Сто тысяч миль

Договорившись с президентом Уоллесом снова созвониться завтра, Советник Джаха задумчиво сидел несколько минут в звенящей тишине коммуникационного пункта. А потом сурово взглянул на младшего сотрудника Итана Харди.

— Никому ни слова о том, что здесь сейчас было. Сотри все записи бортового журнала. Ты ничего не слышал. Понял меня? Мы же с тобой друзья. Вот окажи мне дружескую услугу, парень.

— Хорошо. Конечно! Я понял, сэр, — кивнул тот, а потом нахмурился: — Но почему, сэр?

— Мне надо подумать, что с этим делать. Мы можем рассказать Совету в любой момент. Торопиться ведь некуда, верно?

Но, покинув Итана, Телониус уже знал, что не станет ничего говорить Совету. И вообще никому. Ракетная военная база «Маунт Уэзэр» должна так и оставаться уничтоженной для всех, кроме него. Потому что судьба, кажется, подарила ему беспрецедентно удачный шанс одновременно защитить сына в этом жутком путешествии, которому он не мог помешать, и избавиться от засидевшегося во главе Кейна. Советник думал об этом всю долгую дорогу до своего сектора. В общей каюте уже кто-то был — он понял это по приглушённым голосам изнутри.

— Да ну! Быть такого не может! — воскликнула Кларк Гриффин, смеясь, а потом тут же начала что-то искать в планшете. — Вот! Смотри!

Уэллс, кажется, только делал вид, что смотрел в планшет, но на самом деле восхищённо смотрел на неё. А потом заметил стоящего в дверях отца и, смутившись, отодвинулся от своей подруги. Сердце Телониуса сжалось от боли — его сын не заслужил мучиться этими чувствами.

Кларк подняла голову и приветливо улыбнулась:

— О, здравствуйте, Советник! Как вы?

— Бывало и получше, — хмыкнул он в ответ. — Тяжёлый день. Как любой другой.

— Даже представить не могу, — сочувственно покачала головой она. — Надеюсь, у вас скоро выходной. Кстати, мама передавала вам привет и просила, чтобы вы зашли к ней завтра с утра.

— Спасибо. Зайду. А у вас как успехи? Чего бездельничаем?

— Мы сдали сегодня экзамен по электронике. Нас отпустили. Решили ничем не мучить до завтра, — снова заулыбалась Кларк.

— Наконец-то этот ужас закончился. Кажется, этот курс нравился только Рейес, — поддакнул Уэллс.

— А Мёрфи и Джордан даже с закрытыми глазами и без одной руки спаяли бы лучше, чем ты. Стыд!

— Кто бы говорил!

— А что я? Мне поставили на целых пять баллов больше!

— Целых? Всего пять! Ты настоящая зазнайка и хвастунья.

— Эй, — она шутливо пихнула его в плечо, но Уэллс даже не пытался сделать вид, что обижен. — Я не виновата, что мои руки растут из более правильного места. Завидуй молча.

— Эй, пап, там в Протоколе нет ничего про унижения на почве интеллектуального превосходства? — со смехом спросил он, получив очередной толчок в плечо. — Если нет, то такой пункт нужен как можно скорее! Ну пожалуйста!

Ответив на шутку сына лишь сдержанной улыбкой, Телониус скрылся в своей личной рабочей каюте и сквозь иллюминатор долго смотрел на освещённую солнцем Землю. Итан слишком многим ему обязан. Итан будет молчать. А если нет — у Советника Джахи хватит полномочий, чтобы что-то с этим сделать.

— У меня есть к вам предложение, президент Уоллес, — заявил Телониус на следующий день. — А, если точнее, я хочу заключить с вами сделку.

— Я слушаю вас, — склонил голову на бок Данте, сплетя пальцы домиком.

— Вы говорили о вашей катастрофической ситуации с устаревшей техникой, которую невозможно восстановить. У нас на «Ковчеге» нет такой проблемы. Как нет проблем с субординацией. У нас будут слушать кого угодно, кто носит титул Канцлера. Увы, это относится и к дурацким убеждениям текущего Канцлера, которые устарели уже полвека назад.

Уоллес издал сдавленный смешок:

— Вы хотите, чтобы я помог вам захватить власть?

— Скорее восстановить справедливость. Нашему обществу нужны перемены. На Землю скоро улетает наша первая за эти столетия исследовательская экспедиция. И я не могу этому помешать, но я могу указать вам примерное место посадки корабля. Вы сможете встретить нашу группу. И я совсем не откажусь от военной поддержки, которую вы сможете прислать на нашем корабле прямо сюда. В обмен на технику и возможность попасть на «Ковчег». И в ответ прошу лишь не вредить нашим людям — они ничего против вас иметь не будут.

— Думаете? — его тонкие губы искривились полной скепсиса ухмылке. — Но вы, разумеется, не собираетесь их предупреждать?

— Главное — встретьте их. А дальше мы можем снова связаться и решить любые вопросы. Просто позвольте им поговорить со мной. Моё главное требование — это то, что Уэллс Джаха и Кларк Гриффин должны остаться живы и невредимы несмотря ни на что. Остальное мне не так важно. Вас такое устраивает?

— Это ваш сын?

— Да. У вас самого их двое, так что вы можете понять моё беспокойство.

— Пусть будет по-вашему, — кивнул Данте. — Нам обоим всё равно некуда деваться. Будем дружить. Я прав, Советник Джаха?

— Вы не представляете, как я рад, что мы пришли к соглашению, президент Уоллес.

***

До этого момента он никогда не видел слёзы в глазах Эбби. Она вообще всегда была собранной, сосредоточенной, спокойной. Ничто не могло вывести Советницу из себя. Никогда. Телониус вообще не думал, что она умеет плакать. Но в миг, как с радаров исчез «Исход» и так больше и не появился, что-то даже внутри него самого оборвалось с такой ноющей болью, что впору было свихнуться.

Это могло значить всё, что угодно. Он знал это. Они все знали это.

По Протоколу возмущаться было нельзя. Но каждый из них молча ненавидел Кейна. Канцлер не потерял в этот чёртов день своего ребёнка — у него не было ничего, кроме исключительного количества работы. А терять работу никогда не было так больно. Первую неделю они почти ночевали в коммуникационном пункте, дёргаясь от каждого сигнала с мигающих панелей. На второй неделе надежда начала постепенно угасать. На третьей — исчезла почти полностью. Советники лишь изредка заглядывали, тут же уходя после пары вопросов, ответ на которые оставался неизменным. Нет. Ничего. Никаких сигналов.

Телониус наконец-то смог подгадать дежурство Итана. Все эти дни он сходил с ума не только от беспокойства, но и от желания поскорее достучаться до проклятущего бункера. Но свидетелей вокруг было слишком много. В целях безопасности он попросил Харди заблокировать все входящие соединения от Маунт Уэзэр-1-3-8, чтобы внезапный звонок от Уоллеса ничего не испортил.

А сейчас время пришло.

Экран загрузки в ожидании ответа раздражал его даже сильнее неизвестности. Что, если чёртов президент решил его кинуть? Или… что, если «Исход» в самом деле даже не долетел до Земли? Сжав кулаки, Джаха взглядом уткнулся в серую стену. Нет. Что угодно, но не это. Не смерть его мальчика.

— Советник, — елейно усмехнулся Данте, вырывая Телониуса из мрачных мыслей. — Наконец-то вы решили выйти на связь.

— Где они? — без лишних формальностей резко спросил он.

— Кто?

— Не надо притворяться! Где наши люди?

— А я не знаю. Вы мне скажите!

— Не понял, — сквозь зубы процедил Джаха.

— Вы знаете, что я отправил на поверхность своих людей больше месяца назад. И среди них мой сын. Никто до сих пор не вернулся. Никто! Наши сейсмографы зафиксировали их приземление, однако оно оказалось совсем не в той зоне, что вы мне указали, Советник. Что скажете на это?!

Джаха поражённо замер, с трудом находясь с ответом. Приземлились. Но не там. Что с ними?

— Вы не пытались их найти?

— У меня нет столько смертников, которые хотели бы сунуться в самый центр опасной зоны!

— Опасной зоны? — нахмурился Советник.

— Зоны обитания дикарей с поверхности, которые испокон веков взяли себе за правило изничтожать всех моих людей!

— Вы дали мне слово!

— Вы мне тоже! — рявкнул в ответ Уоллес.

Телониус ответить не успел — пискнул замок на запертой двери в коммуникационный пункт, и она отъехала в сторону. Он не понял, как это произошло, ведь он специально всё запечатал специальным паролем. Никто не мог сюда войти, кроме разве что Совета… И Эбигейл шагнула внутрь, прикрепляя к поясу комбинезона свой пропуск. Сердце будто подскочило к горлу, пульс застучал в ушах. Её глаза расширились в удивлении. Нет. Нет… Увидела. Она увидела. Поздно!