Их общий секрет

— Как ты узнал? Я имею в виду, насчет чая?

Драко наградил ее продолжительным взглядом. И сменил тему.

— Вчера вечером у меня был ужин с отцом, — объяснил наконец Малфой. — Я не выдержал и ушел.

У Гермионы отвисла челюсть.

— Ты просто взял и ушел от Люциуса Малфоя?

Драко пожал плечами.

— Он все еще мой отец, так что он справится с этим.

Гермиона не знала, что на это ответить, поэтому предпочла вообще не говорить ничего. Внешние уступки, на которые с годами пошел старший Малфой, могли ввести окружающих в заблуждение, но Грейнджер так или иначе была знакома с ним всю жизнь, и отыскать более властного и требовательного человека было бы непростой задачей.

— Он знает, что Астория не хочет иметь детей?

— Полагаю, что он слышал о том, что в роду Гринграссов случались проклятия. Но напрямую мы не обсуждали это, — Драко смотрел в сторону.

Гермиона потерла зудящую переносицу.

— Думаешь, стоит рассказать ему о… нас?

Малфой бросил на нее взволнованный взгляд. И довольно долго думал над ответом.

— Я не знаю, — сказал он, наконец.

И они оставили этот вопрос открытым…

***

Постепенно, в течение следующих нескольких недель, Гермиона начала привыкать к присутствию Малфоя в своей жизни.

Было похоже, ему нравилось делать то же, что и ей, так что постепенно они научились периодически заниматься этим вместе, будь то приготовление еды или прогулки. Грейнджер нравились тишина, и когда Малфой вел себя спокойно и без суеты, то они отлично проводили время.

Иногда она неохотно позволяла ему переночевать у себя, и он держался особняком, всегда опускал сиденье унитаза и обязательно приносил что-нибудь на ужин. Драко использовал эти ночевки, чтобы погрузиться в книги о беременности и сопутствующие вещи, которые он не осмеливался принести в свою квартиру из-за страха быть раскрытым.

***

Малфой позволял себе строить планы. В том числе он создал Целевой фонд для будущего ребенка и внес несколько инвестиций на имя Грейнджер, обещавших ей стабильный доход в будущем.

Кроме того, Драко размышлял над перепланировкой своей квартиры, чтобы обеспечить место для малыша и его матери. Кабинет мог быть удачно переделан в детскую, а Гермиона могла бы спать в комнате для гостей, которой никто никогда не пользовался. И Малфой хотел купить другую машину, что-нибудь более подходящее для семьи с ребенком.

Большинство ночей Драко проводил в своей пустой холостяцкой квартирке. Он и раньше никогда не ночевал у Астории, и последнее время было не исключением.

Драко чувствовал себя с ней странно. Его тянуло к ней, но это отличалось от их прошлого. Первое время Малфой списывал это на свежую память о ее измене. Однако было что-то еще, и порой его настолько разрывали противоречивые эмоции, что он был готов поклясться, что какая-то часть чувств принадлежала не ему. Это было нелепо, и Драко старался абстрагироваться от этого.

Взамен он лелеял воспоминания о ночи с Гермионой и улыбался воспоминаниям о том, как удивил ее в душе; о замешательстве, которое отразилось на ее лице, когда он дал понять, что хочет ее снова; о том, как она вцепилась в него, когда кончила.

Ему нравилось проводить с ней время. Нравилось читать ее книги. Нравилось сидеть на этом ужасном диване, подпирающем его спину, и представлять себе пухлого маленького ребенка, который будет ползать по полу ее квартиры и называть его папой. Он представил, как они вместе путешествуют, и он наблюдает за тем, как Гермиона учит их малыша плаванию, езде на велосипеде или чему угодно еще.

У Драко не было слов, чтобы выразить то тепло, которое он чувствовал в ее присутствии.

Но по-прежнему существовала Астория.

И она все еще оставалась той, кого, как он был уверен, он любил.

Смятение стало обыденностью.

— Нет, — передумал Малфой, — пусть Гермиона научит ребенка плавать, а ездить на велике я научу его сам. — Он улыбнулся.

Драко встал, подошел к панорамным окнам в своей квартире в пентхаусе и засунул руки в карманы, наблюдая за дождем на стекле и за тем, как капли отражают огни города в темноте, а потом спускаются вниз, составляя десятки неровных дорожек.

Все, что Малфой знал, когда разделся догола и забрался в постель, это то, что он чувствовал себя в безопасности рядом с Гермионой, и прошло слишком много времени с тех пор, как он чувствовал себя так рядом с кем-либо. Драко не знал, что с этим делать. Вместо этого он скользнул рукой вниз по телу и схватил себя, думая о длинных ногах, каштановых кудрях и о том, как Грейнджер смотрела ему в глаза, когда они соединялись.

.

.

========== 9. Сердцебиение ==========

Комментарий к 9. Сердцебиение

Приятного чтения )))))

Теодор Нотт внимательно наблюдал за Гермионой.

Он заметил, как изменились ее пищевые привычки и как она перестала поглощать кофе, зато выпивала по утрам пару стаканов воды.

— Так все-таки трахнула его тогда? — однажды резко спросил Тео. Было позднее утро, почти обед, и они оба усердно работали над разными проектами.

— Что?

— Сегодня утром тебя вырвало в туалете, и ты бросила пить кофеин. Ты любишь морепродукты, но почти исключила их из своего рациона. Когда моя жена была беременна, я провел месяцы, бегая по ночному Лондону из-за того, что ей требовалось съесть какую-нибудь экзотическую дрянь, которая была нужна ей именно-сейчас-иначе-ты-меня-не-любишь. Ты правда думала, что я не замечу, Грейнджер?

Сердце Гермионы упало.

— Он знает? — Нотт качнул головой в сторону кабинета Драко через коридор.

Она кивнула.

— Большой секрет, не так ли?

— Мы никому не сказали.

— Значит, есть «мы»? — Тео озадаченно посмотрел на нее. — Какой срок?

— Первый триместр, — Гермиона уставилась на свой отчет, будучи не в силах вести этот разговор, глядя Нотту в глаза. — И это не «мы». Не отношения «мы». Ох! — Она перекладывала ручку туда-сюда. — Нам обоим нужен ребенок, и поэтому мы пришли к соглашению. Это не «мы» как пара.

— Договоренность? — брови Теодора поднялись. Он прочистил горло. — Я не собираюсь лезть в ваши «договоренности», но кто еще знает, что ты носишь наследника состояния Малфоев?

Грейнджер отмахнулась.

— Мне просто нужен был ребенок. Драко согласился помочь. К наследству Малфоев это не имеет никакого отношения.

Тео медленно кивнул.

— Эм… Слушай, а ты встречала кого-то по имени Люциус Малфой? — Он старался не улыбаться, но ей не нужно было быть умницей, чтобы различить насмешку в его вопросе.

Что ж, Гермиона старалась не думать об этом. Пыталась избегать мыслей о реакции Люциуса.

Но Нотт вынуждал ее признать факт того, что отец Драко не останется равнодушен к рождению ее ребенка.

Грейнджер закусила губу.

Ее малыш будет первым ребенком Драко — и, возможно, единственным, — а род Малфоев не имел другого наследника, но… Каким-то образом, даже зная обо всех частях пазла, она никогда не складывала их воедино.

Взгляд Гермионы остановился на Теодоре, который просто сказал: «Ага», — и отвернулся к своему монитору.

***

По мере приближения даты двенадцатинедельного сканирования Гермиона с замиранием сердца думала о том, что ей придется официально проинформировать отдел кадров Малфой-Юнион и, что еще важнее, самого Люциуса Малфоя.

Она следовала всем советам врача, принимала добавки и избегала продуктов, которых ей велели избегать. Тошнота присутствовала, но не такая всепоглощающая, как ожидалось. И она стала уставать еще сильнее. Часто по вечерам Грейнджер возвращалась домой с работы и падала на кровать, едва ли в силах подняться, и только через час заставляла себя приготовить что-нибудь поесть. Раньше она часто готовила сама, а теперь регулярно покупала еду навынос по дороге домой.

Врач направил ее на сканирование в акушерское отделение больницы Святого Варфоломея — доступную клинику для представителей среднего класса, включенную в страховой полис, оформленный работодателем. Параллельно она предположила, что Малфои, вероятно, заставляли своих врачей приходить к ним домой или посещали эксклюзивную частную клинику под названием «Листер», которую могли себе позволить только самые богатые семьи.