Острые углы

— Она поднялась и собрала разбросанные обрывки бумаг. — Надо, чтобы Лерочка поскорее вернулась. А то Алекс ей назло еще женится на этой дуре.

— Пусть только попробует! Как он вообще смеет такое думать! — Соломатин снова начал распаляться. — А если Лерка узнает?

— Ой, видела я эту кикимору… — покривилась Наталина и добавила с пренебрежением: — Она и рядом с нашей Лерочкой не стояла. Наша Лерочка ее одним взглядом с лица земли сотрет. Потому что для Лёхи наша Лерочка королева. Была, есть и будет! Знаешь, как он про нее говорит? Королева прибыла, разойдись, холопы… — Ната весело рассмеялась. — Как вспомню… — потом осеклась, решив, что не нужно Алику знать истинные обстоятельства их с Лерой знакомства. — Как только наша королева прибудет, все его бабы растворятся в воздухе. Лерочке надо вернуться.

— Лерочка вернется, только если я подохну! — в сердцах выпалил Альберт Сергеевич.

— Что ты такое говоришь! — возмутилась Ната. — Как можно!

— Что есть, то и говорю!

— Любовь моя, умирать вовсе не обязательно. Если ты приболеешь, Лерочка тоже приедет. Она не бросит любимого папу. Ты мне сам рассказывал, что когда тебя ранили, она к тебе каждый день ездила. Ни на шаг от тебя не отходила, помнишь?

— Мне теперь застрелиться?!

Ната посмотрела на него, как на глупца, который не понимает очевидных вещей.

— Алик, милый, разве у тебя за Лерочку сердце не болит?

— Предлагаешь соврать? — Соломатин воззрился на нее с удивлением.

— Почему же соврать? — Она обняла его за плечи, одну руку приложив к левой стороне его груди: — Я вот точно знаю, что болит. И за нее, и за малыша.

Соломатин повернул к ней голову.

— Ой, Алик, не смотри на меня так, я же не дура! Догадалась, что ты там за видосики с детишками смотришь!

— Я боялся, что ты проболтаешься, потому не говорил… — стал оправдываться Соломатин.

— И правильно. Я бы точно проболталась, если б знала раньше. Когда я всё поняла, Алекс уже ничего не спрашивал, — засмеялась Ната. — Ну, покажи, я тоже хочу посмотреть. Я обожаю малышей…

***

На следующий день Полевому позвонила Наталина и сообщила расстроенным голосом, что Альберт в больнице.

— Что случилось? — от такой новости сердце у Лёшки ухнуло куда-то в пропасть.

Когда-то он всеми фибрами души желал, чтоб Соломатин исчез с лица земли, теперь же мысль, что этот человек умрет, вызывала холодный озноб.

— У него вчера приступ случился. Плохо стало после вашего разговора, а ночью увезли.

— Почему ты мне сразу не позвонила? Где он? К нему пускают? Я сейчас же приеду.

Полевой собирался кормить кота, уже достал из шкафа консерву, но отвлекся на разговор.

Снежок потерся о его ноги и мяукнул, напоминая о себе.

— Да, уже можно, я у него. Сейчас вот вышла в коридор, чтобы с тобой поговорить.

— Детям позвонили?

— Да, Лера сегодня прилетает. Лёш, ее надо встретить. Если тебе не сложно, конечно. Лерочка, наверное, вне себя от беспокойства. Когда я с ней разговаривала, Алику было совсем плохо, — тараторила Ната, — хотя, ладно, не буду тебя утруждать, сама что-нибудь придумаю…

— Я встречу, мне не трудно, — коротко пообещал Полевой, прерывая ее причитания.

— Просто ты вчера сказал, что совсем не хочешь ее видеть, а я не хочу доставлять тебе беспокойство.

— Это другое, — оборвал он.

Снежок еще раз возмущенно мяукнул.

Закончив разговор, Алекс покормил кота и вышел на террасу.

Ветер гонял по небу лохматые тучи. Море бушевало, в душе у Полевого тоже поднялась волна. В кухне на столе снова затрезвонил телефон, но Лёха будто прирос к месту, захваченный этой стихией.

Он хотел уехать. Именно сегодня. Чтобы в эти дни — и в день ее рождения, и позже — быть отсюда далеко. Быть где угодно, только не в этом городе, не в этой квартире, не здесь, где всё до сих пор напоминало о ней.

А теперь она возвращалась…

***

Лера не думала, что кто-то будет ее встречать, и никого в толпе не высматривала. Она понимала: столкновение с Лёшкой неизбежно, но не ожидала, что увидит его, как только сойдет с трапа самолета. Внутри у нее что-то разорвалось, едва взглянула ему в лицо, но тут же другое чувство сковало бешено колотящееся сердце. Она испугалась: Полевой здесь, чтобы сообщить страшную новость. Этот страх приморозил ее к месту. Не дойдя до Алекса несколько шагов, Лера остановилась.

— Всё плохо, да? Только не говори мне, что он…

— Что ты, с ним уже всё нормально, — успокоил Лёшка, поняв причину ее оторопи.

Шагнув к ней, он подхватил ее под локоть, и они поспешили на улицу.

За то время, пока Полевой ждал Леру в аэропорту, небо заполнилось серым месивом, и из него посыпал холодный дождь. Крупные капли секли лицо, тяжелые и твердые, как щебень.

До машины добежали почти бегом.

— Ты был у него? С врачом разговаривал?

— Еще нет. Но, насколько я знаю, он в стабильном состоянии.

Лера забросила сумку на заднее сиденье и села вперед.

— Это из-за меня, — признался Алексей, чувствуя свою вину в том, что случилось с Соломатиным. Видел же вчера, как тесть разнервничался, надо было потом позвонить, узнать хотя бы, всё ли в порядке.

— В каком смысле? — Лера отерла с лица капли воды.

— Я вчера был у него, мы поругались. Потом ему плохо стало.

Она невесело усмехнулась:

— Не переживай, ты не один в этом поучаствовал, я тоже недавно с ним хорошо поругалась. А что у вас был за повод?

— Не смогли договориться, когда на рыбалку поедем. А у вас?

— Примерно такой же. Где день рождения праздновать.

Они говорили осторожно. Словно не говорили, а по ходили минному полю.

— Я три раза в Будапеште был, — отметил Полевой, поскольку уже был в курсе, откуда прилетела Валерия.

— Надо же, — как можно равнодушнее отозвалась она. — Чего в гости не зашел?

— Ты еще шутить вздумала по этому поводу? — метнул на нее взбешенный взгляд.

— Лёш, я сейчас вообще плохо соображаю. Всё, что я хочу, это увидеть отца. Киса мне сказала, что он при смерти. Мне не до разборок.

От грозившей перепалки их спас телефонный звонок.

Лера постаралась не прислушиваться к разговору и отвернулась к окну, сделав вид, что не слышит женские вопли, доносящиеся из трубки.

— Что тебе непонятно? Я сказал: я никуда не лечу, — говорил он резко. — Тебе я лететь не запрещаю… Тогда вопрос закрыт.

— Как Снежок? — через время поинтересовалась Лера.

— Всё прекрасно. Аппетит хороший, настроение замечательное. Он здоров, красив и весел, — тем же отрывистым тоном ответил Полевой.

— С тобой всё понятно, я про кота спросила.

Алекс сделал глубокий вдох и замолчал, задвинув на второй план личные обиды. Он тоже переживал за Соломатина. Сейчас его здоровье было для всех на первом месте.

Соломатин лежал в помещении, которое больше походило на номер люкс в пятизвездочном отеле, чем на больничную палату. Лишь когда увидела отца, Лера успокоилась. Выглядел он довольно бодро, и ее страхи немного улеглись.

Наталина бросилась ей на шею и обняла.

— Лерочка, я так рада тебя видеть! Я так волновалась! Хорошо, что ты приехала! — ее радостные возгласы перемежались со слезными всхлипами.

— Не переживай, киса, сейчас мы его быстро на ноги поставим.

Лера поцеловала отца в щеку и села рядом, сжав его ладонь в своих руках.

— Ты чего это удумал? Мы так не договаривались, — пожурила она, с тревогой вглядываясь в его лицо.

Взгляд у отца был ясный, глаза довольно блестели: его дочь наконец вернулась. Еще больше обрадовало, что в палату она зашла вместе с Лёшкой.