Страница 5 из 107
А откуда тут появились японцы? Остановимся на этом подробнее. Случилось так, что не было бы счастья — да несчастье помогло. И у англичан, и у голландцев очень не хватало людей. Португальцы находились в регионе уже давно, да и поддержка иберийского государства позволяла подбрасывать из метрополии большие контингенты. У обеих компаний таких людских ресурсов не было. И вот тут-то пригодились контакты Спекса с Японией. После битвы у Сэкигахары в 1600 году из Японии бежало множество опальных самураев и просто воинов, потерявших своих господ. Разные источники называют цифры от 100 до 400 тысяч человек. Сначала этих ронинов начали нанимать голландцы, потом подключились англичане, а позже и португальцы с испанцами. Японские ронины стали одной из главных движущих сил голландских и английских завоеваний.
На следующий год, навербовав китайцев, японцев и европейцев, голландцы снова вторглись на Ай в составе трехтысячного отряда и осадили английский форт на острове. Осада длилась месяц. У англичан закончились боеприпасы, и они капитулировали.
Примерно 500 человек англичан были отданы японцам и китайцам — те с удовольствием поотрубали белым людям головы. На месте британского блокгауза был основан Форт-Ривендж («форт Месть»).
В 1617–1621 годах Кун организовал захват почти всех островов архипелага. Население там безжалостно уничтожалось — особенно отличились японские наемники, изощрявшиеся в казнях и пытках. Далее последовала высадка на Рун, но англичане сумели хорошо укрепить форт, поэтому голландцы ограничились тем, что под корень вырубили и сожгли все мускатные деревья, а также уничтожили все посевы черного и белого перца. Такие вылазки делались регулярно, и англичане в конце концов были вынуждены уйти с Руна. Голландская ОИК стала монополистом по поставке мускатного ореха и перца в Европу. Свои действия перед акционерами ОИК Кун оправдал просто: «Не бывает торговли без войны, как не бывает войны без торговли». Эти слова чуть позже перефразирует и дополнит один из директоров британской Ост-Индской компании, отвечая на обвинение в жестоком обращении с туземцами и конкурентами:
«Может быть я напыщенный, самовлюбленный дурак. И возможно, если бы такие же дураки, на которых вы жалуетесь, сидели во Франции, в Голландии, в Дании и Швеции, я бы просто сказал: „А разве они могут себя вести по-другому?“. Но именно потому, что люди, на которых направлено ваше обвинение — мужчины моей нации, моей расы, я с гордостью говорю: „Молодцы, парни!“».
В 1618 году Кун атаковал английскую факторию в Джакарте, где были крупнейшие склады специй. В 1619 году англичане были обложены с суши и моря, далее последовала атака, и Джакарта пала. По традиции, пленных отдали японским наемникам, чтобы парни повеселились. Город Джакарта был переименован в Батавию и стал штаб-квартирой генерал-губернатора голландской ОИК в регионе.
Здесь же стоит сказать и об Амбойнской резне, которая произошла уже во времена следующего генерал-губернатора Батавии, Питера де Карпентье. Она была образчиком поведения в колониях того времени, а потом влияла на взаимоотношения Англии и Голландии добрые полвека. Началось все с того, что британцы в 1618 году захватили голландский корабль «Zwarte Leeuw». По сути это была обычная китайская большая джонка, груженая провиантом и лимонами. Голландскую команду вышвырнули в море, на радость акулам, а само судно привели в Амбойн, небольшой порт на острове, который ныне называется Папуа Новая Гвинея. Ответ не заставил себя долго ждать — Кун появился у порта с 8 кораблями, высадил десант, разорил торговый пост и отбил голландский корабль. Англичане подбросили подкрепление — к маю у Амбойна было 15 британских кораблей, однако 30 мая их атаковал Кун с 17 кораблями.
К 1622 году (Кун к тому времени вернулся в Голландию, на его место прибыл Карпентье) в Амбойне сложилась интересная ситуация — там был голландский форт Виктория, но существовала и английская торговая фактория. В конце года султан Терната больше склонялся к тому, чтобы отдать предпочтение англичанам перед голландцами, и голландский губернатор Херман ван Спелт решил действовать. Скорее всего, британцы тоже не оставались в стороне, но реальное положение дел неизвестно.
Недалеко от голландского форта был пойман японский ронин, который под пытками сознался, что вместе со своими товарищами нанят неизвестными для захвата форта и убийства голландского губернатора. Голландцы схватили еще нескольких японцев, и тут прозвучало имя главы английской торговой фактории Гэбриэла Тауэрсона. Доподлинно неизвестно, существовал ли какой-то заговор англичан против голландцев или голландские товарищи сами упорно подводили пытаемых японцев к подобному признанию, но далее были схвачены все служащие британской фактории. К некоторым из них была применена знаменитая пытка водой (человека кладут на спину, связывают, наклоняют ему голову и поливают водой область рта и дыхательных путей — жертве кажется, что она тонет). Согласно отчетным документам, большинство обвиняемых признали себя виновными как под пытками, так и без.
При этом англичан с соседних островов не трогали — голландский суд признал, что у них есть алиби. В конце концов часть захваченных осудили. 9 марта 1623 года десятерым англичанам, девяти японцам и одному португальцу отрубили головы. Еще два японца и четыре англичанина были освобождены. Голову Тауэрсона водрузили на высокий шест перед фортом Виктория.
Четверо оправданных англичан летом 1623 года прибыли в Батавию, где подали жалобу на действия ванн Спелта губернатору Карпентье. Однако тот не стал их слушать, и они отплыли в Англию. Британский король и воротилы английской ОИК были взбешены. Они потребовали от голландского правительства примерно наказать виновных и возместить ущерб. В это время из голландской ОИК пришло опровержение на жалобу. Там говорилось, что следствие и суд были проведены по всем правилам, и сомневаться в их выводах не приходится. Генеральные Штаты создали совместную с английским парламентом комиссию по расследованию Амбойнской резни, однако все уперлось в допрос тех самых четырех англичан, которых оправдали и отпустили. Они должны были прибыть в Гаагу на следствие, однако, совершенно напуганные, отказывались туда ехать. В оправдание они говорили, что досыта наелись голландским правосудием и опасаются за свою жизнь. Английские судьи так и не смогли уговорить их изменить свое решение. К 1630-му дело зашло в тупик, и о нем на некоторое время забыли. Вспомнили в 1652-м, 1666-м и 1672-м годах, то есть перед началом каждой из трех англо-голландских войн. Естественно, там речь шла уже не о правосудии, а о желании как можно сильнее очернить голландцев.
А что же англичане? Мощная серия атак Куна и Карпентье оказалась для них шоком. Денег на усиление военного присутствия и развитие инфраструктуры не было. Униженные и раздавленные, они ушли с островов пряностей и сосредоточились на торговле с Индией. Но и здесь пришлось выбивать себе место под солнцем. 24 августа 1608 года в Сурат (Гуджарат) прибыл капитан ОИК Уильям Хокинс, который привез с собой 25 тыс. золотых слитков и письмо Великому Моголу Джахангиру от английского короля Якова I с просьбой о взаимовыгодном торговом сотрудничестве. Португальцы, уже давно обживавшие Сурат, посмотрели на Хокинса косо, а потом и вовсе в лихом ночном абордаже в порту экспроприировали на благо испано-португальской империи все золото. Хокинс провёл в Сурате два года и вернулся ни с чем. Сменивший его Пол Каннинг тоже не задержался.
Ну а потом на сцене появился Томас Бэст с кораблями «Red Dragon», «Hosiander», «James» и «Solomon». 5 сентября 1612 года английская эскадра вошла на рейд Сурата. Бэст просил у местных властей позволения основать торговую факторию в городе.
На самом деле Бэста поджимало время — в 1609 году король Яков, разочарованный бесприбыльностью торговых операций в Индийском океане, прямо сказал господам-основателям, что если в течение трех лет они не покажу прибыль, то монополию на торговлю с Востоком он у компании отберет.