Невыносимая шестерка Тристы

Враги — это выбор. Результат нашего эгоизма. Они появляются, когда мы решаем увидеть овец вместо спящих львов.

Эми будет львицей. Как мы. Ей просто нужно проснуться.

Клэй выдерживает мой пристальный взгляд и наконец закатывает глаза, потому что не собирается убеждать Эми в чем-либо, но она делает все, что я говорю.

В этом мы похожи.

Она смотрит вниз на Эми, которая опускает глаза, будто не знает, что мы стоим прямо перед ней.

— Так ты… собираешься сегодня у себя дома?

Спустя мгновение Эми кивает.

— Одна? — спрашивает Клэй.

Эми снова кивает.

Клэй стреляет в меня взглядом, и мы обе наблюдаем за Эми, которая все еще не смотрит на нее.

— О, ради всего святого, — говорит Клэй, перекидывая сумку через плечо. — Просто приведи своего стилиста. Маргариту подадут через пятьдесят девять минут.

Эми поднимает взгляд, на ее лице — волнение и улыбка. Следом она смотрит на меня, презрение, которое я раньше видела на ее лице, теперь исчезло.

— Спасибо, — благодарит она.

Не знаю, можем ли мы доверять ей, но, думаю, мы это выясним.

Я тяну Клэй за собой, с сумкой наперевес спешу к своему мотоциклу и передаю ей шлем. Взяв свой, натягиваю его через голову и забираюсь на «ниндзю», Клэй садится сзади и обнимает меня руками.

— Душ, — шепчет она мне в шею.

Дрожь пробирает меня, и я изо всех сил включаю передачу, ускоряясь.

Отвожу нас к ней домой; обычно я стараюсь не спешить, ведь мне безумно нравится чувствовать ее рядом, но сегодня вечером у нас дела, и я хочу, чтобы Клэй была одна, прежде чем все придут сюда.

Мое платье уже в гостиной, а также кое-какие принадлежности для макияжа и прически, и я слышу, как мама Клэй болтает по телефону, наушник висит у нее в ухе, когда мы вбегаем в дом.

— Девочки, помедленнее! — кричит Джиджи, в то время как мы летим к лестнице. — Вы все в грязи!

Мы снимаем обувь на мраморном полу.

— Прости, мам! — извиняется Клэй, взяв меня за руку.

Мама Клэй держит поднос с красивыми маленькими пирожными, покрытыми белой глазурью и с розовыми цветами, украшающими их сверху.

Я протягиваю руку, чтобы взять одно, но останавливаю себя.

— Мне нужно влезть в платье.

Джиджи наклоняется ко мне.

— Поверь мне, съешь это пирожное.

Что ж, если она собирается выкрутить мне руку из-за этого… Я хватаю с подноса маленькое модное кондитерское изделие и позволяю Клэй потащить меня наверх, пока спотыкаюсь и ем одновременно.

— Твоя мама хорошо выглядит, — с набитым ртом говорю я.

Она тянет меня в комнату и захлопывает дверь.

— Кажется, она и чувствует себя хорошо.

— А твой папа?

Клэй снимает рубашку — ее черный спортивный топ выглядит на ней фантастически — и подходит к окну, выглядывая наружу. Она пожимает плечами.

— Это совсем не странно.

Она имеет в виду то, что он съехал. Несмотря на пламя и любовь, которые до сих пор существуют между ее родителями, Джиджи решила, что ей нужно побыть одной, и это пойдет ей на пользу. Их развод продолжается.

— Я рада, что Генри не видит этого, — признается Клэй, — но она молодеет с каждым днем, понимаешь?

Она выглядывает в окно, вниз, во внутренний дворик. Я подхожу ближе и наблюдаю, как ее мать входит в маленькую теплицу, которую она построила — или кто-то построил — на заднем дворе внизу. Думаю, она открыла в себе любовь к садоводству.

Вдобавок Джиджи пошла на курсы фотографии и самостоятельно изучает фондовый рынок. Сначала я решила, что так она пытается отвлечься, но, похоже, это приносит ей радость. Она учится снова расти.

Я сажусь на подоконник, притягивая Клэй между ног. Она кладет голову мне на плечо, и я целую ее волосы.

— Я буду скучать по тебе, — тихо говорю я.

— Просто оставайся рядом, — шепчет она. — Давай не будем говорить об этом, хорошо?

— Но я не могу перестать думать об этом. — Болезненный комок сжимает мое горло. — Может, я смогу поступить в Уэйк-Форест. Или ты можешь уехать в Дартмут.

— Слишком холодно, — вздрагивает она. — Я не собираюсь поступать в Уэйк-Форест.

Прошу прощения?

— Я еще не сказала родителям, — признается Клэй. — Но после всего, думаю, они понимают, что лучше не стоять у меня на пути.

— Куда ты тогда поступишь?

Вот так новость. Когда она решила это?

Она молчит, переплетая наши пальцы у себя на животе.

— На самом деле я остаюсь.

— Что?

Она делает глубокий вдох и садится, поворачиваясь ко мне лицом.

— Я видела мир, Лив, — объясняет она. — Я встречала разных людей. Разодетых, чтобы произвести впечатление. У меня были одинаковые разговоры с людьми, которые мне не нравятся, я общалась с теми, с кем меня ничего не будет связывать. Все, что даст мне отъезд из дома, у меня уже есть. — Она не колеблется, задумчиво смотрит мне в глаза. — Я не хочу быть в сестринстве, где давление сверстников заставит меня избавляться от каждого углевода, попавшего в мой организм, или скрывать, как сильно я люблю тебя вместо какого-нибудь члена братства. — Она касается моего лица. — Я знаю, чего хочу.

Не понимаю, нервничаю я или испытываю облегчение. Это нормально — беспокоиться о том, что Клэй встретит кого-то другого. Неуверенность приходит с разлукой. Она завела бы новых друзей в колледже, возможно, нашла бы что-то или кого-то, кто мог бы забрать ее у меня навсегда. Теперь такой вариант кажется менее вероятным из-за того, что она останется дома и не будет находиться в такой обстановке изо дня в день.

Но если мы планируем совместное будущее, я не хочу, чтобы ее съедало чувство, будто она что-то упустила.

— Я хочу снова наладить отношения со своими родителями, — говорит она мне. — Собираюсь пройти стажировку у миссис Гейтс. Посещать занятия онлайн. Я хочу быть здесь.

— Ты уверена?

— Единственное, в чем я не уверена, так это в том, насколько тяжело будет смотреть, как ты уезжаешь.

Боль пронзает мою грудь, и я почти морщусь. Это сложнее. Зная, что она остается здесь. Я смогу представить себе все. Места, где она ест. Штормы, когда я проверяю погоду. Ее путь в похоронное бюро каждый день.

— Но ты должна ехать, — мягко произносит она. — Дартмут — твоя мечта. Ты работала ради нее. И заслужила это.

Я не хочу уезжать.

— Клэй, все меняется…

— Если ты не уедешь, то всегда будешь жалеть об этом. — Она приближается на дюйм, едва касаясь моих губ, и пристально смотрит на них. — Я имею в виду, конечно, ты можешь остаться, и мы можем пожениться, так как нам восемнадцать, но что потом?

Я смеюсь, но потом ее слова поражают меня, и я замираю. Это не приходило мне в голову до того, как она это сказала, но слова прозвучали так правильно. Мы поженимся.

Я вижу, как дрожит ее подбородок.

— И если ты вернешься…

С нежностью прижимаю палец к ее губам.

— Я вернусь домой. — Обхватываю ее лицо руками. — Это не конец.

— Я люблю тебя, — выдыхает Клэй.

И я целую ее, позволяя ей почувствовать мое сердце, чтобы она никогда не сомневалась в этом.

Мы обязательно поженимся.

Эпилог

Клэй

Четыре года спустя

Меня сейчас стошнит.

Я наклоняюсь над раковиной и замечаю в окне Мэйкона. Он расхаживает по гаражу, работая над моим бронко, и мне кажется, что, наверное, лучше подождать, чтобы поговорить с ним. Он уже бесплатно чинит мою машину. Мне бы не хотелось просить о большем.

Раздается звук шлепка по моей заднице, и я вскрикиваю, разворачиваясь. Декс визжит, крошки Читос выпадают из его рта, а потом он убегает.

— Декс! — рычу я, когда он исчезает из кухни Джэгеров.

Никаких манер, да и откуда им взяться? За последние четыре года я провела с ним больше времени, чем его тетя. Но он не усвоил ничего из того, чему я пыталась его научить.

Стряхиваю крошки с джинсов и выдыхаю, приглаживая волосы. Я больше нервничаю, разговаривая с Мэйконом, чем с Лив.