они обрели смысл.

Но поскольку я не в том состоянии, чтобы делать это, я могу только охать и ахать.