Сто тысяч миль

От фамильярности в его тоне у меня почти побелело перед глазами.

— Ты что себе позволяешь?

— Говорить правду, — ощетинился наглец. — Что, не нравится?

— Я, чёрт подери, не твой дружок, и мы с тобой не за кружкой пива в таверне сидим, — сквозь зубы процедил я. — Выбирай чёртовы слова и выражения. И не заставляй меня напоминать тебе о манерах.

— Манерах? Ха, — горделиво вскинул подбородок он. — На остальное возразить нечего?

— Ты, видимо, считаешь меня слабаком, раз позволяешь себе так разговаривать? А? Думаешь, раз я не спешу махать топором и устанавливать здесь диктатуру, значит, у меня кишка тонка? Так ты думаешь? — Расправив плечи, я поднялся и обошёл стол, оказываясь напротив Мёрфи. Чуть склонил голову вбок, изучая наглеца. Джон едва уловимо изменился в лице. Подобрался. Сжал челюсть и кулаки, будто желая начать гневную тираду, но я не дал ему вставить и слова: — Ты кем себя тут возомнил? Кто ты такой? А? Не отвечай. Не напрягайся. Не надо. Давай помогу с ответом. Никто. Ты — никто. Это моя земля. Мой Клан. Я здесь хозяин. Я могу делать всё, что захочу. Могу прямо сейчас свернуть тебе шею, и вообще никто не узнает, куда ты пропал. Как ты сдох. И почему. Наверное, во всём будет виноват «Второй Рассвет». Эти ублюдки давно охотились за вами, верно? Первым им попался ты. Ох, не уследили. Какая жалость!

— И что ж вы до сих пор меня не прикончили тогда? — прошипел он злобно. — Страшно, что Кларк узнает правду и найдёт постель получше? Страшно, что в другую прыгнет даже быстрее, чем в вашу, а?

Я резко схватил его за шею, крепко сжимая горло. Жалкий идиот смог только захрипеть, попытался отодрать мою руку. Я сжал её только крепче, заставляя его встать на цыпочки.

— Ещё раз услышу, что ты говоришь о ней подобное, и это закончится намного хуже. Не советую испытывать моё терпение, ясно? — Хватая ртом воздух, он дёрнул головой, как мог. Это было похоже на кивок, потому я разжал ладонь и позволил ему сделать вдох. Мёрфи гулко прокашлялся и растерял свою браваду, глядя на меня с видом побитой собаки. — А теперь слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснил одно. Ваши выходки я терплю не потому, что мне слабо нагнуть вас похлеще «Второго Рассвета». Мне не слабо. Я мог бы. У меня для этого всё есть. Но в отличие от тебя, у меня нет привычки гадить там, где я живу. Кларк всё это сразу поняла. Ей не пришлось втолковывать, как тебе, идиот. Именно поэтому у нас всегда получается конструктивный диалог, основанный на взаимном уважении. А что здесь делаешь ты? А? Какого чёрта во всё это влез? Перед кем ты пытаешься так выслужиться? Перед своими? Перед «Ковчегом», который даже не удосужился прислать вслед за вами кого-то ещё? А ты так мечтаешь стать главным, что уже второй раз решил всех угробить? Открою секрет. Главными становятся не тогда, когда все остальные мертвы, и ты последний! — на последней фразе мой тон всё-таки сорвался на приглушённый рык.

— Всё должно было быть не так! — почти проскулил он с яростной обидой. — Никто не должен был пострадать! Никакого снотворного не должно было быть, а запасная лестница должна была стоять у здания. Но отчего-то её не было. Блядь, она меня предала. Нас всех! Именно это подтолкнуло меня написать то чёртово послание для вас! Лучше уж лишиться своего запасного плана, чем сдохнуть.

Я опёрся о стол, качая головой. Ну, и за что мне всё это? Чем я так нагрешил?

— Что за план? У неё? У вас? — требовательно спросил я. Мёрфи замялся, глядел в пол, словно искал там правильные слова. — Язык проглотил? А? Отвечай, чёрт тебя дери!

— Ну… — встрепенулся он, прочистив горло, — как я понял, Анья собиралась пропихнуть в широкие массы идею, что «Второй Рассвет» не успокоится со своими угрозами в наш адрес. Что будет продолжать зверства и порчу имущества. Что лучший способ решить проблему — это изгнать нас из города волей жителей. Да, она предполагала, что вы будете против, и да, у вас есть власть, но, очевидно, спорить с народным большинством не посмеете даже вы. И вот, ей — мир, нам — свобода. Все в плюсе.

— И ты поверил?

— А почему нет?

— Ну, сработали вы отменно. Никто не проговорился, я не нашёл ни единой зацепки, которая вела бы к тебе или к Анье. А, знаешь, я очень старался. И даже горожане действительно теперь верят, что вы — причина всех их бед. Молодцы. Безупречная работа. Но дальше, как ты говоришь, всё пошло не так.

— В смысле? — он нахмурился.

— Народное большинство не собирается изгонять вас из города, придурок. Наоборот. Анья никогда не собиралась вас никуда отпускать. Она собиралась захватить вас в плен и торговаться со «Вторым Рассветом» за мир с нашим Кланом. Разменная монета — ваши жизни. Они хотят отдать вас Роану в обмен на перемирие, ведь от вас в городе одни проблемы. И, как ты верно заметил, я не смогу им помешать. Начинаешь что-то осознавать, а?

Мёрфи бледнел с каждым моим словом, а сейчас и вовсе выглядел совсем потерянным. Идиот. Хотелось наорать на него что есть мочи, но вряд ли бы мне от этого хоть немного полегчало. Тем более я понимал, что мне даже повезло. Откажись Джон от этой затеи — и Анья бы нашла кого-то другого из числа верных ей горожан. Они бы не стали переживать за свою шкуру и не прислали бы мне никакого послания. И я бы ни о чём не подозревал, пока не стало бы слишком поздно.

— Вот же сука, — наконец, ответил Джон. — Ну, ничего. У меня в планшете есть записи наших разговоров. Тех самых, в которых мы планируем поджог гостиницы. Там много интересных деталей. Это может помочь?

— Видишь, как интересно получается, — раздражённо процедил я. — Нагадил ты, а разгребать это дерьмо всё равно мне. Ладно. Пришли записи. Я хочу послушать. И раз уж Анья тебе доверяет, то попытайся узнать как можно больше о её планах. А вздумаешь предать меня ещё раз — я отрежу тебе язык. Для начала. Потом, может, что-то ещё в зависимости от тяжести проступка. И это не пустая угроза.

— Я понял, — нервно сглотнул Мёрфи.

— Отлично. А теперь свободен.

Джон молча ушёл, озираясь на меня исподтишка. Будто думал, что я пущу ему в спину стрелу или метательный нож. Глубоко внутри я, может, даже хотел, но ограничился только тяжёлым взглядом. И кто просил его в это лезть? Всё ведь было так хорошо. А теперь я стоял перед выбором, который мне не нравился. Я должен был рассказать всё Кларк. Но отчаянно не хотел это делать. И оба эти варианта представляли собой исключительно дерьмовые перспективы. Ведь она ни за что не сможет остаться в стороне, если узнает. И смертельно обидится, если я не скажу ни слова.

Уходя из зала Совета в ледяную ночь, я бросил дежурному последнее на сегодня указание:

— Как увидишь командира Эвелин, передай, что я хочу её видеть. Скажи, что я принял решение.

========== Глава 24. Беллами ==========

Я так ничего ей и не сказал. Знал, что должен был, но не мог.

Она жила у меня уже четвёртую неделю, и я начал привыкать к нашим совместными вечерам. Перестал ночевать в своём кабинете и даже притаскивал работу домой, чтобы разбирать бумажки, иногда подглядывая за ней. Небесная тоже что-то изучала и исписывала формулами целые страницы, а потом, когда не получалось, нервно отбрасывала карандаш и шла отвлекать меня от работы. Я стал совсем безответственным и поэтому был только рад отвлекаться. Мы о чём-то спорили, потом прерывались на поцелуи, потом снова спорили, но уже не всерьёз. Кларк почти перестала смущаться и этим стала ещё привлекательнее — как будто это вообще было возможно. Матушка ругалась, что я просто впустую трачу своё время вместо того, чтобы обратить внимание на потенциальных матерей, а я не представлял, что захочу кого-то ещё, кроме Кларк. Я совсем тронулся от неё умом и при этом чувствовал себя до неприличия счастливым.

Поэтому я молчал. Понимал, что Кларк решит полезть к Анье. Догадывался, что она придумает какой-то хитрый план, который только приумножит наши проблемы. Боялся, что эта информация ещё сильнее накалит обстановку. И предполагал, что она разрушит намного больше, чем создаст.