Острые углы

Недешево ему обошлась эта дизайнерская лачуга на берегу моря, но оно того стоило. Небольшой деревянный дом по сути состоял из одной комнаты — гостиной.

Спальня отделялась от нее глухой перегородкой, и при желании их можно было объединить. В ней находились лишь кровать и прикроватный столик, отсюда же вела дверь в душевую. Кухня, состоящая только из нижних шкафов, холодильника и барного островка, тоже являлась частью большой комнаты. В целом обстановка в жилище была довольно аскетичной, но функциональной — без кричащего декора и лишних деталей.

Где-то у кровати на полу зажужжал телефон. Лёшка попытался его достать, чтоб выключить, но для этого ему пришлось приподняться.

— Это мой… я забыла выключить будильник, — сонно сказала Соломатина, потревоженная его шевелением.

Полевой отключил сигнал и снова улегся, удобно притиснув Леру к себе. Он погладил ее по голове, пропуская между пальцами шелковистые пряди. Ему нравилось ощущать запах ее волос и их мягкость. Нравилось тепло ее обнаженной кожи. Хотел дать ей поспать, но тело реагировало на ее близость естественной эрекцией, которую Лера почувствовала.

— Доброе утро, — улыбнулась она, не открывая глаз.

— Ты проснулась?

— Нет. Я еще сплю, но разрешаю тебе мной воспользоваться.

Он глухо рассмеялся и перевернул ее на спину. Она потянулась, закинув руки за голову, и обхватила его ногами.

Ох уж эти ее ноги… Красивые, самые шикарные в мире ноги, которые сводили его с ума.

— Я постараюсь тебя разбудить.

Легонько укусил колено и провел крепкой ладонью вверх по бедру.

Сонная улыбка пробежала по Леркиным губам. Глаза у нее были закрыты — она лишь почувствовала, как сначала его дыхание коснулось груди, потом губы — и влажно язык.

Часы показывали полдень, когда они наконец выбрались из спальни.

— И что мы будем на завтрак… — задумчиво произнес Полевой, открывая холодильник.

— Видимо, на завтрак у нас будет уборка, — решила Лера, потуже затягивая на себе полотенце. — Не могу есть, когда вокруг такой срач.

Вчера казалось, что они оставили всё в более менее приличном виде. Протрезвев, она поняла, что слегка преувеличила степень их аккуратности. Сегодня их ждала полная раковина грязной посуды, гора пустых бутылок и прочий мусор, который требовалось убрать. Еще нужно расставить мебель и вымести песок, который нанесло ветром в открытое окно. Да и сами они постарались, когда бегали к морю.

При том, что с боковой стороны дома был устроен уличный душ, чтоб омываться и не тащить грязь в дом, но кто бы об этом помнил.

Их одежда, еще мокрая, валялась посреди комнаты. Лера забросила всё в стирку на деликатный режим и распахнула дверцу встроенного шкафа, подыскивая, во что бы одеться. Не очень-то у Полевого с выбором. На ригеле для одежды одиноко болтался пиджак. С ним соседствовали пара тонких свитеров и джинсы. Порывшись в немногочисленных вещах, Лера выбрала для себя белую майку и серые спортивные штаны, чуть сильнее затянув шнурок в поясе, дабы они с нее не свалились.

Развешав мокрые полотенца на сушилке, она вернулась в гостиную и принялась за уборку посуды. Лёшка тем временем уже расставил мебель по местам и запустил робот-пылесос.

— Ты же не против, что я позаимствовала кое-что из твоей одежды? — спросила она, заметив его долгий взгляд.

— Нет. Я просто совсем забыл.

— О чем?

Полевой ушел, громыхнул ящиками в шкафу и вернулся, держа в руках черную коробку.

— Это мне? — улыбнулась Лера. — Ты купил мне подарок?

— Совсем из головы вылетело, честно, — смутился он.

— Что это? Ты у нас большой оригинал…

— Не в этот раз. Здесь абсолютная банальщина.

Лера, вытерев руки, сорвала оберточную бумагу и заглянула в коробку.

Обнаружив, что лежит внутри, довольно рассмеялась:

— Спасибо, мне нравится.

— Правда? — спросил он.

Ему хотелось, чтобы ей понравилось и слова благодарности не были дежурными.

— Правда, — она погладила его по щеке и нежно поцеловала в губы. — Это очень красиво. И в свете последних событий совсем не банально. Учитывая, что у меня с собой нет ничего, кроме платья, которое пришло в негодность, и я нарядилась в твои вещи. Халатик мне очень даже пригодится. Пойду примерю.

Выхватив из коробки сорочку и пеньюар, Лера на минуту скрылась за перегородкой спальни и вернулась, облачившись в черное белье.

— По-моему, с размером ты угадал, — рассудила она, покрутившись перед ним.

Полевой, черт его дери, понимал толк в таких штучках. Красивый кружевной лиф лишь условно прикрывал ее грудь, а мягкая ткань приятно льнула к телу. Пеньюар был свободный, с широкими рукавами и совсем не стеснял движений, как она любила.

— О, — как будто удивилась Лера, глянув в коробку, — тут еще и трусики есть. Не заметила. Пойду надену.

— Не надо, — остановил ее Лёшка, потянув за полу халата.

Шелк легко соскользнул плеч, и Лера осталась в короткой сорочке.

Взяв за талию, Полевой усадил ее на себя.

Она была прекрасна в любом виде. Он хотел ее любую. Трезвую, пьяную… Хоть в джинсах, хоть в трико… Но, когда видел на ней что-то такое женственное, — шелковую сорочку, как сейчас, или, как вчера платье, — у него совсем сносило крышу. Лерка не особо придавала значения своей внешности, и в этом была какая-то своя прелесть, свой особый шарм.

Он скользнул руками под сорочку, приподнял ее за ягодицы, спустил с себя штаны и снова усадил на себя.

— Опять? — Она сжала его бедрами, чувствуя жар между ног и прижатую к себе твердую эрекцию.

— Снова.

Трудно обвинять его в озабоченности, когда сама чувствовала себя, как самка во время гона. Стоило ему прикоснуться — и она уже ни о чем не могла думать, кроме как об удовлетворении своей похоти.

Она любила секс. Лёха мог довести ее до безумного состояния, что оргазм случался после нескольких фрикций. Но иногда ей нравилось без прелюдии. Сам процесс.

Чтобы долго и сладко. Проблема в том, что не все мужики так могут.

Женщине надо больше времени, и они банально устают. Начинают нервничать, норовят спросить, хорошо ли ей и как скоро она кончит. Они усердствуют, пыхтят, стараются, меняя позу. Вся эта суета и нарочитость испаряет остатки страсти и сбивает к хренам всё настроение. Им и невдомек, что бывают у женщины такие дни, когда природа взывает к древним инстинктам. В момент овуляции, например.

Не нужна тогда бабе ни долгая прелюдия, ни искусная ласка, ей просто хочется, чтобы ее хорошо отымели. Взяли сильно, с чувством и глубоко. Просто не каждая в этом признается. Женщине ведь положено стесняться. Женщина боится разочаровать, показаться некрасивой, неопытной или наоборот уж очень развязной. И ведь обязательно найдется мудак, который так и скажет! Что она какая-то «не такая» и всё дело лишь в ней…

Короче, Лера предрассудками не страдала, а Полевой — мог.

Он мог трахать ее часами. И при этом каждая секунда приносила ему удовольствие.

Он кайфовал от начала и до конца. Черт его знает, как себя сдерживал, какие у него секреты, но он мог.

— Леший, нам нужен план… Мы же не можем всё время трахаться…

— Мы? Не можем? — сипло переспросил он.

Снова приподнял ее за ягодицы и медленно опустил на себя. Она почувствовала, как он растягивает ее, расширяет, как миллиметр за миллиметром ее пронзает удовольствие.

— Можем… — согласилась.

Кажется, он разгадал ее секрет…

К трем часам дня они все-таки покончили с уборкой и поели. Кофе пили на причале, между делом решив выяснить, есть ли у них что-то общее, кроме секса.

Лера снова облачилась в его вещи, потому что в них было удобнее. Она сидела на деревянном настиле, спустив ноги в воду и спиной привалившись к Лёхиной широкой груди.