Острые углы

— Это тебе для трезвости.

— Мне кажется, я уже…

Подхватив со ступеньки торт и шампанское, Лера двинулась в беседку, увитую плетистыми розами.

— Пошли, что ли, праздновать. С днем рождения меня.

Глава 7

Ночь стояла прохладная, но беседка хорошо скрывала их от ветра. Июнь в этом году выдался необычно холодным, с постоянными ветрами и переменчивой погодой. То солнце выглянет, то дождь хлынет. Зато зелень бушевала, напитанная, пахучая.

Полевой хотел открыть шампанское, но Лера забрала бутылку, отмахнувшись от его помощи:

— Сиди ты уже, сама справлюсь. Тем более пить буду только я. У тебя и так алкоголя в крови больше, чем самой крови.

Она открыла бутылку, стараясь, чтоб игристый напиток не пошел из горлышка пеной, и налила в пузатый бокал.

— Ты, конечно, сегодня учудил.

— Испугалась?

Он откинулся на лавочку и отпил чай. Горячий напиток приятно согрел внутренности. Хотя на Полевом была теплая толстовка, его немного потряхивало после всей этой кутерьмы.

— Нет! — воскликнула Лера, выразительно на него посмотрев. — Я ж бесстрашная и ничего не боюсь!

Отпив половину бокала, она стала потихоньку доливать в него шампанское, чтоб снова наполнить до краев.

— Не надо было меня игнорить.

— Слушай, я думала: только я без башни. Но ты не отстаешь. Чуть кишки на заборе не оставил. Мы оба ёб*нутые, так что нам вместе никак нельзя. А что будет, если мы расслабимся…

— Давай хотя бы сейчас забудем про всё. Представь, что нет никого, кроме нас, — Лёха скривился, устав от речей про невозможность быть вместе, как от заезженной пластинки.

— О-о, это легко представить, — засмеялась Лера. — У нас есть тортик и шампанское… Если пофантазировать, я б еще добавила ко этому музыку, танцы, ночные купания голышом…

Полевой издал мучительный вздох.

— Ты издеваешься… — Потянул ее на себя: — Я соскучился…

Но она уперлась ладонями ему в плечи.

— Твой левый бок мешает мне до конца погрузиться в мои фантазии. Пока швы не снимем, даже не думай. Ни-ни. Никакого секса.

— Шутишь?

— Я серьезна, как никогда.

— Мне даже не больно.

— Тебе не больно, потому что ты бухой и обколотый.

— А когда швы снимать?

— Через неделю, думаю.

— А потом всё будет?

— А потом посмотрим, — ушла от ответа.

— Не смей.

— Чего?

— Завтра делать вид, что ничего не было. Что всё мне показалось. Наша реальность — это то, что между нами сейчас. То, что мы чувствуем. И завтра это будет… И послезавтра… И через неделю…

Он все-таки усадил ее к себе на колени, и она снова позволила себя поцеловать.

Или сама поцеловала. Невозможно понять, кто из них сделал первое движение — опьяняла близость, и моментально пронзало возбуждение.

Если бы их зависимость друг от друга касалась только секса, они бы справились.

Они бы выбрались из этого омута. Включили свои холодные головы и разошлись раз и навсегда. Но хорошо им было вдвоем. Просто рядом. Просто вместе. И совсем неважно, чем они в этот момент занимались: пили виски, мылись в душе, ели торт, болтали о разных пустяках, развешивали розовые шарики в его летнем домике или делали уколы больному коту.

Да, их ощущения — это реальность. Не морок, не ошибка, не минутное помутнение.

Это то, что они есть.

— Думаешь, легко мне с тобой?

Его дыхание согрело ее губы, и их сразу начало покалывать.

— Ну, с виду ты не особо напрягаешься, — улыбнулась Лера.

— Мне ничего другого не остается. Хотя я чувствую себя глупо… Всё, что я знал о женщинах, а их было немало, с тобой не работает.

— В твоем опыте я даже не сомневаюсь… — как обычно, поиронизировала она.

— Но у меня не было таких, как ты…

— Я не девочка-картинка. Это то, что ты должен понимать. Я ничего не могу обещать. Не знаю, как будет дальше…

— Не обещай. Завтра всё может измениться. Сегодня так — завтра по-другому. Это жизнь. Я ничего не прошу. Только не отталкивай.

Он слегка прикусил кожу на ее шее, и Лера непроизвольно сильнее сжала его бедрами. Почувствовав это, Лёшка снова накрыл ее губы своими, скользнул языком в рот, заставляя терять голову от поцелуев. Ей нравилось с ним целоваться. Но она понимала, что пора остановиться, иначе их невинные игры перерастут в неутолимую жажду, и они уже не смогут ограничиться только поцелуями.

— Так, всё… — Лера перехватила его руку, скользнувшую под куртку спортивного костюма. Слезла с его колен и уселась рядом. — Мы не будем делать это здесь. Даже если б с тобой было всё в порядке… Нет. Никогда. Стопроцентно нет. Я у мамы не могу.

Снова их близость разбудила в ней крамольные мысли. Почему она должна мириться с тем, чего не хочет? Быть без него…

Решив еще раз попробовать закурить, Лера достала сигареты и глянула в сторону дома. Окна уже погасли, Сима улеглась спать.

Лёшка разгадал ее вороватый взгляд и засмеялся:

— От Симы скрываешься?

— Конечно.

— Поверить не могу, — хохотнул он.

— Ты че, я знаешь как ее боюсь, мамита у меня строгая, — сказала Лерка и прикурила.

— А почему она твоего отца ненавидит?

Лера повременила с ответом, раздумывая, стоит ли делиться такими сокровенными подробностями своей жизни. Об этом никто не знал, как и о том, что Матюша дислексик.

— Когда мама умерла, Сима взяла меня к себе и растила, как свою дочь. А в тринадцать лет нарисовался папенька и забрал меня. Сима матери троюродная тетка, кажется. Муж у нее умер рано, детей у них не было.

— А ты знала?

— Нет. Я думала, что Сима моя мама. Я даже не знала, что Соломатин мой отец, думала: он добрый дядюшка. У нас до сих пор сложные отношения. Наверное, из-за этого.

— Хренасе… — резонно отреагировал Полевой. — Отдал. Забрал. Как собачку…

— Так даже с собачками нельзя поступать, Лёш.

— А Матвей?

— Матвей жил с ним.

— Поэтому ты день рождения с Симой празднуешь?

— С днем рождения меня. — Лера взяла свой бокал, чокнулась с его кружкой: — С днем рождения тебя, — и добавила: — Я его вообще не праздную. Праздновали с Симой до тринадцати лет, а потом, когда папа забрал, перестали. Мама в этот день умерла, для отца это не праздник. Нет, он поздравляет, дарит шикарные подарки… Машину в этот раз, видишь, подарил. Но заранее. Или позже. В основном заранее. Никогда день в день. Я не отмечаю свой день рождения, у меня и на работе все об этом знают. Странно, да, не любить свой день рождения. Но я его не люблю. Разлюбила. Ты завязывай мне торты таскать, а то мне придется вместе со Снежком сесть на диету. Кстати, как там Снежок? — у нее само собой получилось перескочить на другу тему, избежав неловкого молчания или кособоких, жалостливых фраз.

Лёшка тоже обрадовался, что они заговорили о другом. Надо было выразить понимание, что-то сказать в поддержку, но ему казалось, что сочувствие лишь обидит Леру.

— Хочешь узнать, как Снежок, приходи и проверь лично.

— Ну да, у меня же теперь два пациента.

— Лерочка, получается, ты мне ящик текилы проспорила.

— Точно, — рассмеялась Лера. — Придется отдавать, раз проспорила.

Легли они поздно. Лера устроила Лёшку в своей комнате. Он вырубился, едва голова коснулась подушки. Оставив для него воду на столике у кровати, она спустилась в гостиную и устроилась на диване. Не стала ложиться к нему, чтобы не тревожить. Эту ночь, вернее, ее остаток ему нужно провести в покое.

И снова проснулась утром от собачьего лая. Лаял Пират. Прямо у нее над ухом.

— Что тебе надо от меня морской демон? — проворчала Лера, поворачиваясь на другой бок.