Страница 35 из 47
Никогда не поздно начать жизнь с чистого листа.
Закрываю глаза и улыбаюсь. Первый шок стихает, а недоверие, буравящее мозги, понемногу отступает. Нет, Дина бы не стала врать о своих чувствах. У неё ведь на лице всё было написано. Я ищу подвох в её словах нарочно, желая оградить себя от новых разочарований. Они будут, они всегда есть. Так устроен этот мир.
Можно ли воскресить старые чувства? И надо ли вновь рисковать? На эти вопросы мне ещё предстоит ответить. Но позже. Сейчас я должен быть честным не только с собой, но и с дорогим мне человеком — с Настей. Мы были бы идеальной супружеской парой, она прекрасная девушка, но я не смогу сделать её счастливой. Нельзя совершать ошибку и обрекать Настю на жизнь без любви.
Останавливаюсь у дома. Замечаю горящий свет в окнах своей квартиры. Внутри жжёт — нет ничего отвратительнее, чем причинять боль дорогим людям. Настя не заслуживает быть брошенной за несколько дней до свадьбы. Но другого выхода я не вижу. Признание Дины всё меняет.
Поднимаюсь на восьмой этаж, открываю дверь. И сразу вижу сумки, стоящие у порога: Настин чемодан для путешествий, несколько пакетов с одеждой, ноутбук в чехле, корешки детективов, выглядывающие из открытого рюкзака.
Грудную клетку сдавливает. Я слишком долго разбирался в себе. Настя приняла решение за нас обоих.
Из спальни доносится шум.
— Привет, — грустно улыбается Настя, когда я захожу в комнату. Двери шкафа открыты, пустые вешалки шатаются, ударяясь друг о друга. На полу валяются какие-то бумажки. — Я думала, ты позже придёшь.
— Хотела уйти, не попрощавшись?
— Нет. Просто я ещё не до конца вещи сложила. Но я бы обязательно тебя дождалась.
Она наклоняется, подбирает листы со стола и кладёт их в зелёную папку. Сканирует взглядом помещение, взмахивает рукой и направляется к тумбочке. Я сажусь на кровать и наблюдаю за тем, как Настя бросает в сумку наушники, расчёску, ещё один детектив. Она любит читать бумажные книги перед сном.
— Объяснишься? — с трудом выдавливаю из себя одно слово. Я обескуражен и растерян. Из нас двоих именно у Насти хватило смелости посмотреть правде в глаза. Я же думал только о себе и своём мнимом комфорте.
Настя снова улыбается и слишком часто моргает, когда приближается ко мне. Её пальцы сцеплены в замок, но движения уверенные, и голос звучит ровно.
— Сегодня я была в свадебном салоне и увидела просто идеальное, самое красивое в мире платье, но не смогла его купить, потому что осознала — оно мне не понадобится. Свадьбы не будет. Замуж ведь по любви должны выходить. По взаимной любви, Марк. А ты меня не любишь, — она замолкает и привычным жестом проводит пятернёй по волосам. — Я знала, что мои чувства безответны, но надеялась, что со временем это изменится. Ты очень хорошо ко мне относился, лучше, чем кто-либо до тебя... Но я эгоистично хочу не только любить, но и быть любимой.
— Прости меня.
— За что? Ты не виноват, я изначально всё знала и всё равно дала согласие на свадьбу. Невозможно отказать мужчине, которого любишь, — она трясёт головой и отворачивается. — Но потом появилась Дина, и я увидела, каким ты можешь быть: живым, энергичным, с безумными горящими глазами. Со мной ты совсем другой… Было больно это осознавать, я уверяла себя, что напридумывала лишнего, поэтому продолжала болтать о выездной церемонии и, как ни в чём не бывало, строить планы. А сегодня, прямо в свадебном салоне, ко мне пришло озарение — не стоит выходить за тебя замуж. Смешно, не так ли?
— Не особо.
— Ну и ладно, — она пожимает плечами и смело смотрит на меня. В её глазах нет слёз, только искреннее сожаление, что всё так нелепо заканчивается.
— Насть, ты мне очень дорога. Своими шутками и безмерным оптимизмом ты вернула меня к жизни…
— Так, стоп! Я знаю, как ты ко мне относишься, давай не будем устраивать драму из обычного расставания? Со всеми случается. Мы выбираем, нас выбирают — как это часто не совпадает, — напевая, она вскакивает с кровати и продолжает собирать бумаги с пола. Кажется, это ксерокопии документов.
Я подхожу к ней и заключаю в объятия. Настя судорожно выдыхает, прячет лицо у меня на груди, замирает. Смелая, честная, понимающая. Мне будет её не хватать. Если бы я мог выбирать, кого любить, то выбрал бы Настю. Но сердечной мышце не прикажешь. Я пытался.
Мы долго стоим в обнимку. Я глажу Настю по волосам, она прижимается ко мне и рассказывает, что возьмёт на работе двухнедельный отпуск и отправится в путешествие по Европе. Ей срочно нужны яркие впечатления, чтобы перекрыть грусть от нашего разрыва. Я поддерживаю разговор, и мы смеёмся, как старые добрые друзья.
Когда все вещи упакованы и перенесены в машину Насти, она целует меня в щёку и чуть дрожащим голосом произносит:
— Обойдёмся без долгих прощаний, хорошо? Не хватало мне ещё разрыдаться! Расставашки — всегда печалька, но в нашем случае это единственно верное решение.
— Давай я тебя отвезу.
— Не надо. Ко мне подруги приедут, они помогут. А нам пора уже разойтись, — натянуто улыбается Настя.
Я понимаю, как ей тяжело, поэтому согласно киваю. Сейчас для неё мучительна каждая секунда, проведённая рядом со мной.
Настя садится в машину. Перед тем, как закрыть двери, она охает, хватается за правую руку и с трудом снимает помолвочное кольцо. Зачем-то отдаёт его мне.
— Прощай, — машет рукой, задерживаясь взглядом на моём лице, словно хочет получше его запомнить.
Свет фар меркнет вдали. Настя уезжает.
Я иду к набережной и выбрасываю помолвочное кольцо в воду.
Чувствую опустошённость. Только что я потерял хорошего друга. Новая жизнь превратилась в прах, а к старой я не готов возвращаться.
33
— И как прошёл медовый месяц? — наливаю фильтрованную воду в кружку, достаю закрытую упаковку ибупрома. Голова раскалывается.
— Потрясающе! Я бы ещё столько же за границей пробыла, но увы, отпуск не резиновый, пришлось возвращаться, — вздыхает Даша.
— Я с тобой целую вечность не разговаривала, так что давай, колись: где была и что интересного видела? — запиваю таблетку и падаю на стул. Морщусь от простреливающей боли в висках.
— Не хочу по телефону. Давай при встрече всё обсудим, я тебе видео покажу! — воодушевленно предлагает Даша.
— У меня на работе сплошной завал, не знаю даже, когда смогу освободиться.
— Но ты же не круглосуточно в офисе пашешь.
— Иногда кажется, что круглосуточно. Я домой после десяти приползаю, готовая всех убивать. И выходные тоже загружены.
— Жестокий у тебя начальник, — удивлённо протягивает Дашка.
— Ага. Но какой уж есть, — я перевожу звонок на громкую связь, кладу телефон на стол и пальцами массирую виски, пытаясь облегчить боль. Иногда это срабатывает.
— А что насчёт обеденного перерыва? Часа нам вполне хватит на разговор.
— Только если ты приедешь ко мне в компанию. На первом этаже есть кофейня, можем там посидеть. Не факт, что целый час, но минут тридцать я постараюсь выкроить.
— Договорились! — сразу же соглашается Даша. — Завтра же и прилечу. Хорошо?
— Да, конечно.
— Урааа! Тогда до встречи!
Я выключаю телефон. Издаю тихий измученный стон, когда из спальни доносится громкий плач Стёпки. Он не скоро успокоится, а стены в квартире слишком тонкие, так что о блаженной тишине можно забыть.
Накидываю на плечи курточку и выхожу на балкон. Свежий воздух действует исцеляюще, болезненная пульсация немного притупляется. Опираюсь руками о перила и даю волю слезам.
Послезавтра — одиннадцатое ноября. День, когда Марк женится на Насте.
Я каждый день запрещаю себе думать о нём. Благо, этому способствует бешеная занятость на работе. Либо Игорь Святославович нарочно издевается надо мной, либо он и правда жёсткий властный босс. Я постоянно загружена новыми задачами, мозги кипят и плавятся, а о здоровом питании и сне я напрочь позабыла. Тоналка помогает скрыть вечные синяки под глазами, а макияж добавляет красок моему измождённому лицу. Кажется, ещё немного — и придётся обновить гардероб, потому что некоторые вещи стали мне великоваты.