Невыносимая шестерка Тристы

Что-то бурлит у меня в груди, и я не могу сдержать улыбку.

— Что это значит? — спрашивает мама, заходя в комнату.

Но я не отвечаю. Я лезу внутрь и вытаскиваю черный цилиндр с черной шелковой лентой, которая украшена россыпью драгоценных камней и обернута вокруг полей.

Мне уже не терпится надеть его.

Ныряя обратно в коробку, как ребенок на Рождество, я нахожу черные брюки, белую рубашку и приталенный пиджак с фалдами. Черный галстук падает мне на колени.

Я смеюсь, прижимая смокинг к своему телу. Что она сотворила?

— Красиво, — мама изучает платье. — А для кого смокинг?

Для меня. Лив дает мне выбор. Я выбираю между платьем и костюмом. Я могу сделать то, что мне говорят, или сделать то, что хочу.

Качаю головой. Я так сильно обидела ее. Она заслуживает лучшего.

Должно быть, она уже сшила наряды и решила, что не стоит им пропадать.

Потому что десять минут назад мой номер все еще был заблокирован.

Я изучаю коробки, но не нахожу в ней записки. Позади меня раздаются шаги, и мама резко выпрямляется.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она.

Мой отец бросается к ней, но тут же останавливается, и мы встречаемся с ним взглядами.

— Увидимся в банкетном зале, хорошо? — обращается ко мне папа, а затем смотрит на нее. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Не сейчас, — мама отвечает тихо, потому что все слушают, а потом отворачивается от него и собирается уходить.

Но папа разворачивает ее к себе и перекидывает через плечо.

Я вскакиваю на ноги, роняя одежду.

— Папа!

— Ай, Джефферсон! — визжит мама. — Отпусти меня!

Он несет ее по лестнице, и я иду за ним.

— Пап?

— Клэй, сейчас разговаривают взрослые, — восклицает он.

Кто-то фыркает позади меня, и моя мама машет руками:

— Уф, отпусти меня!

Но папа лишь крепче сжимает ее:

— Никогда.

Они исчезают в коридоре, и я следую за ними, добегая до двери как раз в тот момент, когда она захлопывается.

— Как ты смеешь… — но мамин голос прерывается, и я прислоняю ухо к двери, слыша приглушенные стоны и одышку.

Я улыбаюсь и ухожу, оставляя их наедине.

Спускаясь вниз, я чувствую тепло во всем теле, когда снова бросаю взгляд на смокинг и цилиндр. Боже, все будут разглядывать меня.

Но…

Вдруг замираю, замечая, что платье исчезло. Я смотрю по сторонам и вхожу в гостиную, Эми наливает себе еще один напиток и делает глоток.

— Где Крисджен? — спрашиваю я. — И платье?

— Без понятия, — отвечает она, наполовину осушая бокал. — Ты ведь все равно не хотела его надевать, не так ли? Это гораздо красивее, — и она указывает на это ужасное платье на вешалке, которое я забрала у Мими неделю назад.

Нет, я не хочу надевать его.

Я сегодня вообще не надену платье.

Обернувшись через плечо, я смотрю на смокинг и улыбаюсь. Затем беру телефон и отправляю сообщение Каллуму.

Тридцать

один

Оливия

Сегодня вечером.

Я смотрю на сообщение Каллума, которое он прислал днем, и ненадолго задерживаю дыхание. Он думает, у нас сделка. В конце концов, я получила роль Меркуцио и ключ.

Но я не пойду. Что он сделает? Станет угрожать мне?

Если он попытается, то узнает, что Джэгерам не нужно проявлять жестокость, чтобы заставить его заплатить.

Все кончено. Конец. Да пошли они.

— Оливия! — кричит Даллас с первого этажа.

Я выдыхаю, понимая, что он собирается попросить меня искупать Декса, или приготовить ужин, или сходить по каким-нибудь делам. Бросив телефон на кровать, я встаю и открываю дверь.

До меня сразу же доносятся голоса.

— Ты не можешь приходить сюда, когда тебе захочется, — ругается Трейс. — У меня есть и другие девушки.

Я выглядываю на лестницу и вижу Крисджен.

— Да брось. Девушки? — подшучивает она. — Я начала носить свои флюиды в сумочке.

Даллас и Айрон заливаются смехом, я спускаюсь по лестнице и вижу, как Трейс слегка приоткрывает рот.

— Вот чем ты так долго занимаешься в ванной?

Но она не отвечает, ее взгляд перемещается на меня, как только я оказываюсь на первом этаже.

Я скрещиваю руки на груди.

— Что ты здесь делаешь?

Она начинает что-то говорить, но Арми заходит в открытую дверь и толкает Крисджен локтем, чтобы не загораживала ему проход.

Она хмурится, но, оглянувшись на него, застывает.

— Входи или выходи, малышка, — говорит ей Арми.

— Эм…

Она пялится на его обнаженную грудь, и я закатываю глаза. Я делаю шаг вперед, щелкая пальцами у нее перед лицом, чтобы вывести бедняжку из этого состояния.

— Крисджен.

Это, конечно, прекрасно, что ты сексуально позитивна, но у этой девушки иногда однонаправленный ум. Серьезно.

Она снова переводит свое внимание на меня.

— Да, точно. — Она вытаскивает коробку, зажатую у нее под мышкой, и протягивает ее мне. — Я принесла тебе твое платье.

Мое платье. Платье Клэй? Которое я сщила для нее?

Хорошо. Выхватываю у Крисджен коробку и бросаю ее на пол в игровой комнате.

Я чувствую себя идиоткой из-за этой попытки, но урок усвоен.

Но Крисджен опускается и снова поднимает коробку.

— Я не это имела в виду, — выдавливает она. — Ты должна надеть его.

— Я не дебютантка.

— Точно, но ты можешь сопровождать одну, — объясняет она таким тоном, будто насмехается над моей тупостью. Крисджен оглядывает комнату и смотрит на моих братьев. — Нам обязательно говорить об этом здесь, внизу?

Я не двигаюсь с места. Возможно, я сделала все, что в моих силах, чтобы прервать связь, но Клэй знает, где меня найти. Ни за что на свете я не стану делать какие-то романтические жесты в общественном месте.

Клэй сама все испортила.

— Она умирает внутри, — шепчет Крисджен.

Я поднимаю глаза, встречаясь с ней взглядом.

— Она умирает без тебя.

Мое горло сжимается, грудь распирает, и что-то жжет внутри.

Но я качаю головой.

— Клэй бросила меня.

— Она совершила ошибку, — произносит Крисджен, мои братья все еще стоят вокруг нас, а Мэйкон сидит слева от меня. — Она совершит еще много ошибок. Клэй избалована, немного эгоцентрична, часто злится, но она учится, — Крисджен понижает голос. — И она твоя.

Слезы подступают к глазам.

— Твоя сумасшедшая, импульсивная, дикая и сложная девушка, — говорит мне Крисджен.

Я поджимаю губы, опускаю взгляд, потому что почти потеряла ее. Свою сумасшедшую, импульсивную, дикую, красивую девушку.

Мою девушку.

— В этом нет никакого смысла, Крисджен, — заключаю я. — Мы обе заканчиваем школу, уезжаем из города…

— Все это не имеет значения! — восклицает она. — Просто будь здесь и сейчас!

Я перестаю дышать, Крисджен со злостью в глазах смотрит на меня.

— Нет никакого завтра, — продолжает она. — О чем ты беспокоишься? Просто будь здесь и сейчас!

Слезы стекают по моему лицу, и я чувствую себя так, словно меня ругает мама, которой у меня на самом деле не было.

Я не хочу, чтобы мне причинили боль.

Может, я люблю ее. Может, она снова бросит меня или я ее. А, может, мы уедем друг от друга в августе.

И никогда больше не увидимся.

Но, возможно, она стоит того, чтоб провести с ней еще несколько месяцев.

Еще несколько недель.

Еще один день.

Я оборачиваюсь на Мэйкона, молча наблюдающего за мной, и я не знаю, о чем он думает, но понимаю одно.

Это может быть оно.

Я опускаю взгляд на коробку в руках Крисджен, понимая, что платье наверняка окажется мне немного малым, не говоря уже о том, что братья будут смеяться надо мной, затянутой, как Золушка, но…

Она не принесла смокинг. Означает ли это, что Клэй наденет его?

Крисджен похлопывает по сумке, висящей у нее на шее.

— У меня есть косметика и все для прически… Давай сделаем это.

Мне не удается сдержать легкую улыбку. Я задаюсь вопросом, сколько раз за последние пару дней Клэй пыталась позвонить или написать мне. Хочет ли она меня там увидеть?